Через пустыню - Май Карл Фридрих - Страница 41

— Хвала Аллаху, что я вижу тебя, эфенди! — приветствовал он меня. — Шейх выслал меня вперед, чтобы разведать, здесь ли вы. Теперь мне не надо возвращаться, так как это и будет знаком того, что я встретил вас здесь.

— Кого ты еще надеешься найти здесь, кроме меня?

— Твоего слугу Халефа, дочь племени атейба и, возможно, даже Абузейфа — как пленника.

— Почему ты считаешь, что все они здесь?

— Эфенди, об этом нетрудно догадаться. Ханне приехала в лагерь одна с двумя верблюдами и рассказала, что ты был в Мекке и бежал. Дочь Малика уехала с тобой и наверняка тебя не бросила, хотя ты и совершил великий грех. Халеф поехал за тобой, а в горах преследователи нашли застреленную лошадь джехеина, его же самого там не было. Следовательно, вы забрали его с собой. Конечно, об этом могли догадаться только мы, но не другие.

— Когда шейх будет здесь?

— Может быть, через час.

— Тогда пойдем внутрь.

Он едва удостоил пленника взглядом и сразу же улегся спать. В указанное время к пещере прибыл маленький караван. Его разгрузили, убрав все вещи внутрь. Я ожидал от шейха упреков, но первый его вопрос был совсем о другом:

— Ты пленил джехеина?

— Да.

— Он здесь?

— Здесь, целый и невредимый.

— Тогда мы будем его судить!

Пока все устроились, наступил полдень. Скоро должен был начаться суд. Люди собрались в круг, в середину которого внесли Абузейфа. Меня тоже пригласили участвовать в переговорах и усадили рядом с шейхом Маликом.

— Эфенди, — начал тот, — я слышал, ты утверждаешь, что имеешь права на этого человека, и я знаю, что это правда. Не хочешь ли уступить нам свои права или решить его судьбу вместе с нами?

— Я буду решать вместе с вами и с Халефом, так как у него тоже есть право на месть Абузейфу.

— В таком случае развяжите пленного!

Его развязали, но пленник остался неподвижно лежать, словно был мертв.

— Абузейф, встань, чтобы дать ответ! Пленник не двигался. Он даже не поднял век.

— Он потерял язык. Вы видите это, люди. Почему же тогда мы должны говорить с ним? Он знает, что сделал, и мы об этом также знаем. К чему здесь вопросы, к чему слова? Я говорю, что он должен умереть, став пищей шакалам, гиенам и коршунам. Кто согласен с моими словами, может это высказать.

Все согласились. Один я хотел наложить вето на смертную казнь, но мне помешало непредвиденное происшествие. А именно, при последних словах шейха пленный внезапно вскочил на ноги и рванулся между двумя атейба к выходу. Раздался громкий крик, потом все тоже вскочили, порываясь преследовать беглеца. Он очень сильно провинился и по законам пустыни заслуживал непростой смерти. Тем не менее я не мог проголосовать за такое наказание. Возможно, Абузейфу удастся уйти. Но если бы это случилось, мы не смогли бы ни часу оставаться в пещере.

Я надолго остался один. Старый шейх вернулся первым. Он не мог тягаться с молодыми.

— Почему ты не поспешил за ним, эфенди? — спросил он меня.

— Потому что твои храбрецы поймают его без моей помощи. Схватят они его?

— Этого я не знаю. Он хорошо бегает, и, когда мы выскочили из пещеры, его уже и след простыл. Если мы его не поймаем, то должны будем немедленно бежать отсюда, потому что он узнал про нашу пещеру.

Один за другим возвращались люди атейба. Они не обнаружили беглеца и даже не заметили его следов. Позднее пришел Халеф и, наконец, последней — дочь шейха, у которой даже ноздри раздувались от ярости. Короткие переговоры показали: беглеца никто не видел. Он получил преимущество из-за всеобщего замешательства. Помогло ему и то, что в узком проходе за ним мог погнаться только один человек. Грунт же снаружи был таков, что следы на нем были незаметны.

— Слушайте, люди, — сказал шейх, — он выдаст наше убежище. Что мы предпочтем — немедленно выступать или попытаться еще раз поймать его, на этот раз отправившись верхом? Если мы оцепим окрестности, вполне возможно, что заметим Абузейфа.

— Мы не побежим, мы будем искать его, — сказала дочь шейха.

Остальные согласились.

