Солдат империи, или История о том, почему США не напали на СССР - Мацкевич Вадим Викторович - Страница 13

Я стал читать внимательнее и нашел те самые, убийственные формальные данные в свою пользу, о которых твердил мне генерал.

Помимо стандартных разделов «Краткие сведения об объекте», «Заключение» и «Выводы», все три отчета по государственным испытаниям прицелов имели еще один — «Направление дальнейшего совершенствования отечественного прицела АСП-1 (АСП-2 и АСП-3)». Здесь были перечислены рекламные данные американского прицела AIC, того самого, который попал к нам из Кореи. Судя по отчетам, этот прицел был пределом мечтаний наших вооруженцев, направлением совершенствования наших отечественных прицелов.

Я бросился к телефону, позвонил генералу Бондаренко и доложил:

— Я нашел формальные данные в нашу пользу, то есть в мою пользу.

Генерал довольно отозвался:

— Это ты правильно сказал — в нашу, нашу пользу. Ведь я твой союзник, всегда можешь на меня надеяться. Ты говорил кому-нибудь о своей находке? Нет? Вот никому и не говори. Совещание в ЦК партии назначено на завтра. Подбери все материалы, а вот эти три отчета пусть опечатают и передадут мне. Я сам повезу эти материалы.

На следующий день мы прибыли в Центральный Комитет партии на площадь Ногина. Генерал Бондаренко прошел в кабинет начальника авиационного отдела генерала Катюшкина. А в приемной уже ждали ногинцы, человек сорок во главе с начальником политотдела Управления вооружения полковником Пугиным.

Упреки посыпались градом: «Выскочка, лезешь не в свое дело!», «Если ни черта не смыслишь, не лезь», «Только зря у людей время отнимаешь»… Но тут дверь в кабинет открылась, и нас пригласили войти.

В глубине огромной комнаты за столом сидели генерал Катюшкин, мой генерал Бондаренко и еще несколько генералов. Чуть поодаль стоял большой стол для участников совещаний. По одну сторону этого стола уселись вооруженцы, по другую сторону — я один. С моей стороны должен был присутствовать еще эксперт из штаба НИИ ВВС полковник Малиновский. Но генерал Бондаренко меня заранее предупредил:

— На Малиновского рассчитывать ни в коем случае нельзя. Этот плут перед совещанием принесет справку о том, что он болен, и на совещание не явится. Рассчитывай только на себя и на материалы, которыми ты будешь располагать.

Так и оказалось.

Генерал Катюшкин объявил, что совещание, назначенное по приказанию секретаря ЦК партии Маленкова и маршала Жигарева по рассмотрению обвинения лейтенанта Мацкевича в преклонении перед иностранщиной и в космополитизме, начинает свою работу. Первое слово было предоставлено представителю 4-го Управления авиавооружения НИИ ВВС майору Гинзбургу.

Майор зачитал заявление, в котором говорилось, что я, совершенно не разбираясь в прицелах, ввел в заблуждение руководящий состав ЦК партии, правительства и министерства вооружения, в результате чего вышло постановление партии и правительства о копировании американского прицела AIC с AN/APG-30, который никуда не годится по сравнению с нашими прицелами АСП. Это совершенно неоправданное заявление Мацкевича является прямым преклонением перед иностранщиной и космополитизмом.

Остальные заявления были такими же, словно писались под копирку.

Генерал Катюшкин обратился ко мне:

— Ну, лейтенант, вы намерены что-нибудь сказать в свое оправдание?

Я встал:

— Да, товарищ генерал, конечно, я ведь все свои соображения, которые докладывал высокому начальству, построил не просто из воздуха. Я действительно не специалист по прицелам, но мне приходилось участвовать в испытаниях отечественных прицелов АСП в Ногинске с радиодальномерами «Омега», «Гамма» и так далее, где я был в качестве специалиста по дальномерам. Но я прекрасно понимаю, что дальномер APG-30 представляет интерес только в комплексе с AIC, только вместе они решают задачу ведения точного огня на дальности до двух с половиной километров. Я восстановил радиодальномер, а также постарался восстановить и прицел AIC, насколько в этом разбирался. Для работы я взял в архивах нашего управления отчеты по государственным испытаниям прицелов АСП, которые поступили к нам из 4-го Управления. В них есть раздел «Направление дальнейшего совершенствования отечественного прицела АСП».

