Жут - Май Карл Фридрих - Страница 42

Мне пришлось пробираться окольным путем, чтобы меня не заметили с той стороны. Впрочем, мой конь очень скоро перенес меня вниз, и мне удалось обнаружить укрытие, подходившее для моих замыслов. Оно находилось в самом начале долины.

Когда я вернулся к своим спутникам, пора было отправляться в путь, ведь солнце клонилось к закату, и пока мы достигнем укрытия, станет совсем темно.

Мы не старались маскировать наши следы; вечером их все равно будет не видно. Пробравшись на ту сторону, мы повели лошадей через кустарник, а потом вместе с Халефом решили подкрасться ко всей честной компании. Оско и Омар остались, получив указание вести себя очень тихо и ни в коем случае не покидать место до нашего возвращения.

Стало совсем темно, но мы довольно сносно знали местность и потому бесшумно подобрались к домику углежога. Между ним и поленницей, сложенной для выжигания угля, пылал яркий костер, возле которого расселись все, кого мы ожидали здесь застать.

Осторожно прокравшись к краю полянки, мы достигли кустарника и, минуя его, подползли к узкой тропе, что вела от дуба к костру. Там мы и уселись.

Люди находились так далеко от нас, что мы, хоть и улавливали их голоса, не могли различить ни слова. Судя по их виду, они были не в лучшем настроении. Взгляды, которые они бросали в сторону дороги, убеждали, что они рассчитывали на скорое появление алима и его пленника.

В самом деле, прошло не более четверти часа, как послышался конский топот. Сидевшие у костра вскочили с мест. Прибыли шестеро всадников. Двое из них были привязаны к лошадям – лорд и, очевидно, его переводчик. Среди приехавших был алим; он спрыгнул с седла и подошел к людям, ждавшим его. Его встретили с видимым удовольствием. Потом пленников сняли с лошадей и веревками обмотали им ноги; руки их были уже связаны. Затем их положили на землю. Сопровождавшие поставили ружья возле стены дома и сразу подсели к огню.

Жаль, что мы не могли понять их речи, ведь разговор был очень оживленным. Однако длился он недолго. Они встали, чтобы отнести пленников к пещере; углежог открыл вход в нее.

Теперь они были так близко, что мы слышали каждое слово. Алим сказал, обращаясь к связанному переводчику:

– Я уже говорил, что бояться тебе нечего. Мы прихватили тебя, потому что не понимаем англичанина. За свои переживания ты даже получишь бакшиш. Англичанин тоже тебе заплатит. Конечно, пока он не согласился с нашими требованиями, но мы сумеем его заставить, а ты нам в этом поможешь. Если ты надоумишь его не упорствовать, то самому будет лучше: чем скорее он заплатит, тем скорее тебя освободят.

– А его вы освободите, как только он передаст вам деньги? – спросил переводчик.

– Это не твое, а наше дело. Стоит ли кого-то освобождать, если он потом станет мстить? Но ты, конечно, не говори ему об этом. Вас сейчас уведут в пещеру. Поболтай с ним! Через четверть часа я подойду. Если он все же откажется выдать чек к своему банкиру, то получит крепкую взбучку; это его лучше вразумит. Ему не дадут ни еды, ни питья, пока он не послушается нас, зато как следует угостят палками.

– Что говорит этот мошенник? – спросил Линдсей по-английски.

– Что нас сейчас бросят в пещеру, – ответил драгоман. – Вам не дадут ни еды, ни питья; вы будете получать лишь побои, пока не подпишете чек. Но вам нельзя этого делать: я только что слышал, что тогда вас убьют. Конечно, мне запретили это говорить, но ведь вы меня наняли, и я служу вам, а не этим мошенникам. Быть может, вам еще удастся бежать.

– Большое спасибо! – коротко ответил англичанин. – Они не получат ни гроша, эти мошенники. Пусть они забьют меня до смерти! Well![21]

– Ну, что он там сказал? – спросил алим.

– Что ничего не заплатит.

– Скоро он заговорит по-другому. Что ж, вас уведут вниз! Я приду через четверть часа.

Каждому из пленников еще раз обмотали руки веревкой; слуги углежога поползли вперед, взявшись за концы этих веревок. Когда слуги вернулись, я услышал, как за поленницей звякнула цепь; я понял, что закрепили камень, лежавший перед входом.

– Мы не сразу будем вызволять лорда? – тихонько спросил меня Халеф.

– Нет, мы же оставили наши ружья.

– Ну и что? У нас с собой ножи и пистолеты, а у тебя еще и револьверы. Этого хватит.

