Прирожденная ведьма: Ад (СИ) - Виноградова Ольга - Страница 5

   Старик оставил машину на полупустой стоянке. Он сделал мне знак остаться, а сам подошел к низкому ограждению, переговорил с бесом, охраняющим вход, кивнул мне. Шагая по гладкой, будто отполированной поверхности, я порадовалась, что надела удобную обувь без каблука. Иначе навернулась бы без сомнения.

   Бес мазнул по мне равнодушным взглядом. Сколько он видел таких? А сколько не прошли назад через калитку? Впрочем, об этом думать не стоит. Сдается мне, Бездна чувствительна к таким вещам.

   Фигурки существ казались игрушечными на фоне разлома. С первого взгляда я неверно оценила их количество: двести, триста... Но оказалось больше - около тысячи. Они галдели стаей скандальных цыган.

   Причина?

   Она шагала по доске через пропасть.

   Внимание сузилось до бесконечно малой точки - силуэта, пытающегося удержать равновесие. Наклоненная голова, распростертые руки, прямая спина. В демоне или бесе иди черте, шагающем по доске чувствовался надлом.

   Я затаила дыхание.

   Земля под ногами дрогнула.

   До уха долетело низкочастотное гудение.

   Я закрыла глаза, а когда открыла на охваченной огнем доске никого не было.

   Дочиста вылизав доску пламя опало.

   - Асэра, если желаете... - черт тронул меня за плечо.

   Я желала. Наверное глупо делать то, что на твоих глазах сгубило душу, но меня тянуло туда. Подобная доска и точно такая же Бездна есть у каждого в жизни. Моя была здесь и сейчас.

   - Куда идти? - голос прозвучал жестко.

   Черт провел меня сквозь толпу.

   Тропу к доске огораживали каменные столбы по колено. Я сняла обувь и прошла за ограждение.

   - Асэра, примите совет, - я посмотрела на старика. - Не смотрите вперед. Только вниз.

   А он странный этот торговец.

   Я сделала шаг вперед.

   Выдох.

   Второй.

   Вдох.

   И вот я на самом краю.

   Жар Бездны обжигает кончики пальцев.

   А камень удивительно холодный.

   Передо мной доска. Она действительно узкая. Ступня и то не поместится целиком. А мне надо по ней пройти туда. Может быть и обратно. Не знаю и не узнаю пока не перейду на ту сторону.

   Под ногами сахарной ватой клубится огонь. Я совсем не слышу его рева. И я не боюсь. Пламя притягивает меня. Закрываю глаза и ступаю на доску. Поднимаю руки в вверх и развожу в сторону.

   Как тот силуэт, поглощенный огнем.

   Повторю ли я его путь или пройду собственный?

   Каждый шаг приближает меня к ответу.

   И это безумие. Чистое. Пьянящее. Его все больше. Оно упоительным жаром наполняет меня, растекаясь по венам легкого, словно пушинка, тела.

   Я распахнула глаза.

   Где?

   Посередине.

   И самое время сделать выбор.

   Я знаю нечто важное.

   Но почему-то не помню.

   Но я должна...

   Красивое?

   Нет.

   Опасное?

   Нет.

   Рядом?

   Нет.

   А где тогда?

   Все ответы на другой стороне.

   Могу... Могу?

   Я резко опускаю взгляд вниз.

   И стою опустив руки.

   Бездна опаляет лицо. Оно горит. Скручиваются брови. Ресницы. Густой запах истлевших волос. Я делаю жадный вдох. У раскаленного воздуха нет вкуса и запаха. Он обжавшиеся легкие и заставляет кровь кипеть. Глаза пересохли, но я упрямо продолжала изучать завитки огня. Те, как живые картины, показывали то, что хотел видеть смотрящий: лица, события, эмоции... Безупречно гротескные, они просили, умоляли, требовали и звали.

   Кого?

   Что?

   Я сглотнула, разорвав в кровь губы.

   И я поняла...

   - Как вы, асэра?

   - Что?! - на меня внимательно смотрел старый торговец. - К-как я здесь оказалась? - я не помнила обратного пути. Часть дороги туда тоже стерлась.

   - Также как и все, - его слова ничего не прояснили. Однако, я поняла - расспрашивать дальше бесполезно.

   Черт довел меня до машины. Усадил и накрыл невесть откуда взявшимся пледом. Тронул с места.

