Сын Архидемона (Тетралогия) - Рудазов Александр - Страница 52

Вошедший парень шмыгнул носом, неторопливо поставил принесенные подносы на стол, так же неторопливо сунул в карман заранее приготовленные чаевые и, не сказав ни единого слова, удалился. А я приступил к ужину.

Вообще-то в этом отеле полагалось спускаться к трапезе вниз, но за отдельную плату вполне могли доставлять жратву и в номер. Мне было бы весьма затруднительно питаться на людях, поэтому я, естественно, выбрал последнее. Доставкой попеременно занимались двое —миловидная зеленоглазая девушка и этот самый парень. Как ни странно, я предпочитал именно второго — в отличие от своей напарницы он был безразличен ко всему, выходящему за рамки его задачи. Принес, забрал деньги, бесшумно удалился. Все. А вот девушка каждый раз пыталась завязать разговор, нисколько не смущаясь тем, что я только огрызаюсь. Ее ужасно интересовало, почему я даже в жару (а на улице сейчас стояла редкая для мая жара) не снимаю всех этих одежек.

Качество пищи оставляло желать лучшего. Как и всегда. Успевшая остыть овсянка с явно недожаренными котлетами, скверно приготовленные голубцы, позавчерашняя булочка с повидлом и вишневый компот. К компоту претензий нет — компот у них хороший. Подносов было два — на одном три двойных порции никак не уместились бы. Как-никак это двенадцать тарелок и шесть стаканов! Кстати, этот вопрос тоже очень интересовал любопытную официантку — как я умудряюсь слопать такое количество пищи? Не прячу ли я здесь еще кого-нибудь?

За едой я продолжал думать. В первую же ночь я навестил квартиру Краевского — ту, в которой Волдрес и Рабан встречались с уважаемым профессором два года назад. Увы, безуспешно. В квартире жили совершенно другие люди, переехавшие туда в прошлом году. О предыдущем жильце они знали даже меньше чем я.

На вторую ночь я проверил канал, через который Волдрес и Рабан отыскали тогда профессора. Тоже ноль результатов — тот тип, оказывается, месяц назад умер. Рабан засомневался — их знакомый по кличке Ушастик был как раз таким человеком, которому время от времени приходится «умирать». Я не поленился слетать на кладбище, на котором, как мне сообщили, его похоронили. Действительно, лежит — Рабан и Направление подтвердили. Никто из его знакомых ни о каком Краевском даже не слышал. На третью ночь я побывал на Петровке, 38, — уж этот-то адрес сидел у меня в памяти крепко. Благодаря Направлению я проскользнул незаметней, чем человек-невидимка, добрался до компьютера их ЦАБа (Центральное Адресное Бюро) и порыскал в базе данных. В Москве отыскалось двое Львов Михайловичей Бариновых и один Павел Романович Краевский. Увы, никто из них не годился: двое были слишком молоды, а один, наоборот, слишком стар — я сильно сомневался, что Баринову девяносто два года.

— Умные мысли есть? — осведомился я у своего симбионта.

— Найдется кое-что… — невнятно пробурчал Рабан. — Но вообще, патрон, ты очень уж нетерпелив!

— Угу. В каком смысле?

— Да в таком! Знаешь, сколько мы с Волдресом разыскивали Краевского в прошлый раз? Почти месяц! И ничего, не жаловались! Такую тьму народа пришлось перелопатить, пока этого Ушастика выудили, что просто…

— Угу. Слушай, а у этого Ушастика сильно большие уши были?

— Да нет, обыкновенные. У него просто фамилия Ушастов. На редкость отвратительный тип — это он и доставлял Краевскому всякие донорские органы. Что попроще, конечно. Мозги и все такое этот профессор где-то еще выкапывал…

— Угу. Ладно, я понял. Но ты так ничего путного и не предложил.

— Ну чего тут предлагать-то… Поработать надо. Скажем, объявление в газету дать перво-наперво. Потом обойти всех Бариновых и Краевских в городе, наверняка кто-нибудь окажется родственником того, нужного. Можно в ту передачу обратиться, как ее… «Ищу себя», что ли?…

— Гениально, Ватсон! — прохрипел я. — Только вот ты забыл, что мы ищем не Васю Иванова, слесаря с соседней улицы! Краевский с Бариновым — жутко засекреченные личности. Это все равно как если иностранный шпион начнет спрашивать у прохожих на улице: «А где тут у вас секретный завод баллистических ракет?» Толку не будет, а вот неприятностей можно нахлебаться…

— А Волдрес справился.