Под удивленные взгляды присутствующих я начал перечислять пункты:

— Первое: прицел должен быть универсальным и применяться не только для стрельбы из пулеметов, но и для стрельбы из пушек, ракетного оружия и бомбометания. Это как раз особенность прицела AIC. Второе: дальность действия прицела должна быть не восемьсот метров, а две тысячи пятьсот. AIC эту дальность обеспечивает. Третье: углы обзора прицела должны быть не тридцать градусов, а около сорока пяти градусов. Это данные прицела AIC. Четвертое: прицел должен проектировать прицельные данные на переднее стекло кабины и не мешать летчику катапультироваться. AIC отвечает этим требованиям. Пятое: цель должна обрамляться не разорванными ромбиками и вручную, а автоматически сплошным кольцом. Это особенность прицела AIC.

Генералы за отдельным столом начали переглядываться, а я продолжал:

— Одним словом, раздел «Направление дальнейшего совершенствования отечественных прицелов АСП-1, 2 или 3 перечисляет все особенности американского прицела AIC. Я не мог допустить, чтобы прицелом никто не занимался, поэтому доложил высокому начальству и специалистам оборонной промышленности об AIC с AN/APG-30 как о комплексе, который необходимо копировать и принимать на вооружение нашей армии. У меня все.

Генералы переговорили о чем-то между собой. Затем Катюшкин позвонил маршалу Жигареву:

— Товарищ маршал, комиссия Центрального Комитета, назначенная Маленковым и вами по разбору обвинений лейтенанта Мацкевича в преклонении перед иностранщиной и космополитизме, свою работу закончила. Способного инженера обвинили несправедливо.

Из трубки на весь зал раздался рычащий голос маршала Жигарева:

— Тогда пусть получают то, что готовили ему, — Курильские острова! Отправить туда зачинщиков! А полковника Пугина, как главного заправилу этой травли, из армии демобилизовать. Я сегодня же подпишу приказ о его увольнении.

На этом совещание закончилось.

На обратной дороге генерал Бондаренко сел рядом со мной на заднее сиденье:

— Не найди ты эти формальные данные, на Курилы сейчас был бы отправлен ты! Ну, слава Богу, все закончилось, будем трудиться дальше.

Но, увы, радость была преждевременной.

Глава 8.

Как потомок Левши подковал советский истребитель

После, казалось бы, удачного для меня завершения спора о сравнении характеристик авиационных прицельно-дальномерных устройств СССР и США судьба вынесла меня на новый виток, не менее опасный, чем предыдущий. И запахло уже не Курилами! Могло быть и «крепше», как говаривал генерал Бондаренко…

А дело было в следующем. В НИИ ВВС на испытания стали поступать опытные образцы локаторов обнаружения, которые должны были в воздухе предупреждать наших пилотов, воевавших в Корее, о приближении к их машинам американских истребителей «Сейбр Ф-86» (чаще всего они нападали со стороны хвоста). Необходимость этих разработок диктовалась большими потерями нашей авиации в Корее.

Одна из таких станций — «Позитрон» — была сконструирована в НИИ-17. Главным ее конструктором был Евсей Исаакович Гальперин. Сработанная им станция весила 120 килограммов! Чтобы разместить ее на МИГе, где строго учитывался каждый лишний килограмм, она была разбита на множество блоков. Изначально было ясно, что даже если станция будет полностью готова, использовать ее в боевых условиях невозможно: на МИГе можно было поставить устройство весом до 10 килограммов, но не центнер же с лишним! Кроме того, дальность ее действия была всего 600—800 метров. Да и то сплошь и рядом она срабатывала от разных наземных систем связи. Много было и всяких других недостатков.

Однако «наверх» докладывалось, что станция успешно разрабатывается. И когда на испытательный аэродром НИИ-17 прибыла проверочная комиссия, естественно, выяснилось, что работы далеки от завершения, так как станция срабатывает главным образом от наземных объектов. Заместитель Гальперина М. Г. Марголин тут же был уволен. Именно он, выслуживаясь перед начальством, докладывал, что станция вот-вот будет представлена заказчику. По свежим следам появился такой непритязательный стишок: