Крымский излом (СИ) - Михайловский Александр Борисович - Страница 7

Но прежде чем Сушки поднимутся в воздух, в эфир была передана следующая радиограмма, зашифрованная шифром, используемым для связи Ставки Верховного Главнокомандования со Штабом Севастопольского Оборонительного Района.

"Хронос" - тов. "Иванову".

Отправлена 00:05 05.01.1942г.

Принята, расшифрована и зарегистрирована 02:15 05.01.1942г.

Верховному Главнокомандующему Вооруженными Силами СССР товарищу Иосифу Виссарионовичу Сталину!

Товарищ Сталин. Мы, личный состав сводного соединения кораблей Балтийского, Северного и Черноморского флотов Российской Федерации, вышли на учения в Средиземное море в конце декабря 2012 года. По независящим от для нас причинам, мы переместились во времени и пространстве, и оказались в Черном море в окрестностях Севастополя 4 января 1942 года.

Как ваши прямые потомки, мы считаем себя обязанными принять участие в тяжелейшей войне советского народа с немецко-фашистскими захватчиками, и потому намерены оказать Советскому Союзу всю возможную помощь.

Наше соединение состоит из кораблей, оснащенных самым совершенным на наше время оружием. В том числе и таким, аналогов которого в вашем мире еще нет, и долго не будет. Флагманом соединения является тяжелый авианесущий крейсер, на борту которого базируется авиакрыло, состоящее из четырнадцати многоцелевых боевых самолетов и более двадцати вертолетов. В состав соединения входят четыре больших десантных корабля и на них два батальона морской пехоты Балтийского и Черноморского флотов, оснащенные бронетехникой и средствами усиления. На грузопассажирском лайнере "Колхида" для участия в учения по высадке десанта складировано большое количество сверхсовременного, даже по нашим временам, тяжелого вооружения.

Сегодня в ноль часов тридцать минут командование Севастопольского оборонительного района начинает Евпаторийскую десантную операцию, которая в нашем прошлом закончилась тяжелым поражением советских войск. Имея в своих руках такую мощь, мы не можем спокойно смотреть, как сражаются и погибают наши деды и прадеды. Мы пойдем в бой плечом к плечу с бойцами капитан-лейтенанта Красной Армии Бузинова. В операции примут участие палубная авиация, корабельное соединение и подразделения морской пехоты.

Кроме военной мощи и желания сражаться, мы обладаем информацией не только о текущих событиях этой войны, но и о планах немецкого и союзного командования на ближайшее время, и о многом другом, что мы, из-за конфиденциальности информации, не можем сообщить по радио даже в зашифрованном виде.

Мы просим Вас прислать своего представителя, которому Вы полностью доверяете, на флагманский корабль нашей эскадры для передачи сведений имеющих Особую Государственную Важность и согласования дальнейших операций в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками.

Командующий сводным соединением Контр-адмирал Ларионов В. С.

Передатчик еще отправлял в эфир последние группы цифр, а с трамплина "Адмирала Кузнецова" один за другим срывались в небо тяжелые машины. Первым на взлет пошел майор Садыков, со стартовой позиции номер два, за ним с позиции номер один в небо поднялась машина капитана Гордина, пока он взлетал, газоотбойник на второй позиции успел опуститься, и через тридцать секунд с третьей позиции стартовал старший лейтенант Ганочкин, один из пилотов так называемого молодого пополнения.

Они ушли, растворились в темноте, а неугомонные техники готовили к вылету следующую тройку, которую возглавлял майор Хамбурдыкин. Ее целью являлся аэродром в Херсоне, на котором базировалась 3-я группа 27-й бомбардировочной эскадры люфтваффе, бомбардировщики Не-111Н. Группа майора Хамбурдыкина начала взлет ровно в полпервого, а в ноль часов тридцать пять минут последняя машина группы оторвалась от родной палубы.

