Практикантка. Дилогия - Каменистый Артем - Страница 20

– А теперь послушай меня! – рявкнула настоятельница и своим страшным гипнотическим голосом, способным довести до обморока любого, продолжила: – Ты попросту просрал свою дочь! Она росла без тебя, у совершенно чужих людей. К нам Алина попала в одиннадцатилетнем возрасте, я ей была за родную мать, отца, дедушку и экзекутора. Все в одном лице! Здесь она выросла, расцвела, наша суровая жизнь закалила ее характер и тело. Не сомневайся, ей даже не захочется видеть такого никчемного отца, который неизвестно чем занимался почти двадцать лет, терпеливо дожидаясь, пока она вырастет. Вся твоя заслуга только в том, что ты соизволил обрюхатить ее молодую мать, а потом бросить на произвол судьбы. Она, знаешь ли, уже совершеннолетняя и может сама решать, что ей дальше делать. Интересный из тебя получился папаша – приходишь на все готовенькое и думаешь, что тебя тут ждут с распростертыми объятиями! Может, мне еще раком перед тобой стать? А? Даже не мечтай об этом, я сама тебя поставлю, еще и спину при этом сломаю в трех местах! В приемных документах сказано четко – Алина полная сирота. Ты не отец – ты просто полный ноль. Нет, даже хуже – тебя здесь нет; я вижу перед собой обычную кучу трясущегося вонючего дерьма, для смеха обряженную в дорогой костюм. И не пытайся здесь обоссаться, мой ковер едва очистили после конфуза, случившегося с предыдущим посетителем. Я вытру его твоей тупой башкой, затем вышвырну тебя в окно, а потом еще и спляшу на твоем вонючем трупе. Если ты еще раз припрешься сюда без документов, подтверждающих отцовство, я с тобой такое проделаю, что тебя на кладбище хоронить откажутся! Пшел вон, слизняк!!!

Антонов сам не понял, как смог выскочить за дверь и пройти по коридору. В себя он пришел только на улице, возле входа в здание. Рядом стояла худая женщина в черной обтягивающей одежде. Она сверкала колючими глазами злобной самки крокодила, явно ожидая, когда перепуганный посетитель соизволит пройти к воротам. Судорожно сглотнув, Антонов, полностью растерявший свою спесь, смущенным голосом поинтересовался:

– Вы не подскажете, где здесь у вас туалет?

– У нас только для женщин, – недружелюбно отозвалась Кобра.

– Но мне очень надо! – еще более смутившись, попросил незадачливый папаша.

– Всем надо! – глубокомысленно констатировала женщина и добавила: – Только не здесь! Пачкать плац не положено. Уссыкайтесь, пожалуйста, за воротами.

Униженный до глубины души, Антонов помчался в сторону калитки. Привратник поднял засов, открыл ее, выпуская посетителя. Притормозив, тот с надеждой осведомился:

– А ты в какой туалет здесь ходишь?

– Не положено! – прогудел Матвей.

Горестно взвыв, Антонов с разбега ввинтился во чрево автомобиля, коротко бросив:

– Трогай!

Но едва машина достигла выездной аллеи, он выскочил прямо на ходу, судорожно расстегнул брюки. Охрана с удивлением следила за действиями своего шефа. Таким взволнованным они его еще не видели. Вернувшись назад, он захлопнул дверь, с облегчением откинулся на спинку сидения.

– Что случилось? – поинтересовался крупный парень с короткой стрижкой.

Многозначительно ухмыльнувшись, Антонов спросил:

– Санек, ты кино про эсэсовок когда-нибудь видел?

– Ну?

– А я в нем только что участвовал. Причем в роли пленного партизана.

– Игорь Владимирович, так может, с ними поговорить по-плохому? Я быстро организую.

– Нет, Санек, поехали. С этой богадельней не все так просто, как кажется. Если они центр воспитания женщин-христианок, то я папа римский. Это же не бабы – это просто зондеркоманда!

– А что там было?

– Помолчи хоть немного, дай мне подумать. Этот вопрос придется решать обходными путями. Надо выяснить о них все, а там видно будет.

