Телохранитель для мессии (Трилогия) - Морозова Юлия - Страница 11

Тут она сделала многозначительную паузу, чтобы я оценила, как мне повезло. Я осознала, но не впечатлилась этими голословными заявлениями.

– Каждый вид имеет от двух до пяти подгрупп. – Лекция продолжилась. – К примеру, Стихийная, как легко догадаться, делится на магии Огня, Воды, Земли и Воздуха. Предсказывающая – на магии Пророчеств и Вероятностей. – Мать Астела задумчиво поглаживала литой серебряный браслет, покрытый гравировкой. – Все виды будут рассмотрены в соответствующих темах. Мы изучим постулаты, запишем основные теоремы, аксиомы и определения. Вопросы?

Последних был вагон и маленькая тележка. Я открыла рот, дабы начать последовательно высказывать их вслух. Но голос куда-то пропал. Горло пыталось издать хоть какие-нибудь звуки, но безуспешно.

– Вот и хорошо. – Настоятельница удовлетворенно улыбнулась. – Продолжим…

До меня наконец-то с трудом, но дошло, кто приложил руку к моей временной немоте. Мать-настоятельница не уважала длительных дискуссий на своих занятиях. Как она объяснила потом: «Времени мало, а вычитываемого материала много».

– Новая тема. Изменяющая магия: сущность и принципы формирования. Положительные и отрицательные стороны, особенности применения…

Мои занятия до боли напомнили мне установочные сессии в институте, которые, казалось, после успешно сданного государственного экзамена навсегда остались в прошлом. Тот же напряженный график и желание вылить на бедную голову студента в нереальный срок кошмарное количество информации, чтобы в свое время попытаться ее оттуда извлечь. Как говорится, работу преподавателя можно сравнить со святой инквизицией: сначала проповеди, проповеди… а потом пытки и казни.

Развлекательной литературы, как в первый день моего почти месячного заточения, больше не приносили. Фолианты с заклинаниями в невероятном количестве громоздились по всей комнате, угрожая в скором времени превратить ее в склад макулатуры. От зубодробительных и языколомательных фраз сводило челюсти. Но изучение теории, как оказалось, было не самым сложным. Трудности начались при попытке применить полученные знания на практике.

– Лия, соберись, – уже не требовала, а слезно вымаливала мать Астела. – Это просто, если как следует сосредоточиться.

Сконцентрироваться я старалась уже четвертые сутки. Пока с нулевым результатом. Сила отказывалась сосредоточиться в одной точке и достигнуть нужной концентрации, необходимой для инициации заклинания. Как я ее понимала! Просидела бы Астела безвылазно три с лишним недели в помещении без окон, не видя солнечного света, а после проверили бы ее собранность!

– Представь, – в сотый раз объясняла она, – магия разлита в каждой частичке твоего тела. Тебе нужно только собрать ее в одном месте. Найди его и стяни туда всю Силу.

Я честно попыталась это сделать. Поискала необходимую точку по всем частям своего тела, даже в самых неподходящих для этого местах. Поиски опять оказались неудачными, отчего мои плечи недоуменно приподнялись и опустились. Этот жест положил конец терпению матери-настоятельницы.

– Бестолочь! – не выдержала она. – Послал же Единый такую… Избранную на мою голову. Столько Силы в нее вложено, а она даже не может ее сосредоточить!

Опыт бесчисленных вспышек гнева директора позволил мне достойно выдержать эту неприятную сцену.

– Вы точно в меня ее запихнули? – ехидно уточнила я. – Не промахнулись?

Мать Астела резко остановилась, взгляд блеклых глаз замер на мне. Лицо расслабилось, гневно нахмуренные брови утратили свой трагический излом. Я поняла, что она приняла для себя какое-то решение, примирившее ее с провалом.

– У тебя достаточно знаний, чтобы самой в этом разобраться. – Она премерзко улыбнулась и вышла из комнаты.

Так бесславно закончилось мое обучение с матерью Ордена.

На следующий день под чутким руководством аалоны Рениты был смыт шлем, украшавший мою голову. Серо-зеленая гадость на волосах не теряла времени даром, сторицей окупая те муки, которые мне пришлось пережить по ее милости за прошедшие недели. Я поначалу даже спать не могла, просыпалась от гулкого стука, раздававшегося, стоило мне ткнуться макушкой в спинку кровати. Зато каков оказался результат! Волосы, презрев стрижку «Молодость», доходили почти до плеч. Прорастая через нанесенный слой маски, они приобретали янтарное напыление. На свету это покрытие переливалось разнообразными оттенками золота – от белого до красного.

