Ловушка для тигра - Мороз Николай - Страница 47

К метро Максим почти бежал, толкнул плечом тяжелую дверь, влетел в павильон. Народу здесь оказалось полно, несмотря на то что вечерний час пик уже прошел и основная толпа офисных служащих успела разбежаться по домам. Максим втиснулся в переполненный вагон поезда, проехал две остановки, вышел на пересадочной станции. Переход тут был длинный — два эскалатора, потом минут пять пешком по широкому коридору между станциями. Еще один эскалатор, и сразу направо, к поезду до своей остановки. Максим быстро шел среди толпы, он уже успел согреться и почти придумал план дальнейших действий. Он шагнул на эскалатор, посторонился, пропуская самых нетерпеливых, смотрел на встречный поток пассажиров. При сходе с эскалатора образовалась пробка — толстая, закутанная в платки и бесформенные тряпки коротышка бестолково металась по ступеням. Она то рвалась вперед, то шарахалась обратно, подвывая что-то тоскливое и знакомое. Максим сначала пробежал мимо, но замедлил шаг и прислушался. Тетку уже спихнули с дороги, и она брела, глядя перед собой в одну точку. Люди, которых она толкала, оборачивались ей вслед, недовольно ворчали, но она не реагировала. Прошла в двух шагах от Максима, продолжая то ли стонать, то ли плакать, и Максим снова уловил несколько знакомых слов: «К господу миров веди нас прямым путем, путем тех, кого ты облагодетельствовал». Он смотрел женщине вслед, на ее длинную черную юбку, завязанную узлом на затылке черную же косынку, пытался вспомнить что-то. Такое ему уже доводилось видеть и раньше, эта женщина или вне себя от горя, или напичкана наркотиками — как-то странно она себя ведет. И руки почему-то постоянно держит в карманах, а для такого крупного, неповоротливого тела у нее слишком худое, изможденное лицо, и слова, которые она бормочет, — это же молитва, такую всегда читают шахиды, перед тем как произвести подрыв. Бесформенная одежда — это маскировка, заряд под ней, в поясе, или зашит в карманах жилета. Примитивная бомба, скорее всего из тротила, излюбленного взрывчатого вещества террористов. Тротил безопасен при обращении, бризантность высокая, он не теряет боевых свойств в воде и при длительном хранении — идеальная взрывчатка для боевого применения. Да еще наверняка заряд напичкан металлическими шариками и гайками, гвоздями, шурупами, обрезками проволоки. При взрыве все это разлетается с такой скоростью, что поражающий эффект сопоставим с пулями.

Максим рассуждал так спокойно и отстраненно, словно находился в аудитории или на полигоне, а не на переполненной пассажирами станции метро в центре Москвы. Он смотрел вслед смертнице, а та уже пробралась сквозь толпу к противоположному края платформы, и медленно возвращалась назад. И руки из карманов не вынимала — все правильно, детонатор, провода с переключателем — «красной кнопкой» — находятся там. Шахидка ждет то ли условленного часа, то ли телефонного звонка, то ли просто не решается уничтожить себя. А заодно и сотню-другую «неверных», набившихся в метро, как селедки в бочку. И продолжают набиваться — поезда подходят исправно и подвозят все новые и новые партии пассажиров. Увозят, правда, тоже, но трафик в обе стороны примерно одинаковый. Максим остановился рядом с мраморной колонной, смотрел смертнице вслед, стараясь не потерять ее из виду. А сам все думал о том, что кто-то ведь привез эту женщину в Москву, где-то укрывал ее, кормил, психологически подготавливал. Она проходила изнурительные тренинги, в ходе которых личность трансформируется и человек становится другим. В ходе психологической обработки имитируется похоронная процедура, чтобы человек увидел, с какими почестями он будет похоронен, а непосредственно перед самой акцией совершается обряд очищения. Все это должно настроить смертницу на теракт-самоубийство и психологически отрезать путь к отступлению. Могут применяться и наркотики, но скорее всего как исключение. Ведь для проведения теракта нужен трезвый ум, особая мобилизованность, а напичканный «дурью» человек может сорваться, повести себя не так, как требует ситуация.

