Рабин, он и в Африке Гут - Лютый Алексей - Страница 37

Такой толпы я не видел давно. По крайней мере, со времени нашего с Сеней последнего дежурства на футбольном стадионе. К тому моменту, когда голова колонны добралась до окраины города, ее хвост еще толпился на площади и совершенно не ведал, что происходит впереди. А впереди, перекрывая дорогу, стояли солдаты. Ровненький такой, сверкающий медью в свете заходящего солнца строй, вооруженный до зубов и ничуть не уступавший по численности переселенцам, даже если те выставят против солдат женщин, детей, стариков, инвалидов и прочих иждивенцев, включая местных собак. Мы остановились.

– Что, Сеня, смахнемся? – обрадованно поинтересовался у моего хозяина Жомов.

– Ванечка, по-моему, тех мясных консервов в медной упаковке, что стоят впереди, слишком много для нас троих, – задумчиво почесав подбородок, ответил ему Сеня.

– Как это для троих? – удивился омоновец. – А эти?

Ваня повернулся, чтобы привлечь на свою сторону толпу переселенцев, но тут же получил ответ на свой последний вопрос: евреи поворачивали назад! Причем делали это намного быстрее, чем до этого собирались в путь.

– Вы куда, уроды?! – оскорбленно завопил омоновец. – А ну-ка вернитесь в строй.

– Уважаемый, по-моему, вы сошли с ума, – на секунду затормозив, заявил один из беглецов. – Чтобы мы на армию фараона да с голыми пятками кидались? Да ни за что! Если так поставлен вопрос, то мы все остаемся.

– Так можно же ее огородами обойти, – безнадежно предложил Андрюша. – Не обязательно же прямо на солдат лезть…

– Извините, но вы сами-то хоть понимаете, что предлагаете нам? – оторопел дезертир. – Значит, по вашему мнению, мы, нормальные, цивилизованные люди, должны, как последние бездомные бродяги, уходить из города огородами, прячась от посторонних глаз?.. Вы сумасшедшие. Либо мы с достоинством выйдем из Мемфиса по дороге, либо никуда не пойдем. Вы над этим подумайте, а пока до свидания. Извините, я спешу, – и мужичок, развернувшись, умчался прочь.

– Сеня, может быть, догнать его и морду набить? – растерянно предложил Ваня Жомов.

– А толку? – мой Рабинович безнадежно махнул рукой. – Пошли назад. Пора ужинать, да и выпить сегодня не помешает.

– А вот это хорошее предложение! – омоновец сразу расплылся в улыбке. – Чего же мы ждем? Пошли скорее.

Мы развернулись и под дикий хохот фараоновых солдат отправились обратно в Мемфис. Я уходил последним. Аарон и Моисей в шоковом состоянии застыли посреди дороги, и я попытался гавкнуть на них, чтобы привести в чувство. Однако на мой рык они никак не отреагировали, и пришлось патриархов оставить. Не пропускать же мне ужин из-за них! Я махнул старикам хвостом на прощание и поспешил догнать хозяина. Все-таки у каждого в этом мире есть свое собственное, навеки определенное место!..

Глава 2

Утро, естественно, наступило, но обрадовало оно немногих. Моисей с Аароном просто не выспались, поскольку так и простояли посреди дороги всю ночь, не сумев до рассвета выйти из ступора. Солдаты фараона тоже не выспались, но не просто, а от того, что всю ночь караулили дорогу с целью пресечь вторую попытку исхода из Египта угнетенных кирпичников. На этот раз под покровом темноты. Соплеменники Моисея расстраивались от того, что это утро не имело никакого отношения к выходному дню. Покусанный Мурзиком пес завыл от расстройства, поскольку, проснувшись, обнаружил, что ухо по-прежнему не отросло. Ну а менты просто болели с похмелья, потому наслаждаться взошедшим солнышком просто не могли.

В общем, повод радоваться наступлению нового дня в Мемфисе был лишь у немногих. Можно сказать, только у двоих – самого фараона и маленького Нахора. Первый с самого рассвета скакал по дворцу, радуясь вчерашнему удачному пресечению попытки бегства его подданных и раздумывая о том, не наказать ли их каким-нибудь способом. Например, перебить всех новорожденных мальчиков. От этой мысли его удержало только то, что с такими методами его кирпичные заводы скоро останутся совсем без рабочей силы. И фараон, восхищаясь собственной мудростью, выскочил из дворца, чтобы попрыгать еще и по лужайке. Ну а Нахор до сих пор был в восторге от изученного вчера нового способа наращивания капитала и ни свет ни заря примчался к Рабиновичу, чтобы высказать тому свое восхищение.

