100 великих творцов моды - Скуратовская Марьяна Вадимовна - Страница 7

Среди клиенток, которых привлекал стиль Дусе, было множество известных дам – знаменитые актрисы Сара Бернар и Габриэль Режан (с последней Жак Дусе был особенно дружен и создал для неё огромное количество туалетов, которые она носила как в повседневной жизни, так и на сцене), танцовщица Айседора Дункан, куртизанки Лиана де Пужи и Каролина Отеро, и многие другие, включая представительниц самых знатных семейств Европы и богатых американок. Дусе был крайне внимателен к каждой, с виду самой незначительной детали, умел выбрать для клиентки подходящий именно ей образ, и был не только прекрасным кутюрье, но и стилистом с тонким вкусом.

Надо сказать, что хотя дом моды Дусе славился своими вечерними нарядами, там, конечно, делали не только их. Так, именно он, как считается, популяризовал женский костюм – юбка и жакет, наряд, который стал чрезвычайно популярен в конце XIX – начале XX века. Кроме того, ещё одним нововведением стала одежда из меха, при которой с мехом обращались так, как обычно обращаются с тканью, и результатом были, в частности, приталенные меховые пальто.

На рубеже веков дом моды Жака Дусе был одним из самых больших и успешных в Париже, с годовым оборотом в тридцать миллионов франков. Там работало немало хороших мастеров, но двух из них нужно выделить особо, поскольку им, в свою очередь, предстояло сыграть важную роль в истории костюма, и своей известностью сначала сравняться, а потом превзойти своего учителя – это Поль Пуаре, который работал у Дусе с 1896 по 1900 год, и Мадлен Вионне, работавшая у него с 1907 по 1912 год.

Пуаре так описывал своего учителя в мемуарах: «Он был безупречно красив и элегантен, необычайно ухожен и тщательно одет. Его шелковистая бородка уже была седой, хотя в то время ему исполнилось лишь сорок пять лет. ‹…› Дом месье Дусе весь был увешан старыми гравюрами и картинами XVIII века и уставлен мебелью, редкой и старинной, но строгой и подобранной с безупречным вкусом. Обивка кресел и шторы были из бархата исключительного качества, приглушённо-зелёные либо красно-лиловые».

С 1912 года вкусы Дусе совершенно изменились. Он переехал на авеню дю Буа, в комнатах больше не было ничего, напоминавшего о XVIII веке, над интерьером поработали Поль Пуаре и художник, с которым он тесно сотрудничал, – Поль Ириб. На стенах висели работы Ван Гога, Сезанна, Мане и Моне, Дусе начал также покровительствовать тем художникам, которые были пока малоизвестны, но которым предстояло обрести всемирную славу – Пикассо, Матисс, Брак. Увлекался он также и литературой и, в частности, творчеством Гийома Аполлинера и Жана Кокто, Марселя Пруста и Поля Валери. Среди его знакомых было множество художников, писателей и поэтов. Словом, даже сменив область интересов, Жак Дусе оставался покровителем искусств.

После Первой мировой войны успех дома Дусе, с его пристрастием к кокетливой роскоши, пошёл на спад – участь, ожидавшая многих, в том числе и его ученика Пуаре. Жак Дусе скончался в 1929 году, его дом моды слился с другим, а спустя три года закрылся окончательно. Эра, когда творили Ворт и его сын, Дусе, и другие, менее известные их коллеги, ушла в прошлое. Вокруг возникал «дивный новый мир». Но не будем забывать, кто стоял у истоков моды этого только кажущегося новым мира… И Жак Дусе занимает в этом ряду одно из самых почётных мест.

Надежда Ламанова

Россия подарила миру не так уж и много гениальных мастеров в такой причудливо-яркой области творчества, как мода, и первым именем в этом списке, наверное, должно идти имя Надежды Ламановой. Имя, которое некогда знала вся страна и которое теперь с трудом можно отыскать на скромной надгробной табличке…

Надежда родилась в 1861 году в деревне Шутилово под Нижним Новгородом. О матери нам, к сожалению, известно очень мало – только то, что её звали Надеждой Александровной. Хозяйка поместья, жена военного, мать пяти дочерей… Отец – Пётр Михайлович Ламанов (ударение – на первую «а»), потомственный дворянин, правда, из обедневшего рода. Он в своё время выбрал карьеру военного, служил на Кавказе, прошёл через Крымскую войну, и к тому моменту, как родилась Надя, первый ребёнок, был в чине полковника.

