Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Цветы зла

Бодлер Шарль

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Цветы зла - Бодлер Шарль - Страница 34

Изменить размер шрифта:

Молитва

О Сатана, святись и славься в небесах,

Где раньше ты царил, и в темных глубинах

Геенны, где, разбит, мечтаешь ты в молчаньи!

О, дай моей душе под Деревом Познанья

С тобою отдыхать, когда над головой

Твоей оно, как Храм, шатер раскинет свой!

Смерть

СМЕРТЬ ЛЮБОВНИКОВ

Будет аромат в наших ложах таять.

На диванах спать будем, как в гробах.

И цветы, для нас средь земного рая

Выросши, цвести будут на столах.

Пламенем живым радостно сгорая,

Двое возблестит факелов в сердцах,

Яркие лучи разом отражая

В душах наших двух, братских зеркалах.

В вечер сказочный, розовый и синий,

Мы обменимся молнией единой,

Как разлуки стон, долгий и глухой.

А потом, раскрыв двери перед нами,

Ангел оживит, с верою благой,

Тусклое стекло и погасший пламень.

СМЕРТЬ БЕДНЯКОВ

Смерть утешает нас, увы, и в жизни сирой

Она вся наша цель, и вся надежда в ней!

Она пьянящая могучесть эликсира,

Что силу нам дает вечерних ждать теней.

Сквозь иней, и снега, и злые бури мира

Она дрожащий свет на фоне черных дней.

Она убежище извечного трактира,

Где хлеб есть, и вино, и скамьи для гостей.

Смерть — Ангел, и в руке ее лежит два дара:

Невозмутимый сон и сновидений чары.

Она постель нагих, озябших бедняков.

Она венец Богов и тайные амбары,

Казна убогого, очаг его и Лары,

Врата, раскрытые в лазурь иных краев!

СМЕРТЬ ХУДОЖНИКОВ

Мне долго ли еще гремушками бряцать,

Как жалкий скоморох, толпе на посмеянье?

И, чтоб хоть раз попасть в цель тайную желаний,

Колчан мой, сколько стрел я должен растерять?

Нам душу суждено в попытках истрепать

И не один кумир снести до основанья

Пред тем, как видеть нам великое Созданье,

О ком со стонами привыкли мы мечтать.

Иные не сорвут покрова со Святыни,

И тем ваятелям, в беспомощной борьбе

С тобой чело и грудь калечащим себе,

Одна надежда есть, суровая Твердыня:

Что Смерть, парящая как солнце новых дней,

Цветам их мозга даст раскрыться перед ней!

КОНЕЦ ДНЯ

Под мертвенным и мутным сводом

Жизнь буйно пляшет и поет

Шумливым, дерзким хороводом.

Но лишь над краем дальних вод

Ночь сладострастная восстанет,

И даже голод утолен,

И даже стыд души не ранит,

Поэт мечтает: «Близок сон!

Мой ум и кости, в изнуреньи,

Покоя просят у богов.

Я, с сердцем полным привидений,

Улечься на спину готов

И завернуться в ваш покров,

Всеосвежающие тени!»

СОН МЕЧТАТЕЛЯ

Ты ведал ли, как я, отрадное томленье,

И был ли иногда ты прозван чудаком?

— Я умирал. Сплелись испуг и вожделенье

В душе мечтательной запутанным клубком.

Надежда и тоска, безмолвное смиренье…

Почти был пуст сосуд с безжалостным песком,

И горше и пьяней казался яд мученья.

Всем сердцем покидал я мир, что мне знаком.

Скучал я, как дитя, когда, забавам радо,

Оно не хочет ждать, и в тягость все преграды,

Но вдруг луч истины прорезал бытие.

Я понял: я был мертв. Меня уж окружала

Ужасная заря. — Но разве это всё?

Был поднят занавес, а я всё ждал начала.

ПУТЕШЕСТВИЕ

Когда дитя глядит на карты и эстампы,

Вселенная вместить способна идеал.

Как велика земля при ярком блеске лампы!

При свете памяти как мир ничтожно мал!

Мы отправляемся, в мечтах сгорая смелых,

Обидой горькою и грезами полны,

И беспредельный дух в чужих морских пределах

Баюкаем мы в лад размеренной волны:

Одни хотят порвать с отчизной и позором,

Другие с ужасом дней юных, а иным —

Астрологам любви, плененным женским взором,

Постыл дурман Цирцей с их ложем роковым.

Дабы животными не стать, они впивают

Пространство, небеса горящие и свет.

Мороз кусает их, и солнце их сжигает,

Стирая медленно лобзаний прежних след.

Но те лишь странники по духу и призванью,

Кого в любую даль мечтание влечет.

Они обречены на вечные скитанья,

Хоть цели нет у них, и всё зовут: Вперед!

Те, чьи желания напоминают тучи,

Чей ум привык мечтать, как рекрут о штыке,

О странной радости, неведомой и жгучей,

Без имени еще на нашем языке!

Волчкам мы и мячам становимся подобны

В их беге и прыжках, и даже в нашем сне

Нас жажда нового кружит, как Ангел злобный,

Бичами мечущий светила в вышине.

Судьбою лишены мы цели постоянной.

Ей можно быть везде, но нет туда пути.

И человек, всегда надеждой новой пьяный,

Без устали бежит, чтоб отдых обрести.

Душа как парусник, к родной стране влекомый.

Там голос с палубы кричит: «Близка ли цель?»

А с мачты слышен глас, безумный и знакомый:

«Любовь… удача… честь!» Увы! Там только мель.

Так каждый островок, увиденный в тумане,

Обещанный судьбой край давних наших грез,

Но там безмерное и буйное мечтанье

В сиянии зари находит лишь утес.

Мечтатель, в сказочный вотще влюбленный берег!

Нам бросить ли за борт, иль в цепи заковать

Матроса пьяного, искателя Америк,

От чьих безумных слов еще больней страдать.

Так грязной улицей усталый нищий бродит,

Но чудится ему блаженная страна;

Глаз очарованный везде дворцы находит,

Где только конура свечой освещена.