Земля-пустыня - Мацумото Сэйте - Страница 36

— Если не ошибаюсь, он назвался Кавадой.

— Господин Кавада? — повторила Кумико.

Фамилия была другая, но эти не поколебало ее уверенности, что она видела именно Таки. Кумико решила, что и он зарегистрировался под чужой фамилией, как это сделал Мурао.

Но что заставило их обоих остановиться в этом отеле под чужими фамилиями? Причем Таки во время событий прошлой ночи вел себя слишком нервозно и вот теперь со странной поспешностью покинул отель. Почему?

17

Когда начальник сыскного отдела вошел в палату, пострадавший лежал на койке, слегка повернувшись лицом к двери. Выражение его лица свидетельствовало не столько об испытываемой физической боли, сколько о растерянности.

Вслед, за начальником отдела вошли старший полицейский инспектор и детектив.

Палата была светлая, проникавшие сквозь окно лучи солнца освещали постель, на которой лежал пострадавший.

Сиделка внесла стулья и расставила их у изголовья.

— Ну, как самочувствие? — спросил начальник отдела. Он предварительно встречался с врачом и удостоверился, что разговор не повредит состоянию раненого.

Из-под одеяла выглядывало забинтованное и казавшееся из-за этого несоразмерно большим плечо пострадавшего. Его редкие волосы были спутаны, и, должно быть, поэтому сквозь них заметнее проступала кожа на голове.

— Благодарю вас, — ответил он.

— Досталось же вам прошлой ночью.

Пострадавший улыбнулся. В его глазах по-прежнему сохранялась растерянность, и зрачки беспокойно бегали.

Старший инспектор отодвинул свой стул и сел несколько поодаль. Он подозвал к себе сиделку и что-то шепнул ей. Та кивнула головой и вышла из палаты, плотно прикрыв за собою дверь. Это был тот самый инспектор, который с группой полицейских приезжал ночью в отель.

— Главврач сообщил мне, что ваше состояние не внушает опасений и дело быстро пойдет на поправку, — сказал начальник отдела.

— Простите за доставленное беспокойство, — пробормотал пострадавший.

— Вы назвались Есиокой, но нам известно и ваше настоящее имя, — мягко сказал начальник отдела и улыбнулся.

Мурао, по-видимому, ожидал этого, но все ж лице его побледнело.

Он промолчал, и тогда в разговор вступил старший инспектор:

— После того что вы нам о себе сообщили, мы провели небольшое расследование и выяснили, что по указанному вами адресу господин Есиока не проживает и торговой компаний «Есиока секай» не существует. В кармане вашего пиджака мы обнаружили визитные карточки…

На лице Мурао выступили капельки пота, и он отвернулся от говорившего.

— На них значилась фамилия Мурао.

Мурао это предвидел, но его веки дрогнули, когда он услышал свою фамилию.

— Ваша нынешняя поездка носила частный характер? — вежливо спросил начальник отдела, учитывая ответственный пост, который Мурао занимал в министерстве иностранных дел.

— Да, частный, — тихо ответил Мурао.

— Заранее прошу прощения за вопрос, но обстоятельства дела заставляют меня задать его: какова была цель вашей частной поездки? Если не хотите, можете не отвечать.

— Разрешите воздержаться от ответа на этот вопрос.

— Понимаю. Вы остановились в отеле под чужим именем, исходя из интересов вашей поездки?

— Буду рад, если вы расцените мои действия именно так.

— Преступник, — продолжал начальник отдела, беря у старшего инспектора материалы расследования, — после совершения преступления, по всей видимости, бежал в сторону храма Тионъин. Во всяком случае, оставленные им следы привели к территории этого храма.

Мурао это сообщение как будто нисколько не заинтересовало.

— Нами обнаружена в стене вашего номера пуля. Она американского производства. А выстрел произведен из пистолета типа кольт. Преступник, стрелявший в вас сквозь оконное стекло, увидел, что вы свалились со стула, и бежал, решив, что цель достигнута. Есть ли у вас какие-либо предположения относительно личности преступника?

— Никаких, — поспешно ответил Мурао.

