Виннету - Май Карл Фридрих - Страница 5

Я был ошарашен:

— Моего… преемника?

— Надо же было позаботиться о новом учителе для детей, ведь сегодня мы прощаемся с вами.

— Прощаетесь… со мной? Да что же, в самом деле, здесь происходит?

— Хотя вся наша семья полюбила вас, — продолжила хозяйка, — мы не хотим мешать вашему счастью. Нам очень грустно расставаться с вами, но что поделаешь? Счастливого пути, и храни вас Бог!

Ничего не понимая, я лишь бормотал:

— Какой путь? Куда я должен ехать?

Сэм Хокенс хлопнул меня по плечу и усмехнулся:

— Со мной, на Дикий Запад. Куда же еще? Вы прекрасно выдержали экзамен, хи-хи-хи! Вся экспедиция уже в пути. Меня, Дика Стоуна и Билла Паркера взяли проводниками в группу геодезистов на строительство железной дороги вдоль реки Канейдиан до Нью-Мексико. Не собираетесь же вы, в самом деле, остаться гринхорном до конца своих дней!

Тут словно пелена спала со моих глаз. Так, значит, все было заранее подстроено! Меня ждала работа геодезиста на строительстве одной из крупнейших дорог! Мой дорогой старый Генри все объяснил мне:

— Я к вам очень привязался, и вы знаете почему. Но роль домашнего учителя — не дело для настоящего мужчины, которым можно стать лишь на Диком Западе. Поэтому я обратился в «Атлантик Пасифик Компани», но до этого проверил ваши знания в геодезии. Вы с честью прошли все испытания, и вот контракт на работу в геодезической экспедиции.

С этими словами он протянул мне документ, где была проставлена такая сумма вознаграждения, что я не поверил своим глазам. А старик Генри продолжал:

— Ехать надо на лошадях, значит, нужен хороший конь. Вот я и подумал, а не купить ли того жеребца, которого вы так ловко объездили? Взял и купил. Дальше. Без оружия в прерии делать нечего, поэтому возьмите с собой флинт. Мне он уже вряд ли понадобится, к тому же вы так метко из него стреляете. Что скажете, сэр?

Все это время я стоял, не в силах вымолвить и слова, а когда снова обрел дар речи, горячо поблагодарил Генри и стал отказываться от столь дорогих подарков. Как вы догадываетесь, безрезультатно. Эти благородные люди от чистого сердца желали мне добра, и не принять помощи означало их обидеть. Чтобы положить конец дальнейшим пререканиям на эту тему, хозяйка села за стол, приглашая последовать ее примеру.

После ужина мне все подробно разъяснили: принято решение построить железную дорогу, которая протянется от Сент-Луиса через индейские территории,[3] штаты Нью-Мексико, Аризону и Калифорнию до самого побережья Тихого океана. Столь длинную трассу необходимо изучить и, поделив на участки, произвести съемку местности. Сектор, доставшийся мне и трем другим геодезистам во главе со старшим инженером, находится между истоками рек Пекос и Канейдиан. Трое опытных проводников — Сэм Хокенс, Дик Стоун и Билл Паркер — должны сопровождать нас до места, где мы перейдем под охрану смелых и опытных вестменов. Кроме того, мы можем рассчитывать на помощь всех военных частей близлежащих фортов.

Желая сделать мне приятный сюрприз, они сказали об этом только сегодня. Поздновато, на мой взгляд. Впрочем, как оказалось, все необходимое для столь долгого путешествия было уже подготовлено. Мне оставалось лишь познакомиться с новыми друзьями, ожидавшими меня в доме старшего инженера.

Назавтра, попрощавшись с моими хозяевами, я зашел к Генри и снова принялся благодарить его, но он стиснул мне руку и не дал докончить:

— О чем говорить, сэр?! Я отправляю вас в путешествие всего лишь для того, чтобы мой «старый флинт» мог еще на что-нибудь сгодиться. Когда вернетесь, найдите меня и расскажите о своих приключениях и о том, чему вы научились. Вот тогда и увидим, что получилось из гринхорна, подобного которому не найти на всем белом свете, хотя вы и не хотите признаться в этом.

И он подтолкнул меня к двери. Уходя, я обернулся и увидел слезы на его глазах.