Настоятельница, встав у окна, проследила за поспешным отъездом кавалькады. Она покачала головой и решила сегодня же позвонить руководству, чтобы те приняли меры по ограждению Монастыря от нежеланного посетителя. Проще всего было бы его ликвидировать, но Мюллеру не хотелось так поступать. Возможно, после окончания практики Алина сама захочет с ним поговорить. Настоятельница нисколько не сомневалась в том, что девушка не обрадуется появлению блудного отца. Встретив с ее стороны холодное отношение, тот быстро успокоится.

Тем временем жизнь Монастыря, сбитая с обычного ритма нежданным посетителем, возвращалась в свою накатанную колею. На плац вышли три наказанные воспитанницы, стали его подметать специальными пудовыми метлами, почти целиком сделанными из стали, нещадно скребя при этом асфальт. Группа младших бегом выскочила из библиотеки, торопясь на тренировочную площадку. Достав телефон, Мюллер набрала длинный номер. Пора было побеспокоить Алину, та наверняка жутко скучает по своей любимой настоятельнице.

Улыбнувшись при этой мысли, женщина поднесла трубку к уху.

– Абонент временно недоступен…

Нахмурившись, повторила набор, но с тем же нулевым результатом. Набрала номер поисковой группы Хабаровского филиала – пошли длинные гудки. После десятого настоятельница отменила вызов, нахмурившись, уставилась в окно. Ей не нравилось отсутствие связи с воспитанницей.

Очень не нравилось.

Глава 5

Старая канава закончилась через сотню метров, далее след повернул вниз. Его легко можно было проследить по нарушенному покрову лишайника, а кроме того, враг шел напролом, даже не пытаясь обойти снежные пятна. Лина не боялась его потерять из виду, девушка отчетливо ощущала присутствие противника и могла примерно определить направление его перемещения. Слабые способности не позволяли ей сделать это более точно и достоверно определить расстояние, но это было все же лучше, чем ничего.

В момент своей активации противник поневоле обрушил на оперативную группу мощнейший энергетический импульс. Тренированный мозг практикантки тщательно запомнил уникальные параметры ментального излучения врага, теперь она ни с кем его не перепутает. Самое главное сейчас – не дать ему оторваться, не позволить слишком далеко уйти, выйдя за пределы сферы восприятия. Лина довольно сильно устала, но у нее имелся немалый запас прочности, она легко сможет вести погоню до самого вечера. Потом ей потребуется небольшой отдых, без него она быстро потеряет последние силы и не сможет продолжать преследование.

Под ногами угрожающе шевелились неустойчивые угловатые камни. Приходилось постоянно держаться начеку: малейшая оплошность – и можно серьезно повредить ногу. Противник совершенно не думал о выборе удобных путей: свернув в конце канавы, он больше не делал резких изменений маршрута. Прикинув, что при подобном курсе ей придется идти по открытой осыпи около двух километров, Лина аккуратно присела на колено, подняла карабин и в мощный оптический прицел принялась осматривать предстоящий путь. Все было чисто, враг уже успел скрыться в густых зарослях кедрового стланика, зеленеющих ниже по склону. Но не исключено, что он попросту спрятался среди камней, поджидая в засаде настойчивую преследовательницу.

Держа карабин наготове, Лина продолжила путь. Поглядывая по сторонам, она хмурилась все сильнее и сильнее: ей не нравились темные тучи, надвигающиеся с юго-востока. Будет очень неприятно попасть под грозу. Настороженно скользя среди камней, девушка быстро достигла зарослей стланика. Тут ее путь резко замедлился: корявые стволы стояли сплошной стеной, через них приходилось перелезать или протискиваться в узкие проходы. Здорово мешал рюкзак, норовя зацепиться за каждую ветку.

Кошмарный путь занял почти четверть часа. Пропитавшись густым кедровым запахом, Лина вышла на полосу редколесья. Здесь кусты стланика перемежались с тощими сосенками и лиственницами. Идти стало гораздо удобнее, только изредка под ноги попадали отдельные камни или приходилось обходить густые заросли. Впереди пронзительно свистнул бурундук. Девушка замерла: она прекрасно знала, что этот забавный зверек просто так шуметь не будет. Его что-то испугало, и он передает сигнал опасности своим собратьям. Правда, встревожить его может все что угодно: человек, медведь, неожиданно упавшая ветка или промчавшийся мимо шалый заяц. Но нельзя исключать, что он реагирует на затаившегося врага.