– Даже если бы удалось прогнать негодяев, в чем я не сомневаюсь, все равно они потом нападут на нас, пока мы будем снимать путы с пленников. Нет, поведем себя осмотрительнее. Пойдем-ка к дубу!

Мы отправились в путь, полагаясь больше на память и осязание, чем на зрение, ведь под деревьями стемнело так, что мы не видели даже руку, поднесенную к глазам. И все-таки через десять минут мы достигли дуба.

Здесь, наверху, тоже царила тьма египетская. Впрочем, мы хорошо изучили маршрут; мы поднялись на дуб и спустились в дупло, как проделывали это вчера.

Теперь следовало избегать любого шороха, ведь алим мог уже оказаться в пещере. Я посоветовал Халефу не переступать с одной ступеньки на другую, а, как я вчера, спуститься, перебирая веревку руками. Я соскользнул вниз, и он последовал за мной.

Когда мы оказались в закутке за стеной, все было покрыто мраком; однако едва я коснулся земли, как вдруг стало светло. Когда я поднялся по нескольким ступенькам лестницы и заглянул в другую часть пещеры, я увидел алима, который стоял перед двумя лежавшими на земле связанными людьми. В одной руке он держал сальную свечу, в другой – плетку. Нож и пистолет он оставил снаружи, потому что они мешали ему вползти в пещеру.

Разговор протекал следующим образом: драгоман переводил англичанину вопросы, заданные по-турецки, а его английские ответы переводил для алима на турецкий язык.

Сперва «ученый» развязал ноги переводчика и сказал:

– Я хочу наполовину ослабить твои путы, чтобы ты мог выпрямиться. Руки, конечно, останутся связанными. Сейчас я спрошу, готов ли он заплатить деньги.

Переводчик растолковал вопрос.

– Никогда, никогда! – ответил лорд.

– Ты все же сделаешь это, мы заставим тебя!

– Никто не может заставить сэра Дэвида Линдсея!

– Если не человек, то плеть, и мы ей решительно воспользуемся.

– Рискни!

– О, тут вообще нет никакого риска!

Он отвесил лорду удар. Халеф толкнул меня – ему хотелось, чтобы я тотчас вмешался, но я не стал спешить.

– Подлец! – воскликнул лорд. – Ты у меня поплатишься за это.

– Что он сказал? – спросил алим.

– Что удары не заставят его покориться, – ответил драгоман.

– О, он запоет по-другому, если получит полсотни или сотню. Мы знаем, что у него миллионы. Он сам ведь это говорил. Он должен нам заплатить. Скажи ему это!

Не оставалось ничего иного, как повторить угрозы, чтобы подвигнуть Линдсея на согласие. Тот упорствовал, хотя и получил еще несколько ударов.

– Что ж, хорошо! – воскликнул алим. – Даю тебе час времени. Потом я вернусь, и ты получишь сто ударов плетью по спине, если не покоришься.

– Рискни! – пригрозил лорд. – Ты получишь втрое больше ударов!

– От кого же? – ухмыльнулся тот.

– От эфенди, о котором мы говорили по дороге сюда.

– Этот чужак никогда не узнает о тебе, хотя ты ехал к нему на встречу.

– Он непременно меня найдет!

– Что ж, разве он всеведущий? Он даже не знает, что ты его ищешь.

– Он узнает в Ругове, что я там был и расспрашивал о нем. Когда он узнает, что я внезапно исчез, то отправится по моим следам, и они приведут его сюда.

– Твои следы? Как он их найдет? Никто не представляет, где ты. Вечером ты исчез, и с тех пор тебя не видел никто, кроме наших друзей.

– Он заставит этих людей признаться.

– Он узнает только, что тебя отвели в сторожевую башню. И то это ведомо лишь двоим: мне и Жуту.

– Ничего страшного! Он все же выяснит это. Куда вам двоим до него и маленького хаджи!

– Не говори так, собака! Он не сумеет тебя обнаружить. А если бы и сумел, то с ним было бы все кончено. Он попал бы нам в руки и мы забили бы его плетью до смерти, Так что, не прельщайся этой безумной надеждой! Тебя не отыщет здесь никто, и ты спасешься, лишь подписав чек на требуемую сумму. Чтобы ты убедился в этом, я скажу тебе, что этот эфенди в эту минуту непременно уже брошен в ту же самую башню, из которой я забрал тебя, – он и трое его спутников. И мы никогда не предложим им откупиться; они так и не увидят свободу; они погибнут.