Обнажённый экстаз (ЛП) - Йон Ларисса - Страница 33

– Так?

– Быстрее.

Подавив стон, Лор увеличил скорость, но не сильно.

– Я же сказала быстрее. И ещё... делай то движение по головке.

Может Лор даже бы посмеялся над трогательной свирепостью, звучащей в её голосе, если бы не был слишком занят, оттягивая наступление оргазма. Пот выступил капельками у него на лбу, в то время как Лор, стиснув зубы, почти задыхался от нарастающего напряжения.

– Остановись, – произнесла Идесс, и будь она проклята, у него едва хватило контроля, чтобы сделать это. – Опусти руку к своим... своим яйцам. – Румянец окрасил её щёки. Она казалась такой властной и сексуальной, и всё-таки слово "яйца" заставило её покраснеть.

Лору это понравилось.

Он медленно скользнул ладонью вниз по члену. К тому времени, как он достиг мошонки, член уже изнывал.

– Что дальше?

– Погладь их, – сказала Идесс и затаила дыхание. – Представь, что это я... что это делает женщина.

Он закрыл глаза и выругался, легко представив её тёплую ладонь, обхватывающую член, нежно перекатывающую пальцами яички, как она делала это прежде.

Минутку она позволила ему погрузиться в образы, а как только он подошёл к черте, чтобы умолять о большем, произнесла:

– А сейчас заставь себя кончить. – Голос Идесс был угрожающе низким. Соблазнительным. – На меня.

Удивление подстегнуло Лора к кульминационному моменту, её слова подобно ядерной цепной реакции запустили этот процесс.

Он едва успел податься вперёд, обхватить себя правой рукой, контролируя, чтобы она находилась в зоне досягаемости Идесс, и кончил на её твёрдый, плоский живот.

Лор словно выпал из реальности, поскольку полученное им удовольствие завладело сразу несколькими чувствами, включая слух: до него доносился голос Идесс, но он понятия не имел, о чём она говорила. Ему просто хотелось, чтобы она продолжала говорить, потому что сам её голос казался настолько возбуждающим, что Лор кончал и кончал...

Наконец, когда его дрожащая рука подкосилась под весом тела, всё закончилось. В голове плыло, дыхание жгло горло. Лор открыл глаза и встретил взгляд Идесс.

– Я так завидую, – прошептала Идесс, и он удивлённо моргнул.

– Чему?

Идесс опустила голову на подушку и подняла к потолку самый печальный взгляд из тех, которые Лору доводилось видеть.

– Ты такой живой, Лор. В тебе пылает огонь. Ты полон жажды жизни, а я просто проживаю её, ожидая конца.

Неведомая доселе эмоция застряла в горле у Лора, перекрыв ему дыхание. Жажда жизни? Меньше всего его заботила собственная жизнь.

Единственное, что его по-настоящему заботило – это свобода Син и уверенность в том, что сестра больше никогда не станет чьей-либо собственностью. Пока этого не произошло, он должен держаться.

Она являлась одной из причин, по которой Лор надеялся, что его братья не превратились в полных засранцев и Син с ними познакомится. Ей нужно, чтобы кто-то о ней позаботился. Кто-то, кто сделает это лучше Лора.

– Не стоит, – прохрипел Лор. – Нет у меня ничего такого, что действительно вызывало бы зависть. Я ужасная личность.

Губы Идесс тронула улыбка.

– Твой выбор ужасен, но ужасная личность не питала бы к своей сестре той любви, которую испытываешь ты.

Лор вовсе не собирался покупаться на это, отнюдь. Но как, ни странно, в одном Идесс оказалась права: он был живым... по крайней мере, сейчас.

Впервые с момента перерождения себя в холоднокровного убийцу он ощущал внутри себя подобие искры.

Подтрунивание Идесс возбуждало его. Их столкновения бросали ему вызов. Он ощущал сексуальную взволнованность. Ничего бы подобного наверняка не случилось бы при идеальных условиях, но Лор не мог не задаться вопросом, что бы произошло, если бы между ними не стоял Кинан.

И если бы Идесс не была прикована цепью.