Вот оно, мое золото, наконец-то после стольких лет повылазило!

Темно-синюю рясу пришлось сменить на костюм, виденный мной на послушницах Ордена по приезде сюда. Штаны из плотной ткани горчичного цвета, легкая хлопковая рубашка, жилет из переплетенных кожаных шнуров и удобные, мягкие сапоги пришлись впору. Короткая коса ограничила свободу отросшим волосам. Порог комнаты, ставшей мне темницей за эти недели, я переступила с нарастающим радостным нетерпением. А ведь пора было уже привыкнуть, что таинственные прогулки ни к чему приятному здесь не приводят! Тем более в компании с алоной Дориной…

На улице весна хвастливо делилась своей лучшей погодой. Нежный ветер ласково погладил щеку, заправив выбившуюся из косы прядь за ухо. Даже суровые каменные стены крепости приобрели уютно-домашний вид. Аромат цветущих яблонь, наполнявший воздух, дурманил до невменяемого состояния. Улечься бы на нагретую солнцем землю, покрытую сочной, зеленой травой! Раскинуть руки, пытаясь обнять неохватное небо, и разглядывать дрейфующие облака, доверяя своему воображению трактовку их меняющихся очертаний.

Суровая действительность расставила все по своим местам. Вместо удобной зеленой травки – тренировочная площадка, твердости которой мог бы позавидовать городской асфальт. Сюда меня выдворили упражняться, а не наслаждаться ничегонеделанием. Только почему-то забыли об этом предупредить.

Мягкую когда-то землю многие поколения дочерей Ордена утоптали до каменного состояния. При нашем триумфальном появлении площадка сразу же опустела, освобожденная совершенствовавшимися там в искусстве ближнего боя сестрами. На меня уставились больше десяти пар любопытных глаз стоящих неподалеку девушек. Но чувства царапнуло пристальное внимание статной женщины. Ей было далеко за сорок. Крепкое тело даже и не думало сдаваться безжалостному времени, уповая на железную крепость мышц. Хозяйку предавали волосы, допустившие в свои темные ряды более трети седины.

– Голла, Ания, Мера, проверьте ее. – Женщина кивком указала на меня.

Названные отделились от группы и направились в мою сторону. Алона Дорина вероломно меня покинула, оставив в одиночестве. Не ожидая ничего дурного, я спокойно следила за приближением трех фигур. Рослые, одетые, как и я, девушки не стали разводить церемонии, а тут же начали выполнять приказание наставницы.

«Ой, больно!» – вскрикнула одна сторона моего тела.

«Еще как!» – отозвалась другая.

«А где же опора?!» – удивились ноги.

Я лежала, уткнувшись лбом в землю, не находя сил подняться. Слезы обиды и боли бороздили пыль на моих щеках. На меня еще никто никогда не поднимал руку. Отступившие на два шага мучительницы равнодушно взирали на мои страдания. Наставница презрительно поджала губы. Это помогло мне добраться до внутреннего резерва и все-таки встать на ноги. Болезненный удар в живот уложил меня обратно на жесткую землю. Дыхание перехватило, от обиды слезы фонтаном брызнули из глаз.

Ах, значит, вот мы как?!!

Воздух загустел настолько, что стало трудно дышать. Небо потемнело до цвета свежепролитой крови, окрасив дрейфующие облака в ярко-розовый. Ярость поднималась из глубин моего подсознания как чудовище со дна взбаламученного омута. Уродливая голова показалась над водой и плотоядно огляделась. Неосмотрительно брошенные презрительные улыбки, раздразнившие чудовище, потускнели. Острый гребень рассек водную гладь: зверь рванулся вперед – сильной, гибкой, быстрой мной. Вспышки багрянца, в просветах которого мелькали чьи-то руки, ноги, слышались крики боли. Возможно, что мои. Ледяная вода, выплеснутая прямо в лицо, смыла кровавое безумие. Тяжелое, с всхлипами дыхание вырывалось из груди пополам с надрывным кашлем. Чудовище разочарованно покрутило головой и нырнуло обратно в глубины сознания, оставив меня потерянно озираться. На площадке, кроме меня, не осталось ни одной стоящей женской фигуры. Все они в живописном беспорядке валялись тут же. Мой взгляд затравленно метнулся к женщине, державшей в руках пустое ведро. Она продолжала смотреть на меня с тем же выражением легкого презрения на лице.