Глава II

КЛЕКИ-ПЕТРА

Великолепная североамериканская осень подходила к концу. Мы трудились уже три месяца, а работы еще было невпроворот, в то время как остальные сектора давно с ней покончили. Причиной тому были два обстоятельства: объективное и субъективное.

Первое из них — сложный рельеф местности, съемку которой мы проводили. Линия железной дороги должна была пройти вдоль русла Канейдиана, и направление было нам указано лишь до истоков этой реки. Дальше, от Нью-Мексико, нам следовало самим проложить наиболее удобный путь через долины и каньоны.

Очень много времени отнимали постоянные разведывательные выезды, а также изматывающие предварительные измерения. Без них мы не могли приступить к основной работе. Кроме того, нашу жизнь осложняли индейцы. Племена кайова, команчей и апачей возражали против строительства железной дороги на территориях, которые они считали своей собственностью. Нам приходилось постоянно остерегаться нападения этих племен и быть начеку, отчего наша работа затягивалась. Из-за индейцев мы боялись охотиться, иначе они выследили бы нас. Все необходимое закупалось в Санта-Фе и доставлялось в фургонах, запряженных волами. К сожалению, доставка продуктов без конца опаздывала, и мы из-за отсутствия провизии и других необходимых вещей частенько простаивали.

Субъективным обстоятельством, препятствующим работе, явились взаимоотношения в нашей геодезической группе.

Не могу не сказать, что старший инженер и другие геодезисты в Сент-Луисе отнеслись ко мне очень доброжелательно, и казалось, мы сработаемся. Однако вскоре меня ждало горькое разочарование. Мои коллеги, настоящие янки, видели во мне лишь гринхорна. Я старался работать на совесть, они же думали только о деньгах, а к своим обязанностям относились спустя рукава. Естественно, я стал для них помехой, и вскоре от прежней доброжелательности не осталось и следа. К тому же я обнаружил, что они не так уж много знают. Пользуясь тем, что я впервые в экспедиции, они взвалили на меня самую трудную работу, а сами болтались без дела и пользовались любой возможностью развлечься. Я ничего не имел против работы, она позволяла мне получить новые знания и опыт.

Из всей компании наиболее образованным был старший инженер Бэнкрофт, но, как оказалось, он любил выпить. В Санта-Фе на наши фургоны погрузили несколько бочонков бренди, и с тех пор начальник экспедиции интересовался больше их содержимым, чем измерительными приборами. Нередко он по полдня валялся пьяным где-нибудь в кустах. К сожалению, за бренди должны были платить все, включая и меня, так что трое геодезистов — Риггс, Мэрси и Виллер, дабы деньги не пропадали даром, пили с Бэнкрофтом за компанию. Понятно, что и эти джентльмены не всегда были в наилучшей форме. Какая уж тут работа? Поскольку я спиртного в рот не брал, то выходило, что в основном работал я один, в то время как они пьянствовали или отсыпались. Более сносно, чем другие, ко мне относился Виллер, ибо у него хватало ума понять, что я один отдувался за всех них.

Немногим лучше были и остальные члены нашей группы. Нам выделили для охраны и помощи двенадцать вестменов. Они ждали нас уже на месте работ. Поначалу я относился к ним с огромным уважением, однако позже убедился, что имею дело с людьми весьма безнравственными.

К счастью, в течение трех месяцев не произошло ничего такого, что заставило бы меня искать у них защиты, а что до помощи, то тут можно смело сказать: здесь как на подбор собралась компания самых отъявленных бездельников во всех Соединенных Штатах. Поэтому с дисциплиной у нас было из рук вон плохо.

Бэнкрофт, комендант лагеря и старший по должности, изображал из себя большого начальника, но его никто не слушал. Над ним открыто смеялись, он в ответ сыпал ужасными проклятиями, но все кончалось бренди, которым он вознаграждал себя за труды. Риггс, Мэрси и Виллер ни в чем ему не уступали и пили с ним наперегонки. Вот так и получилось, что я работал за всю группу, и при этом мне еще приходилось считаться с их честолюбием, ведь подчиняться столь молодому и неопытному человеку, как я, для них было оскорбительным. Будь я поглупее и говори с ними в приказном тоне, нарвался бы лишь на насмешки, но я вел себя осторожно, как умная жена, которая так умеет управлять упрямым мужем, что он об этом и не догадывается. Эти необузданные, грубые люди, обзывая меня гринхорном, тем не менее подчинялись мне и при этом были убеждены, что действуют исключительно по собственной воле.