Несмотря на благородное происхождение, семья была небогата, если не сказать больше, и, окончив гимназию, Надежда стала перед выбором – что делать дальше. Просто остаться дома, не имея перспектив вступить в достойный брак? Быть просто ещё одним членом семьи, которого нужно содержать? Это было не по ней, натуре деятельной и твёрдой, и она отправилась на московские курсы кройки и шитья. Проучившись там два года, в 1879 году Надежда устроилась «моделистом» (закройщицей) в довольно известное ателье Войткевичей.

Созданные ею наряды сидели безупречно – она предпочитала работать, драпируя, подкалывая и разрезая ткань прямо на теле клиенток, что, конечно, было для них весьма утомительно, но результат того стоил. Это была эпоха возвращения в моду турнюров – специальных накладок, которые крепились сзади ниже талии и на которых юбки собирались пышными живописными складками. И тут уже одного только умения раскроить и сшить ткань недоставало – всё зависело от вкуса портнихи, от её фантазии; на основе одной и той же выкройки можно было сделать платье и изящное, и несуразное. Тут-то талант Ламановой и проявился в полной мере – она показала себя настоящим, пусть и молодым, мастером.

Постепенно среди её клиентов появлялись не только обеспеченные дамы-буржуа, которые могли позволить себе услуги хорошей портнихи, а всё больше представителей российской богемы, способных оценить и мастерство, и изысканный стиль Ламановой. Так что как только у неё появилась возможность, Надежда забрала к себе сестёр, а в 1885 году, наконец, смогла открыть собственное дело.

О личной жизни она и не задумывалась, главным для неё было вырастить и выдать замуж сестёр, ведь после смерти родителей она осталась главой семьи. Однако любовь она всё-таки нашла… в собственной мастерской. Актёр Вронский как-то зашёл в ателье, сопровождая свою возлюбленную, актрису Гликерию Федотову, а ушёл оттуда полностью очарованный хозяйкой. Позднее он признался Ламановой, что «Вронский» – это псевдоним, а на самом деле его фамилия Каюров. Андрей Павлович (так звали поклонника Ламановой) учился на юриста, но из университета его выставили за неуспеваемость, и он решил попробовать себя на сцене. Молодой, обаятельный, очень привлекательный внешне, он жил сегодняшним днём, но встреча с Надеждой всё изменила. Они обвенчались, по настоянию жены он вернулся в университет, доучился и стал впоследствии вполне преуспевающим юристом – в частности, был управляющим московского страхового общества «Россия». Брак оказался очень удачным – будучи совершенно разными по характеру, супруги уравновешивали друг друга. А, главное, Каюров понимал, насколько важна для жены её работа, и не настаивал на том, чтобы она оставила её и посвятила себя семье. И в историю Надежда войдёт не под фамилией мужа, а под своей собственной. Сегодня мы не видим в такой ситуации ничего особенного, но для конца XIX века это было необычно, непривычно, и многими осуждалось. Но супругам до этого не было никакого дела! Они оба много работали, а то, что у них так и не появились дети… что ж, сёстры Надежды, а потом и племянники тоже требовали заботы, а ведь ещё были ученицы, которым она покровительствовала и для которых была «мамой Надей»… Словом, семейная жизнь Ламановой была насыщенной и достаточно счастливой.

Карьера продолжала развиваться, и очень успешно. Среди её клиенток было множество самых блестящих дам того времени, от аристократок до балерин и писательниц. Часто пишут, что в 1890-е над её ателье красовалась гордая вывеска: «Поставщик двора Его Императорского Величества»; на самом деле информации об отношениях Ламановой с императорским двором не сохранилось, однако это ничуть не преуменьшает её талант, не делает её роль в мире российской моды менее значительной. Многие из её работ той эпохи можно назвать настоящими шедеврами.