Лор подавил безумный смех, поскольку всё это было всего лишь мечтой, а он никогда не был мечтателем. К тому же, как только Кинан умрёт, Лор понимал, что его братья – да и сама Идесс – удостоверятся, чтобы он уже никогда не смог мечтать.

***

Кому бы в здравом уме пришла идея открыть медицинское учреждение для демонов? Этим вопросом Рариэль задавался с того дня, как услышал о Центральной Подземной Больнице, и в тот момент, как отыскал в Хэррогейте символ ЦБП, понял, что заинтересовался.

ЦБП. Это ж надо так назвать больницу. Рариэль рассмеялся над недальновидностью того, кто так её назвал. Кретин.

Это было шестое его посещение, хотя первые пять раз он так и не вышел из Хэррогейта.

Рариэль просто открывал его, давал Роугу выбор выйти или остаться внутри, и продолжал свой путь. Очевидно, проклятие брата Роуга оставило его иссушенным демоном, не только большинству не видимым, но и неспособным управляться с объектами, такими как Хэррогейты или двери, что сильно усложняло путешествия.

Бедный парень. Быть преданным собственным братом – худшее из возможных переживаний, и Рариэль знал это по себе.

Он бросил сочувственный взгляд в сторону Роуга, выглядевшего подобно призрачному духу. Но в отличие от духов, у него с Рариэлем была телепатическая связь.

– Готов? – спросил Рариэль.

"Да".

Испытывая предвкушение, Рариэль набрал на панели символ больницы. На этот раз он собирался доставить своего путника и самому послоняться там. Понаблюдать.

Он открыл ворота и вышел. В приёмном отделении царила суета, но вряд ли кто мог заметить его появление.

Там же слонялось бесчисленное количество духов, и как только Роуг вошёл в больницу, они буквально обезумели. Кто-то кинулся бежать, кто-то съёжился, кто-то застыл на месте, ужасно вопя, так, что Рариэлю захотелось заткнуть уши.

Невидимый друг Рариэля безумно напугал призраков, да и обычные люди в приёмном отделении ощущали себя как-то взволнованно.

К нему приблизилась вампирша, одетая в медицинскую форму.

– Могу я вам чем-нибудь помочь?

– Нет, – ответил Рариэль, в то время как Роуг почти врезался в одного из вопящих призраков. Это являлось одной из странностей духов: их можно было буквально рассеять в прах, причиняя невообразимую боль, но они все оставались живы. – Я просто хотел полюбопытствовать.

– Как хотите. – Вампирша ушла, а Рариэль остался в приёмном отделении. До него доносились отдалённые голоса, даже крики. Духи всё ещё бесновались, причитали и колотили в стены.

Неподалёку, между покрытой пластмассой диванчиком и крепким каменным столом, две женщины прижимали к себе троих детей.

Красотка с каштановыми волосами и изумительными глазами цвета шампанского издала волчий рык. Другая, более жёсткого стиля рыжеволосая женщина поигрывала лезвием в украшенных ножнах, в её воинственных зелёных глазах отражалась тревога.

В тот момент, когда Роуг увидел их, по всему приёмному отделению прокатилась волна ярости. Сотрудники и пациенты сбивались с шага, роняли инструменты и обнимали себя, словно внезапно озябнув.

Роуг с убийственным взглядом двинулся к этой небольшой группе. Ах, да... женщины являлись супругами Семинусов и с ними были их дети.

Они являлись семьёй братьев Роуга, которую тот собирался разрушить. Что интересно, один из детёнышей словно видел его. Роуг улыбнулся... если движение его губ можно было назвать улыбкой. Он принял форму большого Семинуса с широкими плечами и тёмными волосами.

Малыш протянул к нему руку. Роуг приблизился и ребёнок начал извиваться на руках женщины, пытаясь до него дотянуться.

– Рэйд, успокойся, – произнесла женщина, крепче прижимая к себе дитя.

Роуг улыбнулся Рариэлю, от чего у того скрутило живот. Он мог быть злым, больным на всю голову ублюдком, уверенным в своей правоте, но мучения детей любых разновидностей не доставляли Рариэлю удовольствия.

Но поскольку ему были доступны мысли Роуга, он расслабился. Тот вовсе не собирался никого мучить. Просто убить.