Пограничная река. (Тетралогия) - Каменистый Артем - Страница 15

— Всё нормально, ничего страшного не случилось, всё будет хорошо.

— Я больше никогда не стану так делать, — сквозь слёзы произнесла Аня.

— Как? — не понял Олег.

— Сегодня я поступила просто ужасно, этого больше не повторится, обещаю.

Странно, для Олега сегодняшние события уже подернулись пеленой забвения. Всё кончилось хорошо, ну и ладно, он не думал, что девушку это терзает настолько, что она даже после такого испуга думает только об этом. Пожалуй, стоит её немного успокоить.

— Да забудь, ты всё сделала правильно.

— Нет, — всхлипнула девушка, — из-за меня ты чуть не погиб.

— Глупая, если бы не ты, меня бы до конца жизни терзала совесть, — усмехнулся Олег.

— Почему?

— Ты думаешь, мне было легко оставлять людей в лапах людоедов? Будь я уверен, что всё закончится хорошо, сам бы напал на эту деревню. Пойми, мне же приходится думать не только о себе. Представь, что бы с тобой было, если бы меня сильно ранили или убили.

— Не говори так! — чуть не вскрикнула девушка и зарыдала с новой силой.

Выждав, когда этот приступ стихнет, Олег произнёс:

— Аня, да не принимай всё так близко к сердцу. Боюсь, нам ещё не раз придётся попадать в неприятные ситуации.

— Я ненавижу этот мир! — давясь слезами, заявила девушка.

— Не спеши с окончательными выводами, ведь мы его ещё не знаем, ничего не видели, кроме лесов и предгорий.

— Мне этого вполне достаточно, я сегодня едва не умерла, увидев твоё окровавленное лицо.

— Прекрати себя винить, ведь всё окончилось довольно благополучно. Это даже раной нельзя назвать, так, царапина. А крови было много из-за того, что пострадала голова. Никогда не видела, как хлещет ручей из крошечного рассечения брови?

— Нет, слава богу!

— Кстати, напрасно ты ко мне так прижимаешься: пока я выслеживал эту жабу, то здорово вывозился. Ты что, разве не чувствуешь, какой я мокрый и грязный?

Аня отпрянула, смущённо произнесла:

— Вот, возьми полотенце.

— Не надо, я его сильно запачкаю.

— Ничего, доберёмся до воды — постираю.

— Обойдусь. Мыла у нас очень мало, а порошка и вовсе нет.

— Ничего, и так сойдёт. В ручье хорошо прополоскать — и готово. Белоснежной чистоты не добьёшься, но делать нечего, придётся привыкать к грязным тряпкам.

Заслышав в голосе девушки знакомые весёлые нотки, Олег улыбнулся и поинтересовался:

— Я вижу, ты уже успокоилась?

— Да, — согласилась Аня. — Ты извини меня, я просто тут едва от страха не умерла, представляя, что с тобой может случиться. Откуда было знать, что это обычная жаба? И прости, что я днём плохо о тебе подумала. Это не кино, тут всё иначе, мы могли погибнуть из-за моего глупого сумасбродства.

— Да всё нормально. Ты ложись, перестань себе голову ерундой забивать. Нам надо будет встать как можно раньше и продолжать бежать без оглядки.

— Ты думаешь, нас будут искать?

— Я не знаю обычаев этих милых созданий, однако земные дикари очень негативно отнеслись бы к гибели соплеменников. Но не бойся, погода наш хороший союзник. После такого дождя найти следы на плоскогорье будет практически невозможно. Чтобы прочесать все лесные окрестности. им понадобится много времени, мы успеем удрать далеко — затеряться в этих дебрях. Спи давай, болтунья неугомонная.

Аня фыркнула, но ничего не ответила, зажужжала молнией спального мешка.

Олег закрыл вход в палатку, улёгся на своё место. Он догадался, что девушка не спала с вечера, терзая себя покаянными мыслями. Надо было её как-нибудь успокоить раньше, не будь этой жабы, она бы измучила себя вконец. Вспомнив её выражение лица в тот момент, когда она закончила свой бег вокруг озера, он покачал головой. Не стоило так сурово вести себя с ней вечером.

Заворочавшись, Олег крепко зажмурил глаза, пытаясь считать баранов, прыгающих по очереди через канаву. Он где-то слышал, что это хорошо помогает уснуть. Мало того, что в крови всё ещё бурлил адреналин, скопившийся после выслеживания этой проклятой жабы, — сейчас его локоть горел огнём, помня прикосновение к голому девичьему бедру, а руки всё ещё ощущали упругость талии. Проклятье! Он провёл бок о бок с этой школьницей три ночи, ни разу толком не задумавшись о ней как о женщине. Было не до этого, да и её поведение больше напоминало детское. И надо же такому случиться, что до него в один миг дошло, что рядом находится весьма симпатичная особа противоположного пола.

Вспомнив, как Аня рыдала в его объятиях, он на миг пожалел, что не стал форсировать ситуацию, пользуясь удобным моментом. Но уже в следующую секунду Олег обозвал себя самыми гнусными словами и, завернувшись в одеяло с головой, вернулся к своим баранам, постаравшись выгнать из головы неуместные мысли.

Лагерь свернули ещё до рассвета. Надевать мокрые тряпки при утреннем холоде было неразумно. К счастью, у них была сухая одежда, захваченная с места авиакатастрофы. Увы, в сыром лесу она промокла менее чем через час. Хотя к этому времени солнце уже взошло, но было всё ещё прохладно. Приходилось двигаться без малейших привалов: стоило хоть на минуту остановиться, как они начинали замерзать, а это грозило простудой, а то и чем-нибудь похуже. Олег раньше сталкивался со случаями, когда в разгар лета люди зарабатывали воспаление лёгких; не хотелось бы попасть в такую опасную ситуацию, практически не имея лекарств.

Сделав по пути несколько неожиданных поворотов и хитрых петель, Олег привычно направился в сторону понижения рельефа: им просто некуда было деваться — без воды не обойтись. Эта дорога быстро привела их в сырой ельник. Они пробирались по нему километра два, местами поневоле оставив на влажной почве отменные следы. Поняв, что эта чаща может тянуться ещё далеко, они опять вышли наверх, в светлый сосняк, по нему обогнули очередную возвышенность, попробовали спуститься по новому склону. Здесь повезло гораздо больше: хвойный лес сменился смешанным, затем потянулась дубрава, и у подножия холма они вышли к приличной речке с быстрым течением.

Скинув рюкзаки, они утолили жажду, пройдя к ближайшим зарослям кустарника, укрылись в их чаще, скинули верхнюю одежду, разложили своё мокрое облачение по ветвям, стараясь, чтобы их не заметили снаружи. Впрочем, Олег подозревал, что чуткий нос дикарей может легко различить запах сохнущей одежды издалека, но говорить об этом не стал, чтобы не пугать лишний раз свою спутницу. Расстелив на земле палатку, он положил сверху два одеяла, сделал приглашающий жест:

— Мадам, ваше кресло!

Аню не нужно было просить дважды; быстро присев, она скрестила ноги, положила на них пакет с едой, осмотрела содержимое и удручённо констатировала:

— Солёная рыба, лапша и конфеты. Что будешь?

— От рыбы воздержусь, лучше пакет лапши сжую.

— А от неё ничего не будет, ведь она же сырая?

— Какая разница? Она и варёная полная гадость, и сырая немногим лучше. Костёр жечь пока нежелательно, вдруг сверху дым заметят, так что рыбу я ловить не стану. Если всё будет нормально, к вечеру её натаскаю, уху сделаем, или на углях поджарим.

— А как ты думаешь, эта та же река, что из озера вытекает?

— Понятия не имею.

В этот момент вдалеке послышался жутковатый вопль, полный смертельной муки; следом послышался торжествующий рык, и всё стихло.

— Что это было? — испуганно произнесла Аня.

— Какому-то местному хищнику улыбнулась удача, — равнодушно ответил Олег, разворачивая пакет с лапшой.

— А первый крик? Это было похоже на человека.

— Нет, не переживай, это обычный зверь. Ты просто горожанка и не сталкивалась со многими вещами. Между прочим, даже обычный заяц, будучи ранен, кричит как обычный ребёнок. Не веришь? Чистая правда, иногда просто невозможно отличить.

— Это было недалеко, вдруг он и к нам придёт?

— Вряд ли, — успокаивающе произнёс Олег. — Этот хищник только что кого-то поймал, зачем ему новая добыча? Успокойся, жуй спокойно.

Скромно перекусив, спутники запили трапезу водой, запасенной в котле, так что идти к реке не пришлось. Солнце светило вовсю, такими темпами оно быстро подсушит одежду, оставалось только терпеливо дожидаться этого момента.