Тайная жизнь растений - Томпкинс Питер - Страница 28

В 1924 и 1926 гг. вышли из печати два новых сборника экспериментов «Физиология фотосинтеза» (the Physiology of Photosynthesis) и «Нервный механизм растений» (The Nervous Mechanism of Plants), насчитывающие в общей сложности более 500 страниц. В 1926 г. Боше стал членом Комитета по межкультурному сотрудничеству при Лиге Наций вместе с физиком Альбертом Эйнштейном, математиком X. А. Лоренцом (Н.А. Lorentz) и греческим литературоведом Гилбертом Мюрреем (Gilbert Murray). Будучи членом Комитета Боше мог ездить в Европу ежегодно. Несмотря на это, индийское правительство постоянно забывало о важности работ Боше. В 1926 г. президент Королевского общества сэр Чарльз Шеррингтон (Charles Sherrington), лорд Райлег, сэр Оливер Лодж (Oliver Lodge) и Джулиан Хаксли (Julian Huxley) послали генерал-губернатору Индии меморандум с ходатайством о расширении института Боше.

В 1927 году появляется следующая книга «Почерк растений и что он значит» (Plant Autographs and Their Revelations). В том же году во время визита Боше в Европу Ромен Роллан (Romain Rollan) подарил ему экземпляр своего нового романа «Жан Кристоф» с подписью автора «Первооткрывателю нового мира». Позже, сравнивая Боше с Сигфридом (Siegfried), научившимся понимать язык птиц, Роллан добавил: «Европейский ученый привык беспристрастно наблюдать за природными феноменами, и его чувство прекрасного постепенно угасает. Чарльз Дарвин с горечью жаловался на то, что его исследования в биологии совершенно убили в нем любовь к поэзии. Но в случае с Боше все наоборот».

В 1928 г. вышла последняя книга ученого «Двигательные механизмы растений» (Motor Mechanisms in Plants) в 429 страниц. После лекции Боше в австрийской столице великий физиолог растений профессор Ганс Молих (Hans Molisch) из Вены решил отправиться в Индию и поработать вместе с бенгальцем. Перед возвращением в Европу он написал в журнале «Природа» (Nature): «Я собственными глазами видел, как растение выдает свои показатели усвоения газообразной пищи, скорости импульса при возбуждении. Это просто сказочно!»

Всю жизнь Боше пытался донести научному сообществу, ограниченному механистичным и материалистичным взглядом на мир и раздробленному на все более специализированные отрасли науки, идею о том, что природа кипит энергией жизни. Все представители мира природы тесно связаны друг с другом, и каждый из них мог бы поведать сокровенные тайны, если бы человек научился их слушать. Уже отошедший от дел Боше стоял в лекционном зале своего института, под барельефом из бронзы, серебра и золота, изображающим индийского бога солнца, восходящим в колеснице на свою ежедневную битву с силами тьмы. Там он подытожил всю свою научную философию:

Глава 7

МЕТАМОРФОЗЫ

Ботаника могла бы быть увлекательнейшей наукой о существующих и вымерших растениях, об их свойствах, классификации, строении, физиологии, местах обитания. Так почему же она с самого начала выродилась в скучную таксономию, бесконечную череду латинских терминов, где успехом считается не количество цветов на любимом растении, а количество новых видов препарированных растений в каталогах? Пожалуй, это остается величайшей загадкой на поприще изучения растительной жизни.

Сегодня молодые ученые-ботаники все еще продираются сквозь джунгли Центральной Азии и Амазонии в поисках новых жертв, чтобы придумать им замысловатое имя и добавить в каталоги к 350 000 таких же бедолаг. Но какая сила поддерживает жизнь в растениях, и почему? Эти вопросы, похоже, не входят в компетенцию науки, да и не входили с самого начала, еще со времен четвертого века до нашей эры, когда ученик Аристотеля Теофраст впервые описал пару сотен видов растений в своем девятитомнике «Об истории растений» и в шеститомнике «О происхождении растений». Затем врач-грек Диоскорид, служивший в римской армии вскоре после распятия Христа, описал четыреста видов лекарственных растений в книге «De Materia Medica». После этого в ботанике наступило затишье еще на тысячу лет. В средние века книги Теофраста и Диоскорида стали стандартными учебниками по ботанике. В эпоху Возрождения вдруг вспомнили, что растения еще удивительно красивы, и художники стали отображать их красоту в своих работах. И несмотря на все это, ботаника так и не смогла выбраться из-под каблука таксономистов.