— Хорошо, тогда возьмите своих верблюдов и следуйте за мной. Тот, кто доставит беглеца — живого или мертвого, — получит много денег.

Тогда выступил Халеф и сказал:

— Я уже заслужил награду. Отец Сабли лежит мертвый у входа в пещеру,

— Где же ты его отыскал? — спросил шейх.

— Господин, ты должен знать, что мой сиди великолепно разбирается как в ведении боя, так и в чтении следов. Он научил меня отыскивать следы на песке и в траве, на голой земле и в скалах. Он научил меня, как надо рассуждать в ходе преследования беглеца. Я первым, вслед за Абузейфом, вырвался из пещеры, но увидеть его уже не смог. Я рванулся сначала налево, потом направо, вверх по склону и вниз, но никаких следов беглеца не заметил. Тогда я подумал, что Абузейф умнее всего поступил бы, если бы спрятался сразу же у выхода из пещеры. Я заглянул за ближайший камень и обнаружил его. Мы схватились, и мой нож достал до его сердца. Я покажу вам мертвеца.

Все атейба пошли за Халефом, чтобы увидеть мертвого Абузейфа, а я снова остался в пещере. Вскоре они, торжествуя, возвратились.

— Что ты потребуешь в награду? — спросил шейх маленького храбреца.

— Господин, я прибыл из далекой страны, в которую, может быть, никогда не вернусь. Если ты посчитаешь меня достойным, то прими в свое племя.

— Ты хочешь стать одним из атейба? Что на это скажет твой хозяин?

— Он согласен с этим. Не правда ли, сиди?

— Да, — сказал я. — Я соединяю свое желание с твоим.

— Что касается меня, я бы сразу согласился, — разъяснил шейх. — Но я должен сначала спросить своих людей. Усыновление чужого — важное дело, которое требует много времени. Есть у тебя родственники здесь, поблизости?

— Нет.

— Не возлагал ли ты на себя кровную месть?

— Нет.

— Ты суннит или шиит?

— Последователь сунны.

— У тебя на самом деле еще не было ни жены, ни детей?

— Нет.

— Если это так, мы бы могли сейчас же посоветоваться с остальными.

— А не можешь ли ты посоветоваться сейчас о чем-нибудь другом!

— О чем?

— Сиди, разве ты не хочешь сказать вместо меня?

Я поднялся и принял достойную позу. Потом начал речь:

— Слушай мои слова, о шейх, и пусть Аллах откроет тебе сердце, чтобы нашли они дорогу в милосердие твоей воли. Я, Кара бен Немей, эмир среди талебов и героев во Франкистане, приехал сначала в Африку, а потом в эту страну, чтобы посмотреть на ее жителей и совершить великие дела. Для этого мне был нужен слуга, понимающий все наречия на востоке и западе, умный и мудрый, не боящийся ни львов, ни гепардов, ни людей. Я нашел этого Хаджи Халефа Омара бен Хаджи Абулаббас ибн Хаджи Дауд аль-Гассара и был очень дружен с ним до сего дня. Он силен, как дикий вепрь, верен, как левретка, умен, как фенек, и быстр, как антилопа. Мы сражались над солеными безднами шотта. Мы проваливались под соль, но все же выжили. Мы победили степных и пустынных зверей. Мы сопротивлялись злому самуму. Мы даже проникли до границ Нубии и освободили пленницу, цветок среди самых дорогих цветков, из власти ее мучителя. Потом мы доехали до Белад эль-Араба, а что мы здесь пережили, вы уже знаете и сами стали свидетелями этого. Потом он уехал в Мекку с Ханне, твоей внучкой. Она для видимости стала его женой, и он подписал договор, что отдаст ее назад. Но тем временем Аллах руководил их сердцами, и они полюбили друг друга так, что теперь уже никогда не смогут разлучиться. Ты, Хаджи Малик эфенди ибн Ахмед Хади эль-Айни бен Абуали Эль-Бесами Абушихаб Абдуллатиф эль-Ханифи, мудрый и неустрашимый шейх сынов атейба. Твоя проницательность скажет тебе, что такого спутника, как Халеф, я ни за что от себя не отпустил бы. Однако я желаю, чтобы он стал счастливым, а поэтому обращаюсь к тебе с просьбой принять его в племя атейба и разорвать договор, в котором он обещал тебе отдать свою жену. Я знаю, что ты выполнишь эту мою просьбу, а я, если когда-нибудь вернусь к себе на родину, стану распространять по всем западным странам хвалу тебе и твоим людям. Селям!