Удача любит рыжих. (Трилогия) - Быкова Мария Алексеевна - Страница 27

Что характерно, убедили.

В коридоре было пусто и тихо. Из лаборатории не доносилось ни звука. Есть вариант, что близнецы оказались правы и магистр в самом деле отсыпался после вчерашнего. Зато рядом с дверью спокойно висел простенький черный шнурок. Я ошарашенно воззрилась на него, потом сильно дернула себя за кончик уха. Зуб даю, вчера шнурка здесь не было!

Впрочем, никто, кроме меня, не увидел в этом ничего странного. Вампир, обиженный дверью, тихо ругался с каким-то эльфом, на вид трезвым как стеклышко (оба собеседника, однако, обращались друг к другу во множественном числе). Все остальные не сводили взгляда с зачарованной двери.

Братья переглянулись. Решительно подошли к двери; еще раз переглянулись, и Эллинг потянулся к шнурку.

Яллинг несильно ударил его по ладони:

— Эй, куда лезешь? Я первый пойду!

— Ты-ы? — Эллинг оскорбленно уставился на брата. — С чего это вдруг, Ялле?

— Я старше и умнее!

— Да ну? А я красивее! — Эллинг все-таки успел дернуть за шнурок, но практически в тот же момент веревочку рванул Яллинг.

Хлопок, щелчок, вспышка. Мы зажмурились, а когда открыли глаза, смогли сделать несколько выводов.

Во-первых, близнецы исчезли без следа.

Во-вторых, дверь осталась закрытой, как и была.

В-третьих, никаких звуков из-за нее по-прежнему не доносилось.

В-четвертых, не было и веревочки. Стало тихо.

— Ну что, третьим будешь? — сладко улыбаясь, спросила я у Ривендейла.

Вампир попятился. Надо думать, он сообразил, что запросто может попасть туда, откуда его не вызволит даже вся герцогская казна вкупе с благородными предками.

Тишину словно прорвало. Все заговорили хором, перебивая друг друга; прислушавшись, я разобрала, как шатающийся вампир, для надежности уцепившись за эльфа, убеждает его в том, что близнецы уже отправлены злокозненным магистром на опыты. Эльф флегматично кивал, пошатываясь в такт козерыйке.

— Их же двое было! — горячась, говорила алхимичка. — А это совсем другой рисунок чар!

— А может быть, они все-таки уже там? — Хельги попытался посмотреть в замочную скважину.

Хлопок, щелчок, вспышка. Все зажмурились еще раз; когда мы открыли глаза, нам предстала совершенно невероятная картина.

Посреди коридора из ничего воздвигся магистр Рихтер. Был он босиком, более того, из всей одежды на нем имелись одни штаны то ли весьма странного кроя, а то ли просто второпях натянутые задом наперед. Волосы у него были всклокочены, а на щеке виднелся явственный отпечаток вышивки. Надо полагать, вышивка сия располагалась на подушке, потому что это была изящная эльфийская розочка.

Но все вышеозначенное совершенно не мешало магистру излучать прямо-таки физически ощутимую ярость.

В каждой руке у него было зажато по уху. К ушам прилагались близнецы аунд Лиррен; братья извивались и тоненько подвывали что-то нечленораздельное, но донельзя жалобное.

В коридоре моментально установилась звенящая тишина, нарушаемая разве только пострадавшими. Даже пьяненький вампир моментально протрезвел и сделал вид, что обнимает эльфа исключительно из обуревающих его братских чувств.

Магистр медленно обвел взглядом всю толпу, сгрудившуюся в коридоре. Толпа съежилась, точно пытаясь таким образом избегнуть его гнева.

— Мне, наверное, следует вспомнить, что я не только магистр боевой магии, — голосом, от которого кровь стыла в жилах, произнес Эгмонт, — но еще и декан вашего факультета. И если ранее никто не удосужился заняться вашим воспитанием, этим должно озаботиться мне.

Он быстро прошептал что-то, что могло оказаться только заклинанием, и брезгливо оттолкнул близнецов. Прошелся взглядом по лицам; на мне этот взгляд задержался на долю секунды дольше, чем на остальных, и я с облегчением успела понять, что ко мне Рихтер не имеет никаких претензий. Напротив, ему даже понравилось мое решение. Мазохист он, что ли? Ладно, мне же лучше…

Близнецы, зажмурившись, терли малиновые уши.