— У Волдреса был опыт. К тому же он, если не ошибаюсь, был человеком. А когда такая вот мумия, — я с ненавистью посмотрел на свое отражение в зеркале, — о ком-нибудь расспрашивает, ее сразу начинают в чем-то подозревать. Ну сам посуди — разве законопослушный гражданин станет разгуливать в маске? Серый Плащ, например… Вот фигли он ходит в маске? Рожу прячет, конечно…

— Это все, конечно, так, — не желал сдаваться Рабан, — только ты, патрон, не забудь и своем преимуществе!

— Каком именно?

— А Направление? Раздобудь фотографию или какой-нибудь предмет того, кого ищешь, — и все проблемы отпадут!

— А то б я без тебя не догадался. Может, заодно подскажешь, где что-нибудь такое добыть?

Рабан задумался. Надолго. Пока он размышлял, я успел съесть все, что мне приволокли на ужин, плюс половину ложки… Ну, в общем, я нечаянно откусил пол-ложки и проглотил этот невкусный алюминий, прежде чем сообразил, что делаю. Гадость. Ну ничего, переварится. Оставшуюся половинку я разрезал на стружку и смыл в унитаз — мне совсем не хотелось рассказывать той официантке, как я съел ложку. Уж лучше скажу, что потерял.

— Помнишь, я тебе говорил про нашего заказчика? Которому понадобился проект «Зомби»? — нарушил молчание Рабан.

— Угу. И что с ним?

— Я не уверен… может быть, он его уже давно выбросил…

— Угу.

— Нет, это я к тому, что у него было письмо от Баринова. Что-то насчет того, что проект близится к завершению… и все такое. Он нам показывал. Это ведь можно назвать личной вещью?

— Хочешь сказать, что Баринов переписывался с иномирцем?

— Да это не к нему письмо было. Он так и не признался, откуда его взял… хотя мы особо и не расспрашивали. Но ведь подойдет?

— Надо думать. И где сейчас ваш друг?

— Один шаг. Стартовать?

— В другом мире… — с каким-то удовлетворением хмыкнул я. — А ты уверен, что сможешь вернуть меня сюда же? Мне что-то не хочется на этот раз очутиться где-нибудь в снегах Антарктиды.

— Не, патрон, проблем не возникнет! — с просто-таки неприличной горячностью вскинулся Рабан, — Вернуться в исходную точку легко — трудно попасть туда, где еще ни разу не был.

— Тогда стартуй.

— Ллиасса аллиасса алла и сссаа алла асссалла! Алиии! Эсе! Энке илиалссаа оссса асса эллеасса оссо иииииии! Эссеееаааааааа! Алаасса!

До чего же все-таки удобно путешествовать между мирами — даже из комнаты выходить не нужно. Произнес все эти «ссы» и «ассы», и готово — ты уже там, куда не долетит ни один самолет, лети он хоть миллион лет. Благодать, да и только. В глазах, правда, двоится, но ведь всего какую-то секунду.

Я очутился посреди леса. Точнее, лесочка — очень уж крохотные здесь росли деревца. Самое высокое было лишь вдвое выше меня, а остальные и вовсе… До верхушки вполне можно допрыгнуть. И плоды на них росли какие-то странные — словно бы желуди, только размером не больше горошинки. Про листья вообще молчу — никогда в жизни не слышал о том, чтобы листья имели форму почти правильных пятиугольников.

— А тут все пятиугольное, — сообщил Рабан. — И все очень маленькое. Это не мир, это анклав. У него у самого форма додекаэдра. Длина стороны — два с половиной километра.

— И впрямь, маленький, — согласился я. — Карманный мирок…

— А тут ты в самую точку попал, патрон. Именно карманный. Его сотворил один очень могучий маг — для одного себя. На настоящий-то мир ни у одного колдуна сил не хватит, а вот небольшой анклав — пожалуйста. Потом он умер, а Додекаэдр остался. Ну а лет десять назад здесь поселился Йехудин — тот, к кому мы идем. Он, правда, не маг, а ученый, но среди ученых тоже бывают Высокие Мастера.

— Небо здесь красивое… — почему-то сказал я.

— Это не небо, патрон, — хмыкнул Рабан. — Это противоположный Пентагон — Озерный. А под ногами у нас Лесной Пентагон.

— Пентагон? — не понял я.