— Вот как! Преступление было совершено не ради ограбления. По опыту могу сказать, что метод, которым действовал преступник, чаще всего используется в целях мести. Поэтому мы и решили, что у вас может возникнуть предположение о том, кто бы мог вам по какой-то причине мстить.

— Никаких предположений у меня нет.

Ответ был настолько сухой и категоричный, что рассердил начальника отдела.

— Я не требую, чтобы вы сообщали о целях вашей поездки, но я хотел бы выяснить: не считаете ли вы, что эта поездка и покушение на вашу жизнь имеют определенную связь — хотя бы косвенную?

— Я никакой связи не вижу.

Начальник отдела и старший инспектор переглянулись: Мурао наотрез отказывается дать показания, но он наверняка что-то знает.

Но их смущало одно обстоятельство: будучи начальником отдела в министерстве иностранных дел, он возможно, выполнял какое-нибудь секретное задание, о котором не имеет права говорить. И хотя Мурао утверждал, что его поездка носила частный характер, начальник сыскного отдела подозревал, что долг службы заставляет Мурао не давать никаких показаний. Ведь нередки случаи, когда человек, занимающий официальный пост, вынужден скрывать правду.

— Господин Мурао, — все так же вежливо обратился к нему начальник отдела, — объективно говоря, в данном случае совершено преступление. Причем в качестве оружия был использован пистолет. Должностные обязанности требуют от нас проведения расследования, и, обнаружив преступника, мы его арестуем. Пострадавшим являетесь вы, господин Мурао. И на данной стадии, пока преступник не найден, вполне естественно, мы вынуждены выяснить обстоятельства преступления у пострадавшего. Вот почему мы обращаемся к вам за содействием — разумеется, в рамках возможного.

— Право, не знаю, что вам сказать, — ответил Мурао, кривя губы. — Мне самому невдомек, с какой целью в меня стреляли. И сколько бы вы меня не спрашивали, ничего более вразумительного ответить я не смогу. И даже когда вы арестуете преступника, допросите его, выясните истинные обстоятельства дела и расскажете о них мне, я лишь скажу: вон оно что! Лишь тогда и я смогу узнать правду, почему в меня стреляли. Вот как обстоит дело.

Полицейским стало ясно, что от Мурао они ничего не добьются.

— Понимаю, — улыбаясь, ответил начальник отдела. — В таком случае прекратим разговор. Может быть, есть необходимость связаться с вашим министерством?

— Благодарю вас, в этом нет необходимости.

— Сообщить семье??

— Умоляю вас, не беспокойтесь. Жене ничего сообщать не надо. — Впервые на лице Мурао появилось просительное выражение.

— Вы хотите сказать, что поездка в Киото носила секретный характер, и, если это будет разглашено, вас ожидают неприятности?

Мурао ничего не ответил.

После визита полицейских Мурао минут двадцать, закрыв глаза, отдыхал. Солнечные лучи добрались до его лица, и сиделка подошла к окну, намереваясь опустить шторы, но Мурао остановил ее. Ему не хотелось, чтобы исчез пейзаж за окном.

Повернув к окну голову, он глядел на крыши домов, над которыми в отдалении возвышалась пятиэтажная пагода Восточного храма. Ни один мускул не дрогнул у него на лице, но в глазах таилось беспокойство.

— Понимаю, сегодня это еще невозможно, но завтра я смогу выехать в Токио?..

Уже трижды он обращался к сиделке с этим вопросом. Она не знала, что ответить, поскольку главврач был непреклонен и наотрез отказался пойти навстречу просьбе Мурао.

Главврач подозревал, что Мурао человек непростой: он занимает ответственный пост в министерстве и просит разрешения выехать в Токио не из каприза, а потому что его ждут срочные дела. Но он знал также, что в течение ближайших двух-трех дней Мурао двигаться нельзя.

Иногда Мурао успокаивался, но потом снова приходил в сильное возбуждение, начинал нервничать.

Как раз в один из таких моментов, когда Мурао проявлял нервозность, свидания с ним попросил один человек. Он был упорен, хотя ему сказали, что свидания с раненым категорически запрещены.