Пророчество чистокровного (СИ) - Кулик Елена Николаевна - Страница 52

   Кардинал выждал несколько секунд, пока все пророчество не проявиться, а потом с жадностью стал читать его. Сначала раз, потом еще раз, потом еще, вникая в смысл новых строк:

   "Благодаря тебе, дающий свою кровь, древнейшее пророчество Воссоединения свершиться. Сын, предавший отца, уже разбудил спящих, напоив их своей силой. И тот, кто должен был умереть, завершит свое, чтобы пришел Он, соединив в себе силу вампира, могущество Стража и вечную душу человека. Твой конец близок, дающий свою кровь.Ты выполнил свое предназначение. Больше я не откроюсь тебе".

   Кардинал читал эти строки снова и снова, и его начало колотить от бешеной ярости. Вот значит как! Он был всего лишь слепым орудием в руках провидения, его использовали для своих планов! Кто? Вампиры? Высшие силы? Страж? Кто тот, что бездумно использовал его для своих целей и теперь отшвырнул как ненужную, отслужившую вещь? Нет уж! Кардинал со злостью кинул книгу назад в шкатулку, даже не заботясь о том, чтобы закрыть крышку. Он крутил ящик в руках, не зная, что с ним сделать.

   Затем подняв взгляд, он наткнулся на аббата, стоящего в дверях комнаты. Тот улыбался, и, на удивление, в его улыбке не было ехидства или злорадства. На его лице была ... жалость, и это еще больше разозлило кардинала.

   - Черт, - выругался мужчина.

   - Вижу, твое пророчество все-таки изменилось, - хрипло сказал аббат.

   - Как будто ты не знал. Ты же столько лет ждал этого, - яростно выкрикнул кардинал. - Ты знал, что так и будет, правда? Откуда?

   - Я не знал. То есть был не уверен, - теплая улыбка появилась на его синюшных губах. - Но я догадывался об этом.

   - Откуда? - процедил сквозь зубы кардинал, медленно подходя к замершему в дверях аббату.

   - То пророчество, что я прочитал в своем кабинете, когда ты принес мне книгу впервые, и которое касалось моей дальнейшей жизни, помнишь? - Кардинал неловко кивнул, вспоминая события такого далекого прошлого. - В нем было кое-что о тебе, и когда ты много раз пересказывал мне свое старое пророчество, я понял, что не все сходится, поэтому и ждал изменений. Вот они и свершились. Снова ты, Степан, влез в дела сил, которых даже не понимаешь, - каркающий смех аббата разнесся по всему подземелью гулким эхом. - Что ж, видать такова твоя судьба, мальчик.

   - Ну, уж нет, - рявкнул Кардинал. - Я сам управляю своей судьбой и больше не собираюсь быть чьим-то орудием. Плевать мне на ваше пророчество, я изменю его еще раз, но уже так, как нужно мне. - Он всунул в руки аббата шкатулку с книгой и быстро вышел из комнаты.

   - А может, судьба именно этого и хочет от тебя, - прошептал ему в след аббат, недоуменно качая головой. - Что мне делать с тем несчастным, которого ты вчера кинул в подземелье? - крикнул он в спину быстро удаляющегося кардинала.

   Тот резко остановился и развернулся к вампиру. Аббат так и стоял в дверях, держа шкатулку в руках, а факелы в комнате освещали его темный силуэт.

   - Я думал, ты убил его, - нахмурившись, произнес мужчина. Потом подумал несколько мгновений и сказал: - Делай с ним, что хочешь. Он мне больше не нужен.

   Кардинал развернулся и зашагал по темному коридору так быстро, насколько ему позволяла сгущающаяся темнота. Его тяжелые уверенные шаги гулким эхом отдавались под сводами подземелья.

   - Зря ты это, - усмехнулся в темноту туннеля аббат. - Нельзя оставлять за своей спиной насквозь пропитанного жаждой мести человека. А вдруг он твой враг.

   Вампир осуждающе покачал головой, затем повернулся к постаменту, на котором стоял гроб и грустно улыбнулся лежащему в нем Стражу. Зайти в комнату аббат не смог, какая-то неведомая сила не пускала его, поэтому он размахнулся и закинул шкатулку в келью, предварительно защелкнув крышку. Металлический ящичек упал как раз в грубо сколоченный гроб, прямо на тело Грегора. Что ж, скоро эта книга понадобится снова, так и не зачем ее далеко прятать.

