Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Жизнь коротка - Желязны Роджер Джозеф - Страница 2


2
Изменить размер шрифта:

Мы все пошли на службу из-за денег — вот где таился корень зла. Пятьдесят кредиток в день. Правда, необходимо завербоваться на десять лет. Можно, конечно, выкупить себя, но это обойдется в сто тысяч. Посчитайте сами. Почти шесть лет, если откладывать каждый грош.

Клей собирался отслужить полный срок. В бурной молодости он был игроком. Ему не раз доводилось выигрывать и спускать целые состояния. Теперь, состарившись и утомившись, он хотел вернуться домой — в Лалангамену, на маленькую планету Тарсус.

С игрой он покончил. Это грязные деньги, говорил Клей. Весь свой заработок он переводил в банк. А вот Крошка стремился урвать куш. Четыре года игры с товарищами принесли ему более чем достаточно, чтобы выкупиться и еще остаться с кругленькой суммой. Возможно, он так и поступил бы, не притягивай его, как Эльдорадо, банковский счет Клея. И Крошка оставался на станции, безжалостно терзая старшего товарища.

Он постоянно бил в две точки: заявлял, что не верит, будто Клей когда-нибудь играл, и насмехался над Лалангаменой, родиной Клея, его заветной целью и мечтой. Со стариковской болезненной тоской по дому Клей только и говорил, что о Лалангамене, по его словам — самом чудесном месте во Вселенной.

— Морт, — начал Крошка, не обращая внимания на щелчок по носу и усаживаясь рядом с нами, — а как выглядит хиксаброд?

Выходит, не подействовала и моя дубинка. Очевидно, я тоже уже не тот. Не считая Клея, я был старшим на станции, наверное, потому мы и стали близкими друзьями.

— А что?

— Скоро он нас посетит.

Разговоры в кают-компании сразу прекратились, и Крошка оказался в центре внимания. Пересекая границу зоны человеческого влияния, любой гость обязан пройти через станцию, подобную нашей. Но в таком глухом уголке, где находилась станция-563, это случалось крайне редко и всегда было исключительным событием.

Даже Клей поддался искушению.

— Интересно, — сказал он. — Откуда ты знаешь?

— Я только что принял сообщение, — ответил Крошка, беззаботно махнув рукой. — Так как он выглядит, Морт?

На своем веку я повидал больше, чем любой из них, даже Клей. Это был мой второй срок на службе. Я отлично помню события двадцатилетней давности — Денебский Конфликт.

— Прямой, как кочерга, — ответил я. — Холодный и чопорный. Гордый, как Люцифер, честный, как солнечный свет, и тугой, как верблюд на пути сквозь игольное ушко. Похож на гуманоида с лицом колли. Вам, полагаю, известна их репутация?

Кто-то сзади сказал «нет», хотя, возможно, это было сделано ради меня. Возраст и меня превратил в болтуна.

— Они первые и последние платные посредники во Вселенной. Хиксаброда можно нанять, но нельзя уговорить, подкупить или силой заставить уклониться от правды. Вот почему они постоянно нужны. Стоит где-нибудь разгореться спору, как обе стороны нанимают хиксаброда, чтобы тот представлял их интересы на переговорах. Хиксаброд — воплощение честности.

— Что ж, мне это нравится, — заметил Крошка. — Отчего бы нам не устроить ему роскошный прием?

— Благодарности от него не дождешься, — пробормотал я. — Хиксаброды не так устроены.

— Ну и пусть, — заявил Крошка. — Все-таки развлечение.

В комнате одобрительно зашумели. Я остался в меньшинстве. Идея пришлась по душе даже Клею.

— Они едят то же, что мы? — спросил Крошка. — Так, значит, суп, салат, горячее, шампанское и бренди… — Он с воодушевлением перечислял блюда, загибая пальцы. Его энтузиазм увлек всех. Но под конец Крошка не выдержал и вновь поддел Клея.

— Ну и разумеется, — сказал он, — ты сможешь рассказать ему о Лалангамене, Клей.

Клей моргнул, и на его лицо легла тень.

Я дорсай и уже немолод. И знаю: никогда не следует смеяться над узами, связывающими нас с родным домом. Они так же прочны, как и неосязаемы. Шутить над этим жестоко.

