Русская революция на Украине - Махно Нестор Иванович - Страница 25

События не заставили себя долго ждать.

День за днем в наш район доходили слухи, что Украинская Центральная рада не помирилась (из-за власти) с большевистско-левоэсеровским блоком и, втянув в свой партийный спор трудовые массы, затеяла на сцене революционных действий кровавую бойню. В Гуляй-Поле и в районе все чаще и чаще стали появляться десятками агенты Украинской Центральной рады, которые проповедовали «вiчну борьбу с кацапами».

Население района еще больше насторожилось. Со всех сел и деревушек района представители от крестьян ежедневно появлялись в Гуляй-Поле в бюро анархо-коммунистов — в Совете рабочих и крестьянских депутатов и, кровно заинтересованные судьбами революции, советовались с анархистами и Советом о том, что придется предпринять в недалеком будущем, чтобы удержать свое право на землю, на хлеб и волю в жизни не урезанным программами того или другого правительства.

Гуляйпольская Крестьянская Группа Анархо-Коммунистов снарядила двух своих членов — Н. Махно и Антонова, для того, чтобы они объехали весь район и поделились с населением мнением группы о том, что его тревожит.

Одновременно группа сделала нажим (через своих членов Н. Махно, Сокруту, Калиниченко, Антонова, Серегина и Крата) на Совет, чтобы члены последнего в свою очередь разъехались по своим местам представительства, для выяснения, что слышно по району и осведомления его с тем, что происходит в Совете и что придется району предпринять в случае, если все сведения, говорящие о контрреволюции, подтвердятся.

Взаимность и доверие между анархистами-коммунистами и трудовым населением района крепли и ширились.

Будучи председателем Гуляйпольского районного Совета и имея от последнего полномочия действовать в области точного выяснения создавшегося тяжелого положения для революции, я послал двух членов в Одессу и Киев (область борьбы отрядов Украинской Центральной рады с отрядами большевистско-левоэсеровского блока). Когда ходоки возвратились и объяснили, что творится в этой области, был сразу же созван съезд Советов.

На этом съезде Советов района были разобраны все данные о действиях и Центральной рады, и большевистско-левоэсеровского блока, из которых ясно было, что, хотя Украинская Центральная рада и возглавлялась социал-революционерами и эсдеками, целью ее борьбы с большевистско-левоэсеровским блоком было не только изгнание «кацапiв из рiдной земли неньки Украины», но и подавление даже признаков социальной революции вообще.

Съезд вынес свою резолюцию: смерть Центральной раде.

(Эту резолюцию съезда крестьяне и рабочие гуляй-польского района неуклонно проводили в жизнь).

Через несколько дней после того, как делегаты съезда разъехались по местам, Совет получил телеграмму из г. Александровска, гласившую, что частями Украинской Центральной Рады занят город Александровск, с целью пропустить через Кичкаский мост казачьи эшелоны, двигавшиеся с внешнего фронта на Дон к генералу Каледину.

Сообщение этой телеграммы и разъяснение ее населению района подняло всех, старых и малых, на ноги. Изо всех деревень Гуляйпольского района последовали одна за другой на мое имя телефонограммы и письма-запросы. Большинство этих запросов были кратки, но положительно революционны. Они выражали готовность населения передать все руководство назревшим боевым фронтом в мои руки, веря, что Группа Анархо-Коммунистов всю свою работу по организации крестьян проводит под моим инициативным руководством и что она выделит из своего состава лучших организаторов и товарищей мне на помощь.

Такое чистое и искреннее доверие ко мне крестьян (я говорю — крестьян, не упоминая о рабочих, потому, что в нашем Гуляйпольском районе главную роль в революции играли крестьяне, рабочие же в своей массе в этот момент почти все время занимали выжидательную позицию в деле революции…) меня беспокоило, несмотря на то, что я горел в работе и, не имея отдыха, не чувствовал усталости. Но это доверие крестьян меня все-таки беспокоило. Я боялся взяться за дело, которое связано с войною.

