Верная Рука - Май Карл Фридрих - Страница 31

Потом я еще несколько раз наведывался в оазис и убедился, что команчи не доставляют Лису никаких хлопот. Белые — те, кто был посвящен в тайну, — также не нарушали его уединения, и все шло по-старому. Правда, за одним исключением: теперь на дорогах уже не хозяйничали шайки «стервятников Льяно». Некоторое время спустя какой-то осмелевший бандит решил возобновить грабежи, но успел обчистить только двух-трех путешественников. Лис очень скоро выследил его и разделался с ним точно так же, как и с его собратьями по ремеслу. Интересно, что окрестные жители так и остались в неведении относительно «духа мести Льяно-Эстакадо»: бывая в разных компаниях, я не раз слышал о нем самые фантастические истории. А это означало, что мои друзья, да и прочие участники битвы со «стрелочниками», не нарушили слова и сохранили тайну.

Следующие несколько лет я провел вдали от Америки, но частенько вспоминал отважного юношу. Первым моим делом по возвращении в Штаты было разыскать Виннету. От него я узнал, в частности, то, что Кровавый Лис здоров, а команчи за все эти годы даже не появлялись вблизи оазиса. Поохотившись в холмах Блэк-Хилс, мы с Виннету расстались, условившись встретиться через четыре месяца в Сьерра-Мадре. Там, как, наверное, помнят мои читатели, я обнаружил записку вождя, извещавшую, что он отправился предупредить Лиса о грозящем нападении команчей. Разумеется, я очень встревожился.

Что побудило индейцев вспомнить о зеленом островке среди песков и его молодом владельце? Почему они внезапно решились совершить набег после долгого и, казалось бы, ничем не омраченного мира? Исходила ли инициатива от самих команчей, или Кровавый Лис каким-то необдуманным поступком навлек на себя их гнев? Ответов на эти вопросы я не знал, да они мне и не требовались. Гораздо важнее было выяснить, поехал ли Виннету сразу в Льяно-Эстакадо или нет. Судя по записке, он не собирался где-либо задерживаться. Однако, хорошо зная своего друга, я был уверен — в его планы входит не только предупредить Лиса, но и обеспечить ему по возможности надежную защиту. А для этого нужно привести в оазис отряд воинов-апачей. Все зависело от того, каким резервом времени располагает Виннету. Если у него есть в запасе день или два, он использует их, чтобы доехать до лагеря апачей и собрать необходимое количество людей, если же команчи уже выступили в поход, он, скорее всего, поскакал прямо к Лису.

Но прежде чем выбрать тот или иной вариант действий, Виннету должен был узнать ближайшие планы противника. Я не сомневался, что ему известен лагерь команчей у Голубой воды. Непревзойденный следопыт, он читал окружающий мир, словно открытую книгу, и видел совершенно ясное указание там, где тысячи людей прошли бы, ничего не заметив. Даже если Виннету не смог (или не захотел) подслушивать разговоры команчей, он наверняка знает, что они ждут подкрепления — сотню воинов под командованием вождя Нале Масиуфа, и не выступят до их прихода. Следовательно, время еще есть, и мой друг, скорее всего, повернул коня к палаткам своих соплеменников, апачей-мескалерос.

Возможно, ему даже не пришлось ехать самому, чтобы вызвать подмогу, — он мог воспользоваться услугами гонца. Ведь с тех пор, как команчи откопали топор войны, племя апачей разослало лазутчиков во все концы, чтобы не быть захваченным врасплох. Встретив одного из них, Виннету, конечно, пошлет его обратно с приказом к совету племени, а сам поспешит в оазис.

Зная осмотрительность Виннету, я мог продолжить эту цепь умозаключений. День моего прибытия в Сьерра-Мадре был ему известен заранее, он понимал, что я найду его записку и последую за ним. Но еще нужно позаботиться о том, чтобы кто-то привел его воинов к ранчо Кровавого Лиса — ведь дорога знакома только нам двоим. Естественно, роль проводника отведена мне — больше ее доверить просто некому. Тогда, если мои предположения верны, люди Виннету уже ждут меня в каком-нибудь укромном месте на пути к Льяно.

Но это в будущем, а пока что я вместе с моими спутниками все еще находился возле Саскуан-куи. Когда наступит утро, нам предстоит меновая торговля с команчами — они возвращают оружие и прочие вещи Шурхэнда, а мы отпускаем их вождя Вупа-Умуги.

