Жут - Май Карл Фридрих - Страница 3

– Конечно, я еще никогда не бросал чекан, – прозвучал мой ответ, – но думаю, если раз или два промахнусь, то с третьего раза точно попаду в цель.

– Ох, ох, господин, и не мечтай!

– Я думаю так, и к тому же я бросаю топор искуснее тебя.

– Как это так?

– Когда я бросаю топор, он вначале летит какое-то время у самой земли, потом поднимается, описывает дугу, опускается и попадает точно туда, куда я и намеревался попасть.

– Ну это же невозможно!

– Это именно так.

– Эфенди, ловлю тебя на слове. Если бы у меня было много денег, я бы вызвал тебя на спор.

Он спрыгнул с лошади. Им овладел такой азарт, что я в душе даже развеселился.

– Бедняга! – сказал Халеф, горделиво поведя руками.

– Кого ты имеешь в виду? – спросил его Исрад.

– Тебя, естественно.

– Ты думаешь, твой эфенди выиграл бы спор?

– Разумеется.

– Ты видел, чтобы он когда-нибудь бросал чекан?

– Нет, но чего он захочет, добьется. Сиди, я советую тебе поспорить с этим молодым человеком. Ему придется платить и просить тебя о прощении.

Собственно говоря, было вообще-то глупо соглашаться на предложение Исрада. Если мы остановились бы из-за этого баловства, то потеряли бы время. И все же на несколько минут стоило отвлечься, тем более что мне самому было интересно, удастся ли мне управиться с чеканом так же ловко, как с томагавком. Этот опыт был вовсе не лишним, ведь в любой момент, возможно, и впрямь пришлось бы взяться за топор. Хорошо бы понять, умею ли я с ним обращаться. Потому я спросил проводника:

– Так сколько денег у тебя с собой?

– Всего пять или шесть пиастров.

– Я ставлю против них сто пиастров. На каких условиях сговоримся?

– Гм! – задумчиво ответил он. – Ты еще никогда не бросал чекан, а я не привык к твоему. Есть смысл сделать по несколько предварительных бросков, например, по три броска?

– Согласен.

– Но потом каждый из нас совершит всего по одному-единственному броску в цель, которую мы выберем, – предложил он.

– Это слишком сурово. Вдруг из-за какой-то случайности именно этот бросок не удастся.

– Ладно, значит каждый совершит по три броска. Тот, кто лучше всех бросает топор, получит деньги. Бросать его будем в ближайшее дерево – в тот дуб. В его стволе топор непременно застрянет.

Мы остановились невдалеке от реки. По-видимому, это была та самая стекавшая в долину речушка, которую мы миновали перед тем, как совершить вылазку на крестьянское подворье. У края воды стояло несколько деревьев. Это были дубы, ольха и старые, суковатые ивы, на верхушках которых пробивался новый лозняк. Ближе всего к нам рос дуб; он был примерно в семидесяти шагах от нас.

Я спрыгнул на землю и дал Исраду чекан. Он широко расставил ноги, чтобы покрепче держаться на них, затем взял в руки топор и совершил бросок. Топор пролетел рядом с дубом, так и не коснувшись его.

– Этот чекан тяжелее моего, – извинился он, пока Халеф отправился за топором. – Во второй раз я попаду.

Со следующей попытки он попал в цель, но не лезвием топора, а всего лишь рукояткой. Третий пробный бросок удался ему лучше, ведь топор угодил в ствол, хотя и не вонзился в него.

– Это пустяки, – поправился он. – Это всего лишь пробные попытки. Теперь я точно попаду в цель, я уже привык к топору. Ладно, давай ты, эфенди!

Не говоря ни слова я выбрал другую цель: я метился не в дуб, а в росшую далеко позади него старую, дуплистую иву с одним-единственным суком, вздымавшимся вверх; сук ветвился и образовывал над ивой небольшую купу.

Сперва я подержал чекан в руке, чтобы привыкнуть к его весу; после этого метнул топор на то же расстояние, что и Исрад. Я вовсе не собирался попасть точно в иву, а лишь хотел бросить топор в определенном направлении, поэтому тот пролетел левее дуба и воткнулся в землю.

– О господи! – улыбнулся наш проводник. – Ты хочешь выиграть спор, эфенди?

– Да, – серьезно ответил я.