Предпоследней в воздух была поднята тройка возглавляемая командиром авиакрыла полковником Хмелевым. Ее цель одна из самых ответственных, это одна из узловых железнодорожных станций Донецкого (Сталинского) узла, под завязку забитая эшелонами с горючим, боеприпасами, войсками. Задача - снести эти станцию с лица земли, ну а потом, в дальнейших налетах, и несколько ее соседок. Пусть у Клейста тоже немного поболит голова, тем более что он единственный кто хоть что-то способен перебросить на выручку 11-й армии в Крыму. Просто средство предосторожности.

Под каждый самолет подвешено по восемь полутонных объемно-детонирующих боеприпасов. Они будут у цели примерно через двадцать минут после взлета. Немецкие солдаты и офицеры, спящие в своих землянках, теплушках или стоящие на постах, еще не знали, что они уже умерли. Их смерть была уже измерена, взвешена и висела под крыльями самолетов XXI века. Оставшиеся минуты жизни их - это не более чем отсрочка исполнения приговора.

Вот тройка Су-33, снизилась до малых высот, и, совершив пологий вираж, вышли на станцию вдоль железнодорожных путей. Автопилоты отрабатывают режим огибания местности. Немцы, стоящие у зенитных орудий, абсолютно ничего не слышат. Их смерть мчится впереди собственного звука.

Вот он, рубеж атаки. Бомбы отделяются от самолетов, позади них раскрываются маленькие парашюты, и на станцию горной лавиной обрушивается страшный грохот. Но это не сама смерть, это всего лишь ее герольд, возвещающий пришествие дамы в саване и с косой. А смерть бесшумно накрывает станцию ковром из длинных продолговатых предметов.

Немецкие зенитчики еще трясут контужеными головами, но все уже кончено. Взрыв единого поля из синхронно сработавших двадцати четырех ОДАБов был такой силы, что эту вспышку в полнеба видели даже советские бойцы на Миус-фронте. Следом громыхнули эшелоны с боеприпасами, предназначенные для 1-й танковой армии. Загоревшиеся эшелоны с горючим превратили станцию в настоящий ад. Полковник Хмелев, обернувшись, посмотрел на полыхающее зарево, расплывающееся на том месте, где только что была железнодорожная станция, и которое стало братской могилой для сотен немецких солдат, - Ну, с-суки, мы вам покажем, что такое НАСТОЯЩАЯ война! - Им еще надо было вернуться на авианосец, заправить и осмотреть машины, подвесить бомбы, и совершить еще один вылет, а за ним еще и еще...

А на аэродромах Херсона и Николаева был настоящий ад. Если по-честному, то в январе 1942 года единственным врагом немецких солдат в этих краях был только "генерал Мороз". Советские самолеты давно уже туда не залетали, а партизанское движение еще только начало развертываться, и всех прелестей горящей под ногами земли немецкие солдаты еще не успели узнать.

А этот русский мороз, щипал уши, хватал пальцами за нос, и холодными, б-р-р-р, руками лез под тонкую шинель из эрзац-сукна. Фельдфебеля на него нет, чтоб он пропал. Так что немецкие солдаты, поеживаясь, ходили вокруг выстроенных рядами самолетов с черными крестами на крыльях, и паучьими свастиками на хвостовых оперениях. Расчеты зенитных пушек дежурили на своих постах. Хотя налетов советской авиации не было уже давненько но, орднунг - есть орднунг!

Но и хваленый немецкий порядок не помог, когда над аэродромами Люфтвафе совершенно бесшумно появились по три стреловидных краснозвездных тени. Потом на летное поле пал ГРОХОТ! А из-под крыльев нежданных ночных визитеров вниз посыпались бомбы, рассыпаясь по пути веером сотен маленьких боевых элементов. Секунду спустя стоянки самолетов, позиции зенитных батарей, склады боеприпасов и ГСМ утонули в тысячах взрывов. На каждый аэродром было сброшено по двенадцать тысяч шестьсот килограммовых боевых блоков осколочно-фугасного действия. То, что осталось на стоянках от самолетов выглядело так, будто боевые машины тщательно пропустили через шредер, а местами и не по одному разу. Крики раненых заглушались гулом пожара и грохотом рвущихся боеприпасов.