– Силушай, уважаемый, а давай и сегодня би-иляши пиродавать будим? – заявил перс страдающему Рабиновичу, без стука ворвавшись в его комнату.

Сеня был в таком состоянии, что не мог даже заорать.

– Силушай, ты, – передразнил он Нахора. – Выйди из комнаты, спустись вниз, открой дверь на улицу, обойди вокруг Мемфиса, и тогда мы твое предложение обсудим.

Перс был послушным учеником, поэтому не стал задавать сенсею вопросов о том, как пешая прогулка на несколько километров может способствовать принятию тех или иных коммерческих решений. Он просто радостно кивнул головой и выскочил из комнаты, торопясь исполнить распоряжение учителя. Ну а Рабинович, облегченно вздохнув, принялся обдумывать более глобальные проблемы. Такие, например, как возможность опохмелиться, к чему она приведет, каков должен быть оптимальный размер дозы и стоит ли опохмеляться вообще! От этих раздумий его и оторвали Аарон с Моисеем, явившиеся на постоялый двор вместо того, чтобы отправиться спать после бессонной ночи.

– Г-г-г… – завопил патриарх с порога.

– Уйди, – прежде, чем Аарон начал переводить, отрезал Рабинович и перевернулся носом к стене.

– Т-т-т… – сменил репертуар старец.

– Нет меня, – Сеня, как белорусский партизан, решил не сдаваться. Не помогло. Моисей не отступал.

– Т-ты! – наконец преодолел он звуковой барьер. Сеня хотел бы сделать вид, что этого не заметил, но не смог.

– Ты хоть понимаешь, насколько теперь усложнилась наша задача? – рявкнул Аарон, решив, что пора и ему вставить в общение двух мыслителей свое собственное веское слово. – Господь вдохновил нас на подвиги и вселил вчера веру в сердца несчастных сынов Израиля. Деспот-фараон ее растоптал, и теперь только герой не убоится грубой силы. Из-за вас наш народ отныне все кому не лень будут притеснять…

– Не понял?! – Рабиновича наконец проняло. – Это почему из-за нас?

– Не знаю, – пожал плечами старец. – Но, раз вы взялись нам помогать, должны были предвидеть и такой вариант развития событий, как появление враждебной армии у нас на дороге. Мы, что ли, за вас думать будем?

– Зашибись! – больше Рабиновичу нечего было возразить.

Избавиться от старцев никак не удавалось. Сеня даже грешным делом начал подумывать о том, не натравить ли на них Мурзика, но, поглядев в умные глаза собаки, передумал. Во-первых, пес старое мясо грызть не будет, а во-вторых, дедушек было жалко. Все-таки их из Египта выводить нужно, а не искоренять совсем. А если Мурзик согласится рявкнуть на патриархов, мало ли какие инфаркты старики после этого могут подхватить. Пришлось Рабиновичу поднимать от подушки свою тяжелую головушку и вставать с жесткого топчана, выслушивая непрерывные стенания старцев. То есть стенания Моисея, которые Аарон со знанием дела переводил.

– Ну все. Хватит! – наконец вышел из себя Рабинович, устав слушать вопли и жалобы патриархов. – Марш оба вниз и ждите меня в трактире. Приведу себя в порядок, позавтракаю, тогда и разговаривать с вами буду.

Моисей, словно и не слыша этих слов, продолжал завывать. Аарон, явно отличавшийся менее настырным характером, на секунду заколебался, выполнить ли ему требования Рабиновича или продолжить свой сурдоперевод. Выбрать первое его вынудил Мурзик, сжалившийся, наконец, над хозяином и негромко заворчавший на старцев. Аарон вмиг оценил, во что ему выльется стычка со здоровенным псом и, схватив Моисея за руку, выдернул его за дверь. Сеня облегченно вздохнул.

– Хоть один раз за последнюю неделю ты, Мурзик, сделал что-то полезное, – пробормотал он, посмотрев на пса.

Тот удивленно гавкнул, явно требуя от хозяина объяснений за такую наглую ложь, но Рабинович лишь махнул на друга и соратника рукой, занявшись своим туалетом. Нет, не отправлением естественных потребностей организма, а обычным облачением в милицейскую форму. Мурзик в ответ на такое демонстративное пренебрежение к собственной особе сердито фыркнул и, отворив носом дверь, выскочил из комнаты. И правильно. Чего ему с таким эгоистом и лгуном общаться?!