Тем не менее оба следующих моих броска выглядели еще хуже первого. Я дал Исраду вволю посмеяться надо мной, ведь теперь я был уверен, что в нужную минуту не промахнусь.

Халеф, Омар и Оско не смеялись – они втихомолку злились, что я затеял этот спор, не рассчитывая наверняка выиграть его.

– Проба состоялась, – промолвил Исрад. – Теперь поборемся всерьез. Кто бросает первым?

– Ты, конечно.

– Тогда давай сперва выложим деньги, чтобы потом не произошло никакого недоразумения. Пусть Оско возьмет их.

Стало быть, этот бравый малый подозревал, что я откажусь выплатить ему сто пиастров. Значит, он был совершенно уверен, что выиграет пари. Я дал Оско деньги. Мой соперник выложил свои несколько пиастров и взялся за топор.

Он и в самом деле ловко умел обращаться с чеканом. Все три раза топор ударился о ствол, но лишь с последней попытки застрял в нем.

– Ни одного промаха, – восторженно молвил Исрад. – А один раз чекан даже вонзился в ствол. Попробуй-ка это повторить, эфенди!

Сейчас мне следовало бросать топор на индейский манер, если я хотел попасть в цель. Я размахнулся и раскрутил чекан над головой. Вращаясь вокруг своей оси, он полетел над землей, потом взмыл вверх и, неожиданно опустившись, вонзился в дуб.

Мои спутники ликовали. Однако Исрад промолвил, покачав головой:

– Какая случайность, эфенди! Трудно в это поверить.

– Случайность? Ты очень ошибаешься, – ответил я.

Халеф принес топор, и я снова метнул его точно в дуб. Мои спутники опять ликовали, а Исрад по-прежнему думал, что это случайность.

– Если ты все еще не убедился, – сказал я, – то вот тебе окончательный довод. Видишь за дубом старую, дуплистую иву!

– Вижу. Ну и что?

– Я брошу топор в нее.

– Господин, до нее больше ста шагов. Ты и впрямь хочешь в нее попасть?

– Не только попасть, но и срубить сук, причем постараюсь срезать его подчистую, чтобы от него остался обрубок, самое большее, длиной в ладонь.

– Господин, это было бы сущее чудо!

– После первых бросков я так привык обращаться с оружием, что теперь уже точно не промахнусь. Сперва я придам чекану двойное вращение. Ты убедишься, что он сначала взмоет над землей, а потом внезапно помчится в три раза быстрее. Смотри!

Топор полетел, как я и обещал. Вращаясь поначалу прямо над землей, он медленно поднялся вверх, а потом, неожиданно ускорившись, стал снижаться и вонзился в иву. В следующее мгновение сук, о котором мы говорили, рухнул на землю.

– Подойди и посмотри! – сказал я. – Сук срезан именно так, как я говорил, причем срезан, словно ножом, ведь я попал в него лезвием.

У Исрада было такое изумленное лицо, что я громко рассмеялся.

– Разве я не говорил тебе это? – крикнул Халеф. – Эфенди добьется всего, что захочет. Оско, отдай ему деньги. Они причитаются ему – это пиастры триумфа.

Естественно, я взял только залог, а Исрад получил свои деньги назад. Он с трудом успокоился и все еще удивленно вскрикивал, хотя мы давно уже были снова в пути.

Мне было приятно сознавать, что я могу положиться на меткость руки.

После этой недолгой остановки мы продолжили нашу поездку без каких-либо приключений. Настала ночь, и Исрад пояснил, что примерно через час мы прибудем в Треска-конак.

Мы вновь ехали лесом; по счастью, он был не очень густым; потом дорога пошла под уклон. Перед нами расстилалось пастбище; послышался лай собак.

– Это овчарки моего родича, – пояснил Исрад. – Впереди, на берегу реки, лежит конак, а слева дом моего свояка. Но мы сделаем крюк, а то можем повстречать на улице служку из конака и он нас заметит.

Мы повернули налево, пока не добрались до реки; теперь мы поехали вдоль берега и вскоре поравнялись с жилищем пастуха.

Это была низкая и длинная одноэтажная постройка. Несколько ставней были подняты; оттуда пробивался слабый свет. Бешено лая, к нам подбежали собаки; впрочем, они тотчас успокоились, заслышав голос Исрада. В окно высунулась чья-то голова; человек спросил:

– Кто там?