Шахидка снова прошла мимо, и молитву она уже не шептала себе под нос, а говорила почти в полный голос — быстро, надрывно и торопливо, словно боялась не успеть. Максим хорошо рассмотрел самоубийцу: длинная то ли юбка, то ли платье, куртка-пуховик почти до колен, молния застегнута до самого верха, растоптанные, похожие на мужские, ботинки. Бледное лицо, опущенные глаза, прядь черных волос на белой коже лба похожа на мазок тушью. И руки в карманах чуть ли не по локоть, плечи сведены вперед, спина сгорблена. Смертница снова направилась к эскалатору, остановилась перед разграничивающим встречные потоки людей металлическим ограждением. Достала из нагрудного кармана пуховика телефон, смотрела на него так, словно видела этот предмет впервые в жизни. Если она сейчас нажмет кнопку — все, конец, эскалаторы переполнены людьми, и к платформам одновременно подошли два поезда. Толпы людей с обеих сторон понеслись навстречу друг другу, разошлись в последний момент, кто-то толкнул шахидку в спину. Она обернулась и подняла наконец голову. Максим увидел ее обведенные черным карандашом глаза и заметил, что смертница улыбается. Похоже, она ждала именно этого момента, когда на станции окажется максимальное количество пассажиров. Он рванул к шахидке, расталкивая людей вокруг. На Максима оборачивались идущие навстречу люди, слышались возмущенные вопли. Черт с ними, пусть орут, пока живы. Надо успеть достать эту грязную бабу, пока она ничего не заподозрила. Смертница поднесла телефон к глазам, прищурилась близоруко. Время растянулось, стало тягучим и липким, и Максим вспомнил, как Пашка рассказывал ему свой сон про «Ниву»: «Я автомат поднимаю, а его заклинило, стрелять не могу, прикинь!» Максим прикинул, отчетливо и ярко, как никогда в жизни, — очень похоже, ситуация один в один. Только автомата нет, а есть неповоротливый лысый дятел, который топчется перед Максимом, рассматривает табличку с надписью «К поездам до станции». И не желает убираться с дороги. Придется ему помочь. Мужик отлетел в сторону, и Максим оказался лицом к лицу с шахидкой. Та отпрянула назад, завыла, и рука ее потянулась к карману.

— Стой, курва! — Максиму казалось, что он прошептал эти слова, но их слышали все.

На него опять обернулись, но Максим ничего не видел вокруг себя. Он оттолкнул обалдевшего мужика с дороги, тот упал под ноги тем, кто входил на эскалатор.

— Дай сюда.

Максим вырвал из рук смертницы телефон и с силой швырнул его на плиты пола. Пластиковая коробка разбилась на несколько частей. Все, с этим покончено, переходим к основному номеру программы. Максим схватил шахидку за плечи, развернул спиной к себе, заломил ей руки за спину. Не глядя врезал ногой в колено ринувшемуся биться за поруганную честь дятлу — тот уже поднялся с пола и лез в драку.

— Милицию зовите! — заорал он, снова оказавшись на полу. — Быстрее, он ее убьет!

— Да, зовите! — крикнул Максим, продолжая держать смертницу.

А та извивалась, выла по-собачьи, пыталась сползти на пол. Узел платка развязался, волосы выбились и закрыли ей лицо. Максим тряхнул шахидку, та дернулась еще раз, раздался треск рвущейся ткани. Молния пуховика разошлась, и Максим едва не выпустил смертницу из рук. Успел перехватить ее покрепче и заметил несколько перепутанных разноцветных проводов и часть тяжелого матерчатого пояса на талии женщины. И поразился воцарившейся вдруг тишине. Ему показалось, что движение в метро остановилось. Но это на несколько секунд, не больше, сейчас подойдет очередной поезд, здесь снова соберется толпа. И как поведут себя люди, увидев обвешанную взрывчаткой шахидку…

— Звони, чего расселся! — сказал Максим, глядя на онемевшего от изумления мужика, но тот не реагировал.

Помощи ждать было неоткуда, люди разбегались в разные стороны — в вагоны прибывших поездов, на эскалатор, к другому выходу. Максим остался с бьющейся как в припадке смертницей один на один. И почти с облегчением увидел, как по эскалатору вниз бежит человек в серой форме. Правда, всего один, но хоть что-то.