И лишь ясное сознание, что дело революции чуждо всякой сентиментальности, которой заражены были все мои товарищи, поддержало меня, и я выкинул из своих мыслей беспокойство.

Я определенно поставил перед собой и перед своими товарищами по Группе Анархистов-Коммунистов вопрос таким образом: если я сторонник революционного анархизма, то будет великим преступлением ограничиться в дни крупных народных событий второстепенной ролью, ведущей обыкновенно таких деятелей на буксире у других, зачастую даже враждебных, групп и партий. Анархист революционер, в революции в особенности, должен стать в авангарде борющихся масс и увлечь их за собой на путь подлинной борьбы труда с капиталом, в первую очередь, не щадя себя на этом пути.

Помню тогда я говорил на заседании группы: «Пора положить конец митингованиям. Время требует действия. Это замечание к нашей группе, товарищи, не применимо, но не лишнее иметь в виду это и нам. 60-70 % товарищей, называющих себя анархистами, увлеклись по городам захватом барских особняков и ничего неделанием среди крестьянства. Их путь — ложный путь. Они не могут из особняков влиять на ход развивающихся событий… Это — печально, но это так!.. Необходимо нашей группе налечь еще сильнее на деятельность среди крестьян. Не сегодня-завтра, в наш рай он вступят гайдамаки Украинской Центральной Рады. Это дубье несет на своих штыках смерть революции и жизнь врагам ее.

Наша группа должна стать авангардом борьбы с этими наймитами контрреволюции и повести против них все трудовое население района…

Итак, все товарищи, приготовьтесь, кто на район, кто к съезду, который нашим Советом в экстренном порядке созывается после завтра.

Мы должны оправдать доверие к нам трудящихся района. А оправдать мы сможем его только преданностью им в борьбе за право на свободу и на независимость»…

Группа знала сама, что ей нужно было в такие моменты делать. Она неустанно на протяжении нескольких месяцев революции двигалась и двигала крестьян в этом направлении. И я никогда не осмелился бы ей об этом говорить, если бы она не пожелала выслушать мое мнение по этому вопросу…

Мы приготовились. Через день съехались делегаты от крестьян на съезд.

На съезде я отказался от председательствования и выступил с докладом от имени Гуляйпольского Совета и Крестьянской Группы Анархо-Коммунистов.

Съезд обсудил доклад по всем пунктам и постановил: привести в порядок маленькие свои силы, где они уже были организованы, а где их еще не было, то организовать, и по первому зову Гуляйпольского Совета Крестьянских и Рабочих Депутатов прибыть в Гуляй Поле, или другое сборное место, указанное из Гуляй Поля.

Это было в конце декабря 1917 года.

Глава V

С левым блоком против контрреволюции

31 декабря 1917 года я был по организационным делам в селе Пологи и получил из Александровска точные сведения о том, что между отрядами красногвардейцев группы Богданова и гайдамацкими частями Центральной рады идет бой в самом Александровске.

Момент был такой, что оставаться в стороне и только смотреть или слушать, что делается, нельзя было. Оставаться нейтральным и к тем и другим тем более было невозможно, потому что население района было определенно враждебно настроено против политики Украинской Центральной рады, агенты которой, разъезжая по району, травили всякого и каждого революционера, называя его «предателем неньки Украины» и защитником «кацапiв», которых по «идее» Центральной Украинской рады (по выражению ее агентов), конечно, нужно было убивать, «як гобытилi в мови».

Такая идея оскорбляла крестьян. Они стягивали с трибуны проповедников и били как врагов братского единения украинского народа с русским.

Вот эта-то злопамятная проповедь шовинистов-украинцев толкнула трудовое население Гуляйпольского района на путь вооруженной борьбы со всякой формой обособленного украинства, ибо население видело в этом шовинизме, который фактически являлся руководящей идеей украинства, смерть для революции.