   - Вы узнали что хотели, асэра?

   - Да. Я нашла ответы на свои вопросы, - но пока не успела испугаться, а уже надо.

   Ну и влипла же я... Даже не с корабля на бал - где-то в промежутке свалилась в выгребную яму.

   - И что вы намерены делать?

   Я усмехнулась. Вот это как раз очевидно.

   - Бежать отсюда, - мрачно выдохнула. - И как можно скорее...

   Лев держал за горло правонарушителя. Ноги карманника болтались в воздухе, руки плотно сомкнулись на лапище оборотня. Человек хрипел и возил плечами по спине, силясь освободиться, но химероид держал крепко. Но лице капитана блуждала какая-то садистская улыбка, а в глаза не рискнул бы смотреть сам Кличко старший. Бешеные, голубые со зрачками-точечками они вызывали безотчетный ужас. Такие глаза могли принадлежать убийце, но никак не тому, кто должен от них защищать.

   Прочие полицейские в отделении не вмешивались. Вытянувшись по струнке они замерли вдоль стены, выстроившись по росту и косились на происходящее. Один посмелее дернулся...

   - Ссстоять! - прошипел полицейский.

   Смелый вернулся на место и словно муха прилип к стене. За последний месяц небольшой дружный коллектив дежурной части твердо уяснил: если капитан что-то просит, то следует выполнять в точности и незамедлительно. Иначе... Капитан очень хорошо знал нормативы физической подготовки. А еще он знал, как заставить стадвадцатикилограммового сержанта сдать их с первого раза прямо на станции метро. Несущийся на всех парусах поезд хорошее подспорье для улучшения физической формы!

   Полицейские не знали, что произошло в точности. Просто после отпуска их любимый капитан-тихоня вернулся слегка подпорченным. Первые дни он еще был способен сдерживаться, но после его крыша сказала аревидерчи и укатила в длительное кругосветное путешествие. Пешее. И судя по поведению Льва Толстого недели спустя где-то в Папуа Новая Гвинея ее с удовольствием схомячили дикари. В общем, по мнению всех сотрудников дежурной части, капитан вставил им палки во все движущие части тела.

   Спрашивать о причинах подобных изменений было неэтично, но полицейские все равно лезли. Кроме того опасно, как вскоре все уяснили. Можно было и штрафные пятьдесят отжиманий схлопотать за излишнее любопытство. Или советы в духе: сходи валерьяночки попей. В итоге валерьяночкой отпаивались умники и, успокоившись, шепотом сказки забавные рассказывали, что у капитана глаза зеленым в полумраке светятся, а во рту аж три ряда акульих зубов произрастают!

   Да, иногда Лев позволял терять над собой контроль.

   Хорошо, часто.

   Но если быть совсем честным, то рычал на кого-нибудь Толстой каждый день, а если было не на кого, то на следующий кому-то доставалось в два раза больше.

   Дома оборотень закрывался в своей комнате и не показывался на глаза родным. Им он не хотел причинять боль. Но и в их сочувствии не нуждался. В том, что произошло капитан винил только себя. Ну, может быть чуть-чуть господина Мазаринина.

   Мария...

   Ее убили на их глазах.

   Чертов синеглазый демон!

   Оборотень жил только желанием убить его. А возможность... Все совершают ошибки.

   - Отпусти, начальник, богом клянусь, не брал я ничего! - карманник почти задохнулся в объятиях полицейского.

   Лев разжал пальцы.

   Это не тот, кто ему нужен. В последнее время часто приходится себе об этом напоминать.

   - Наручники. Допросить, - распорядился Толстой. - И держите эту падаль подальше от меня, - мужчина брезгливо отряхнул руки.

   Надо что-то делать. Он слишком близко к черте, за которой стоит безумие. Внезапно, оборотня осенило. Он ухмыльнулся, достал из кармана мобильный телефон и набрал нужный номер...

   Я хотела бежать сразу же, но отбросила эту идею. Ад приучил меня к двойной осторожности: проверить, перепроверить и еще перестраховаться. По этой же причине я не стала расспрашивать торговца. Нельзя давать слишком много информации в одни руки - как бы я ни была благодарна старому черту, он есть самая настоящая продажная тварь. И рассказать ему о себе или своих желаниях слишком много, значит, подписать пустой лист бумаги, где в будущем может текст смертного приговора появиться.