Блатной романс - Майданный Семен - Страница 21

Окрыленный дядька Макар продолжил коронный номер:

– …Тетя Шура изумленно подывылась на лицо кавказской национальности и, разводя руки, с жалостью сказала: «Нету кондиционера, милок, нету… Вчера скинчився… – на всякий случай сбрехала она и невпевненно предложила: – А может, мыльце подойдет?» – «Бэз кандыцыонэр нэ надо», – гордо отказался кавказец, догадавшись, что под «мыльцем» в цему магазине подразумевают зовсим вже бедную комплектацию, и захлопнул дверь, залыщив титку Шуру сожалеть об упущенной выгоде…

– Пацаны! По коням! Опаздываем! – опомнился Малюта.

Дядька Макар тоже опомнился, а ведь так увлекся – начисто забыл, кто он здесь, зачем он здесь. Увлекся, забыл, ради красного словца дело под паровоз подставил. Актер погорелого театра! Все беды в этом мире от Станиславского!

– Компотик! Хлопцы! Гарный компотик из земляники! – заскулил Макар, в упор глядя на голый череп, в круглые черные цыганские глаза, на огромные оттопыренные, закопченные цыганской смуглостью уши Малюты.

Таки сработало: Малюта пригубил компот. Понравилось, глотнул одним махом остальное. А глядя на него, выпил свою порцайку и уже вставший из-за стола Словарь. Поподхватывались со своих мест бойцы-крепыши. И выпьют ли они свои пайки компота, было уже без разницы. Не про них готовилось специфическое угощение.

– Все, как умные люди, пушки дома оставили? – уже от входа вякнул Словарь, начхав на всякую конспирацию.

Вчера лупил дождь, а сегодня солнце жарило с самого утра и не оставило ни единой лужи. Вчера было пасмурно и сыро, а сегодня столбик термометра вспомнил летние рекорды и встал во весь рост, как стручок подростка, листающего «Пентхауз». «Шестисотый» «мерс» радикального черного цвета от души притормозил у поребрика напротив настежь распахнутых дверей магазина «Садовод». Скучающий среди шанцевого инструмента продавец ожил и прикинул – не выйти ли навстречу покупателю? Но не вышел. Ломало.

А покупатель, весь такой на понтах, в крутом костюме, угрюмая челюсть кирпичом, темные очки на носу, небрежно хлопнул дверцей «мерсюка», небрежно вошел и теперь прикидывал сквозь тьму очков ассортимент.

– Так, так, так… – перекосило неудовольствие портрет посетившего магазин «Садовод» Сергея Шрамова. Его глаза сквозь непроглядные стекла обшарили полки, обшарили углы и стены. – А че, уже насаженной на держак лопаты нету?

– Все отдельно, – сказал виновато жмущий плечи торгаш. По повадкам от него так и ожидалась какая-нибудь мелкая пакость. В углу рта продавца торчала обслюнявленная спичка, подбородок продавца был сер от невыбритой щетины.

Шрам не стал больше тратить время на беспонтовые расспросы, перегнулся через прилавок и подгреб новенький штык лопаты. Потом, через два шага вбок, оттуда же поймал свежеструганный держак. Тут же насадил и тут же стал долбить держаком бетонный пол, чтоб штык крепче сел.

– Закапывать кого срочно надо? – как бы в шутку, как бы с намеком на ежедневно творящийся в Виршах беспредел и как бы подыгрывая клиенту, отслюнявил заискивающую улыбку продавец, но на всякий случай отступил на шажок назад.

Его вопрос не удостоили ответом. Удовлетворившись, как крепко железо сидит на дереве, Сергей молча хрустнул купюру. Не дожидаясь сдачи, двинул из магазина. То ли волоча гремучую лопату, то ли спецом затачивая. За его спиной остались запахи скипидара, оконной замазки и водоэмульсионных красок.

– Товарный чек нужен? – на автомате спросил работник магазина «Садовод».

Шрамов не обернулся, нырнул с неудобной лопатой в «мерсовое» кожаное нутро. И дорогая машина радикального черного цвета, пукнув отработанным бензином, укатила из зоны видимости.