Но Крошка был юн и глуп. Он только прилетел с Земли — планеты, которую никто из нас не видел, но которая много веков назад дала начало всем нам. Крошка был нетерпелив, горяч и презирал эмоции. В болезненной словоохотливости Клея, в его готовности вечно славить красоту Лалангамены он, как, впрочем, и остальные, уловил первую слабость некогда мужественного и несгибаемого человека, первый признак старости.

Однако в отличие от тех, кто прятал скуку из симпатии к Клею, Крошка стремился сломить его решимость никогда больше не играть. И бил постоянно в одну эту точку, столь уязвимую, что даже самообладание Клея не могло служить достаточной защитой.

В глазах моего друга вспыхнула ярость.

— Довольно, — хрипло проговорил он. — Оставь Лалангамену в покое.

— Я бы и сам хотел, — сказал Крошка, — да ты мне все время напоминаешь. Это и еще выдумки, будто ты был игроком. Если не можешь доказать последнее, как же мне верить твоим россказням о Лалангамене?

На лбу Клея выступили вены, но он сдержался.

— Я говорил тысячу раз, — процедил он сквозь зубы. — Шальные деньги не держатся в кармане. Когда-нибудь ты в этом убедишься.

— Слова! — пренебрежительно бросил Крошка. — Одни слова.

На секунду Клей застыл, не дыша, бледный как смерть. Не знаю, понимал ли опасность Крошка, но я тоже затаил дыхание, пока грудь Клея не поднялась. Он резко повернулся и вышел из кают-компании. Его шаги замерли в коридоре, ведущем к спальному отсеку.

Позже я застал Крошку одного в камбузе, где он готовил себе бутерброд. Он поднял голову, удивленный и настороженный.

— О, привет, Морт, — сказал Крошка, искусно имитируя беззаботность. — В чем дело?

— В тебе. Напрашиваешься на драку с Клеем?

— Нет, — промычал он с полным ртом. — Не сказал бы.

— Ну так ты ее получишь.

— Послушай, Морт, — произнес он и замолчал, пока не проглотил последний кусок. — Тебе не кажется, что Клей достаточно вырос, чтобы присматривать за собой?

Я почувствовал, как по всему телу пробежала волна возбуждения. Наверное, возбуждение отразилось и на моем лице, потому что Крошка, который сидел на краю стола, торопливо встал на ноги.

— Полегче, Морт, — сказал он. — Я не имел в виду ничего обидного.

Я взял себя в руки и ответил как мог спокойнее:

— Клей гораздо опытнее тебя. Советую оставить его в покое.

— Боишься за него?

— Нет, — промолвил я. — Боюсь за тебя.

Крошка внезапно рассмеялся, едва не подавившись очередным куском.

— Теперь понимаю. По-твоему, я слишком молод, чтобы отвечать за себя.

— Ты недалек от истины. Я хочу, чтобы ты выслушал мое мнение, и можешь не говорить, прав я или нет, — мне будет ясно без слов.

— Оставь свое мнение при себе, — сказал он, покраснев. — Я не нуждаюсь в нравоучениях.

— Нет уж, тебе придется выслушать, потому что это касается нас всех. Ты завербовался, ожидая романтики и славы, а вместо этого столкнулся с однообразием и скукой.

— Теперь ты скажешь, что я стараюсь развлекаться за счет Клея, так?

— Клей достаточно опытен, чтобы выносить однообразие и скуку. Кроме того, он научился жить в мире с людьми и самим собой. Ему не приходится доказывать свое превосходство, унижая всех подряд.

Крошка отхлебнул кофе.

— А я, значит, унижаю?

— Ты… Ты — как и вся молодежь. Испытываете свои способности, ищете свое место. И, найдя, успокаиваетесь — взрослеете. За исключением некоторых. Я думаю, что ты рано или поздно повзрослеешь. И чем скорее ты перестанешь утверждаться за счет других, тем лучше для тебя и для нас.

— А если не перестану? — вскинулся Крошка.

— К сожалению, это не колледж на Земле и не какая-нибудь тихая родная планета, где злые насмешки и издевательства вызовут просто досаду или раздражение. На станции не спрячешься. Если шутник не видит опасности в своей забаве и не прекращает ее, то объект шуток терпит, сколько хватает сил… а потом что-нибудь случается.

— Значит, ты все-таки беспокоишься о Клее.

— Да пойми же наконец! Клей — настоящий мужчина, у него за плечами еще не такое. А у тебя… Если кто-нибудь и пострадает, то это ты!