Эгмонт вытащил из воздуха молоток; судя по тому, как синхронно отшатнулись передние ряды, в назначении инструмента не усомнился никто. Маг наклонился и выдернул у кого-то из братьев несчастную веревочку. На конце ее болтался длинный изогнутый гвоздь.

Выпрямив его в два пасса, Рихтер быстро прибил шнурок обратно. Дважды дернул за него, словно проверяя, насколько прочно держит гвоздь; хлопок, щелчок, вспышка, мы привычно зажмурились.

— Что это было?! — раздался дрожащий голос Полин.

— Это был наш магистр, — деревянным голосом ответил протрезвевший вампир.

Близнецы выпрямились и одновременно нащупали меня взглядами. Шагнули ко мне; Хельги быстренько заслонил меня плечом, явно готовясь к драке.

Ближайший ко мне близнец открыл рот:

— Не соблаговолит ли высокорожденная госпожа Ясица, славная своими красотою, храбростью и умом, объяснить двум презренным эльфам истину, каковую им не под силу…

Эльф в ужасе зажал ладонью рот. Народ смотрел очень странно, явно не понимая, что происходит. Я полностью разделяла его мнение.

— О светлая дева, нареченная Яльгой! — вступил второй близнец. — Раскрой же истину презренным… — Он споткнулся на полуслове, в панике попытался заткнуться, но не преуспел. Язык явно действовал автономно, без всякого участия мозга: — …Презренным эльфам, ибо несказанно высока твоя мудрость! О, они искренне верят, что она глубока, подобно океану, и широка, подобно небесам, но все же объясни им, если будет на то твоя высочайшая воля, что же они во тьме своего невежества сделали не так, как должно?

На лице у Генри отразился священный ужас.

Я, кажется, начинала понимать, в чем был смысл угрозы Эгмонта.

— Он их что, заколдовал? — нерешительно спросил Хельги.

— Нет! — в панике пискнул один из близнецов. — Нет, о светлейший! Судьба не может быть к нам столь жестока…

— Заколдовал, — тем же деревянным голосом подтвердил протрезвевший вампир.

Близнецы переглянулись, но дальновидно промолчали.

— Где вы были? — насела на них опомнившаяся Полин.

Близнецы не хотели отвечать, но отбиться от заинтересованной алхимички им не удалось. Вдобавок к Полин пришло подкрепление в виде Хельги, Генри и протрезвевшего вампира; поняв, что сейчас их станут бить, возможно даже ногами, близнецы хором икнули и обреченно начали говорить.

Опуская все эпитеты, эпифоры, анафоры, метафоры, сравнения, олицетворения, гиперболы и литоты, смысл их получасовой речи сводился к следующему.

Телепорт и впрямь сработал, но вместо лаборатории обрадованные братья ухнулись прямиком в спальню магистра, точнее, аккурат на его койку. В принципе Эгмонта можно было понять: никому не понравится, когда на тебя во время твоего законного сна из ниоткуда падает гвоздь — небольшой, но все-таки очень острый.

Близнецы, рухнувшие вслед за гвоздем, понравились Рихтеру еще меньше. В связях, порочащих его, наш магистр замечен не был — мрыс бы его знал, как у Эгмонта обстояло с девицами, но двум эльфам мужского полу в его постели делать было явно нечего. Нехороших наклонностей у него определенно не имелось.

В принципе этому близнецы были только рады.

Одним щелчком спихнув с себя всех троих, включая гвоздь, магистр натянул штаны, вцепился в чужие уши (на этом месте ладони близнецов непроизвольно дернулись к головам) и телепортировал туда, откуда приперлись незваные гости. Продолжение же истории разыгралось у нас на глазах.

Выслушав близнецов, народ молча уставился на меня.

— А я тут при чем? — Я демонстративно пожала плечами. — Сказано же: дернула за веревочку. Кто вас просил дергать дважды?

Народ зашушукался. Вспомнили, что близнецы и впрямь дергали два раза — да и Эгмонт, возвращаясь в спальню, сделал то же самое.

— Выходит, каждый рывок поднимает на одну ступень? — дрожащим голоском предположила Полин. Она только что поучаствовала в Настоящем Приключении и теперь ажно светилась от счастья.

Я только выразительно подняла брови. Врать не хотелось, а этот жест можно было расценить как кому захочется.