К 1583 г. флорентиец Андреас Кесальпинес (Andreas Саеsalpinus) описал 1520 растений и разделил их на пятнадцать классов в зависимости от плода и семени. По его стопам пошел француз Джозеф Питон де Турнефорт (Joseph Pitton de Tournefort). Он описал около 8000 растений и распределил их на двадцать два класса в зависимости от формы лепестков цветка. На повестку дня встал вопрос пола растений. Геродот еще за 500 лет до рождения Христа сообщал, что вавилоняне различали два типа пальм. Они переносили пыльцу с одного типа цветков на другой и тем самым обеспечивали себе урожай плодов. Однако, несмотря на это, только в конце семнадцатого века ученые обнаружили, что у растений, оказывается, есть пол и насыщенная сексуальная жизнь.

Первым ботаником, который показал миру, что цветущие растения имеют пол и что пыльца необходима для оплодотворения и образования семян, стал немецкий профессор медицины и директор ботанического сада в Тюбингене Рудольф Якоб Камерариус (Rudolf Jakob Camerarius), опубликовавший в 1694 г. свою «De Sexu Plantorum Epistula». Идея о том, что растения отличаются по половому признаку, наделала много шума и подверглась жесткой критике со стороны тогдашней системы. Ее назвали «самым экзотичным плодом сумасбродной фантазии поэта». Это противостояние продолжалось почти целое поколение, пока окончательно не выяснилось, что у растений-таки есть половые органы. Значит, растения стоят на более высокой ступени бытия, чем считалось ранее.

У женских растений есть женские половые органы в виде больших и малых половых губ, влагалища, матки и яичников, имеющих абсолютно то же назначение, что и половые органы женщины. Мужские органы растений представляют собой пенис с головкой и яички, выбрасывающие в воздух миллиарды сперматозоидов. Однако в восемнадцатом веке система поспешила немедленно прикрыть это «безобразие» с помощью непробиваемой брони латинской терминологии. Так, наружные половые губы обозвали «рыльцем», а влагалище — «пестиком». Пенис и его головка также были переименованы в «тычинку» и «пыльник».

Многие тысячи лет растения совершенствовали свои половые органы, часто в условиях постоянных изменений климата, они изобрели гениальные способы оплодотворения и распространения семени. Студенты, изучающие ботанику, наверняка пришли бы в восторг от такой изобретательности растений, но вместо этого им приходится зубрить непонятные «пестики» и «тычинки». Школьники завороженно слушали бы рассказ о том, что каждое кукурузное зернышко на початке есть отдельное яйцо, а каждая нить волокон, обвивающих кукурузный початок, есть не что иное, как отдельное влагалище, готовое принять в себя летающую в воздухе пыльцу-сперму. Сперматозоиды проходят через это длинное влагалище, чтобы оплодотворить каждое зернышко-яйцо на початке. И каждое семечко есть результат оплодотворения. Вместо того, чтобы забивать подросткам голову архаичной терминологией, лучше бы им рассказали о том, что зернышко пыльцы может оплодотворить только одну матку, содержащую лишь одно яйцо. В одной капсуле табака содержится в среднем 2500 яиц, для которых нужно 2500 оплодотворений. Все эти 2500 оплодотворений должны произойти в течение 24 часов на поверхности с диаметром всего лишь 3 миллиметра. Вместо того, чтобы развивать мышление своих учеников на замечательных примерах изобретательной природы, учителя викторианской эпохи выдумали истории с аистами и капустой даже для объяснения сексуальной функции человека.