   Аббат развернулся и медленно побрел к своей келье. Ему еще предстояло решить, что сделать с этим странным малым, которого он нашел вчера в коридорах подземелья. Интересно все же, как изменилось пророчество кардинала. Почему-то старый вампир думал, что тот расскажет ему, потому и пришел сюда посреди ночи. За столько лет проведенных в этом подземелье ему никогда не снились сны. А вот сегодня ему приснилось или привиделось, что должно произойти что-то особенное, потому он пришел сюда среди ночи, чтобы убедиться.

   Что ж, пророчество кардинала изменилось, значит, ему остается выполнить последнее условие. Правильно это или нет, уже не его забота. Возможно, после этого ему останется недолго топтать эту землю, но это его не пугало. Он уже давно устал жить, так жить. Если бы Фредерико обратил его молодым, все могло бы сложиться по-другому. А быть вечным стариком он давно утомился. И все же что такого страшного и неприятного было в новом пророчестве кардинала, что так вывело его из себя?

   Аббат нервно хихикнул, вспоминая выражение лица Степки. Таким он его никогда не видел. Интересно, что он теперь предпримет? Неужели, действительно пойдет против судьбы? Хотя, кто точно может сказать, что именно требуется от нас, и действительно ли наш выбор так уж непредсказуем?

   Егор стоял возле решетки кельи аббата, вглядываясь в темноту туннеля. Как ни старался, он так и не смог открыть эту проклятую дверь. От силы Стража ему остались только воспоминания. Он все время убеждал себя, что не жалеет о том, что расстался с силой. Ему никогда не нравилась эта непонятная миссия - сохранять равновесие и следовать каким-то дурным законам. Но даже себе он не хотел признаваться, что не смог стать настоящим Стражем таким, каким был Грегор. Возможно, потому, что он с самого начала являлся только носителем, а истинным Стражем должна была стать Лизи. Но почему она? Почему отец всегда любил ее больше и именно ей приготовил участь, которой так жаждал Егор?

   Каково же было его удивление, когда понял, что он никакой ни Страж, а обычное пугало на огороде с клеймом на лбу, призванное отпугивать вампиров, но не способное противостоять им. Вот тогда он в полной мере осознал, что такое истинная ненависть. Он возненавидел свою сестру всеми фибрами души. Он все эти годы мечтал ее найти и уничтожить, но отец предусмотрел это. И как ни странно, Егор не смог ее отыскать, пока не пришло время. А когда, наконец-то, нашел, то так и не смог ничего сделать, кроме как передать то, что принадлежало ей по праву. И теперь, когда он выполнил возложенную на него миссию, он хочет узнать, почему отец так поступил с ним? За что?

   Что ж, у него накопилось много вопросов и много счетов, которые он жаждет оплатить. Ждать осталось не долго. Очень скоро он потребует ответы на свои вопросы и пусть только они попробуют не удовлетворить его любопытство. Эта жизнь ему опостылела настолько, что ему уже все равно, что с ним будет дальше.

   Шагов старого вампира он так и не услышал, заметив его только когда тот кашлянул, стоя возле решетки. Егор подпрыгнут на месте от неожиданности.

   - Зачем же так пугать? - буркнул он и отошел вглубь комнаты, впуская хозяина этой странной кельи.

   Аббат открыл решетку, только слегка прикоснувшись к ней рукой. Егор расслышал слабый звук, так похожий на болезненный стон, который она издала, прежде чем распахнуться настежь.

   - Что же мне делать с тобой, мальчик, - вдруг спросил аббат, зайдя в келью и захлопывая за собой решетку.

   Парень отошел к каменному ложу и вольготно уселся на него. Он с интересом разглядывал этого необычного вампира, в слабом освещении невидимого источника света. За свою бытность Стражем он видел много вампиров, и они все шарахались от него как от прокаженного, не осознавая, что он обычная пустышка. Были среди них и совсем еще молодые вампиры, только обращенные, и довольно зрелые, повидавшие много на своем веку, но все они были молоды по человеческим меркам и стремились жить, используя выпавший им шанс наполную. А этот вампир был старым. В смысле возраста. Его обратили уже стариком, и таких вампиров он не встречал раньше. Интересно, как это: дожить до таких лет обычной человеческой жизнью и вечность теперь существовать в этом дряхлом и больном теле. Этому вампиру не позавидуешь. И зачем он только согласился на это. Неужели настолько сильно хотелось жить? Или было что терять?