Памятуя об осторожности, мы предпочли покинуть берег озера, где густой подлесок позволил бы индейцам подобраться к нам почти вплотную, и перенесли стоянку на полмили назад, в прерию. Здесь мы были в относительной безопасности и улеглись спать, не забыв, разумеется, определить порядок дежурства и выставить часовых.

Я очень обрадовался возможности немного вздремнуть, поскольку завтрашний день мог оказаться довольно утомительным. Вместе с тем, мне не терпелось разглядеть при солнечном свете моего нового знакомого. Впоследствии Шурхэнд признался мне, что и он испытывал точно такие же чувства — одновременно усталость, возбуждение и любопытство. К тому же нам было о чем поговорить, ведь мы годами слышали самые невероятные истории друг о друге. Но сейчас я решил ограничиться только одним вопросом, от ответа на который частично зависели мои дальнейшие планы. Когда мы улеглись и все вокруг затихло, я обратился к Шурхэнду:

— Прежде чем вы уснете, сэр, мне хотелось бы спросить — какая нужда привела вас в эти края? Что-нибудь определенное или просто собирались пострелять бизонов?

— С удовольствием отвечу вам, мистер Шеттерхэнд, — отозвался Шурхэнд. — Я ехал в лагерь апачей-мескалерос, чтобы познакомиться с их вождем Виннету, а затем с его помощью — и с вами. Это ведь просто стыд и срам: уже столько лет я охочусь в лесах и прериях Запада, а с двумя самыми известными людьми, лучшими стрелками и следопытами, до сих пор не увиделся!

— Вот и мы, бывало, рассуждали о вас примерно так же. Ну, вторая часть вашего желания уже исполнилась, а что до первой, то можно осуществить и ее, причем даже без визита к мескалерос. Я ведь, собственно говоря, как раз направляюсь на встречу с Виннету.

— А куда? Где он сейчас?

— В Льяно-Эстакадо.

— Черт возьми, вот здорово! Не возьмете ли вы и меня с собой, мистер Шеттерхэнд?

— Конечно, и с величайшей охотой. Более того — я рассчитываю на вашу помощь, сэр. В чем именно, я объясню утром, а сейчас, полагаю, нам обоим не помешает немного вздремнуть — надо восстановить силы. Скажу только, что в Льяно придется иметь дело с команчами.

— Со здешними или с каким-то другим отрядом?

— И со здешними, и с другими, которые присоединятся к ним через пару дней. Но я думаю, вы уже в курсе их замыслов. Находясь в плену, вы должны были слышать, о чем беседуют ваши охранники.

— Говорить-то они говорили, но очень тихо, и я не мог разобрать ни слова. Однако после того, что вы сейчас сказали, я просто обязан поехать с вами в Льяно. Ради Бога, не отказывайте мне, сэр! Вы себе и представить не можете, как важно для меня поскорее расквитаться с команчами. Скрутили меня, словно щенка! Это же позор! Сколько лет мечтал с вами познакомиться, а теперь, когда это наконец произошло, я сгораю от стыда за обстоятельства, которыми ознаменовалась наша встреча.

— Право, не стоит так сокрушаться по этому поводу, мистер Шурхэнд. О стыде тут и речи быть не может. Меня, например, индейцы ловили много раз, да и Виннету тоже. И я счастлив, что благодаря этому случаю смог оказать вам маленькую услугу.

— Маленькую услугу! Желал бы я знать, что вы назовете большой. Дорого бы я дал, чтобы когда-нибудь оказать вам такую же.

— Ничего не имею против, мистер Шурхэнд. Я учту ваше пожелание и постараюсь попасть в плен к команчам, как только представится такая возможность. А теперь давайте поспим. Доброй ночи, сэр!

— Доброй ночи, мистер Шеттерхэнд! Полагаю, сегодня я высплюсь лучше, чем на том проклятом острове, который мне предстояло покинуть только для казни.

Ночь выдалась холодная, а моя одежда еще не высохла, но уснул я сразу и спал очень крепко, пока не пришел мой черед караулить. Небо на востоке уже побледнело, и к концу моей вахты было достаточно светло, чтобы я мог, наконец, рассмотреть нового знакомого.