Сергей не зря заказал директору «Пальмиры» опутать предстоящую стрелку слухами. Кроме прочих задач была у этого шахматного хода и такая – чтоб о стреле прослышал майор Иваныч. «Что в таком случае учудит майор? Умоет руки, пусть пацаны поотрывают друг другу яйца? Вряд ли. А вдруг Шрам окажется круче и прижмет шпану к hoitio? Такого допустить майор не имеет права. Должен майор в предстоящие события ввязаться, чтобы повлиять на ход истории в свою пользу. А значит, должен майор вызвонить ОМОН и напустить на столкнувшихся лбами. Если я задним числом спрошу, соврет, типа не виноватая я, он сам пришел, в смысле – ОМОН. А значит, должен майор предупредить Малюту со Словарем, чтоб вместо стволов сачки для ловли бабочек взяли».

Продавец тут же, прикусив спичку в углу вонючей пасти, кинулся к телефону и, от рвения чуть не сломав ноготь, доложил в служебную трубку:

– Храмов купил лопату и поехал на стрелку!

Работник магазина «Садовод» облажался, ибо не видел, что как только диво радикального черного цвета завернуло на улицу Ленина, Шрам покинул «мерскж». Только уже без солнечных очков. И на стрелку поехал кто-то другой, потому что у Сергея Шрамова имелись неотложные дела в самом городе.

Шрам считал себя абсолютно правым. Не он первым нарушает понятия. Если эти козлы решили шебуршать под дудку майора, Сергей на западло ответит западлом. Око за око, подстава за подставу.

«Майор должен попытаться руками ОМОНа спалить Шрама на оружии и посадить резкого героя в тесную камеру. И тогда, по прикидкам майора, появится достаточно времени, чтобы Шрама расколоть в чем угодно. И даже где схоронена кассета». Именно так должен поступить майор. И если Сергей ошибся в прогнозах, то заранее проиграл сегодняшний бой.

Ну а «мерс»? «Мерс» попер улицей Ленина, без выпендряжа не по местным принципам честно отстоял зеленый семафор. Пропустил детей, конвоируемых через полосатый переход воспитательницей на прогулку в парк. И покинул черту города.

Виды за стеклом «мерса» сменяли друг друга, будто врачи призывной комиссии. Это не было похоже на сонную непуганую Швейцарию, где в одном альпийском домике до пяток упакованный в броники спецназ недавно спеленал известного русского вора, причастного к разборкам за власть над Москвой. Это не было похоже на знойный и душный Таиланд, где каждая десятая проститутка больна СПИДом, а порноиндустрия приносит денег больше, чем сельское хозяйство. Это не было похоже на обдолбаную Колумбию, где местные наркобароны настолько круто поднялись, что забили болт на дядь из американского сената и заказали собственного президента. Это не было похоже на любую из заграничных стран, в которых, впрочем, тот, кто спешил на стрелку вместо Шрама, никогда не бывал.

Это была обыкновенная задрипанная российская глубинка с раздолбанным асфальтом, загаженными бетонными коробками остановок пригородного автобуса и скучно тянущимися линиями высоковольтного напряжения вдалеке на фоне пронзительно лазурного неба.

Каких-то десять минут, и красавец радикального черного цвета въехал на площадку недостроенного молокозавода. Машина не стала протискиваться между обглоданными солнцем и ветром бетонными ребрами ферм, не стала буксовать по засыпанному песком неслучившемуся скотному двору, а притормозила на краю обросшего лопухами осыпавшегося котлована. Аккуратно в двенадцать ноль-ноль.

Две Boewie Mashini bratWi (BMW) уже ждали по другую сторону котлована. Серебристый металлик и зеленый металлик. Триста двадцать пятая и триста двадцать пятая модели.

Стороны постояли в раздумье с минуту, то ли принюхиваясь друг к другу, то ли обшаривая взглядом окрестности на предмет подставы, то ли выдерживая форс. Затем дверцы «бээмвух» синхронно распахнулись. Из серебристого металлика выцарапался Словарь. Коротко стриженный пожилой мальчик с золотой фиксой в скалящейся пасти. Из зеленой «бомбы» выковырялся Малюта, похожий на цыгана, как два железных рубля друг на друга.

Тогда, как бы в ответ, гавкнула «мерсовая» дверь, и из радикально черного дива появился человек в темных очках. Солнце отразилось в непроглядных стеклах.

Справа и слева земля еще не оправилась от наезда строительной техники. И вздыбленный, исписанный колеями глинозем лишь кое-где пыжился кочками травы. Зато дальше топорщился непуганый приболоченный лесок. Осины с еще зелеными, но густо покрытыми пылью листьями. В этом леске не то что снайпера, засадный полк обиженных на татар русских витязей разместить было можно.