Осколки (Трилогия) - Иванова Вероника Евгеньевна - Страница 60

Кости.

«Точнее!..»

Скелет. На нем закрепляются мышцы, формирующие собственно тело и создающие вместилища для разных органов. Закрепление осуществляется с помощью особого вида тканей, более упругого и прочного, чем мускулы.

«Что питает тело?..»

Кровь.

«Откуда кровь получает питание, которым снабжает тело?..»

Еда, которую мы поглощаем, распадается внутри нас, и растворяется в крови.

«Верно… Так почему же ты удивился возможности замещения?..»

Но ведь серебряный зверек живет в крови, а не в мышцах!

«Ты никак не хочешь самостоятельно делать выводы… Взгляни на Кружево Крови, и поймешь…»

Кружево Крови?

«Оно пронизывает любое тело…»

Но как его увидеть?

«Ты уже задерживался между Первым и Вторым Уровнями Зрения, помнишь? А теперь тебе следует остаться между Вторым и Третьим…»

Хорошо, давай попробуем.

Я сосредоточился на человеке, все не оставляющем попытки освободиться.

Пройдя через марево внешних магических полей, зрение стало немного четче, но Мантия не позволила мне окончательно добраться до Третьего Уровня, мягко остановив за шаг до порога.

«Дыши ровнее…»

Дымка тускнеет, и я вижу путаницу темно-алых ниточек, проступающую в том месте, где находится распятое тело. Какие-то из них толще, какие-то тоньше: встречаются и настоящие волоски, и полноводные каналы, но все они схожи между собой одним. Непрерывным движением под управлением пульсирующего кулака в груди. Сердца.

«Пока сердце бьется, человек живет… Но когда оно останавливает свою работу, ничто не может заставить кровь двигаться…»

Понимаю. Но как это объясняет мой вопрос?

«Видишь веточки сосудов? Они пронизывают каждую из мышц… Вспомни разделку мяса: его волокна сочатся кровью…»

Хочешь сказать, именно это свойство и позволило «лунному серебру» подменить собой мышцы на пути лезвия?

«Конечно… А кроме того ему пришлось слегка сдвинуть в сторону некоторые органы, чтобы уберечь от удара… И когда они вернулись на место…»

Я почувствовал себя не лучшим образом.

«Сожалеешь об ужине?..» — Участливый вопрос.

Немного. Хорошо, с кровью разобрались. Есть еще тема для урока?

«А как же…»

И какая?

«Сначала проведем опыт… Дотронься до него…»

В каком месте?

«Это совершенно неважно… Просто дотронься, но прежде слегка рассредоточь зрение… Перестань фокусироваться на кровяных узорах…»

Я присел на корточки рядом с убийцей и, недолго думая, коснулся пальцем напряженного бедра. Разумеется, он вздрогнул. Но в этот самый момент на границе зрения возник легкий всполох, словно вспышка у линии горизонта.

Что это?

«Еще более занимательная вещь, чем Кружево Крови… Кружево Разума…»

Разума?

«Кровь питает и сохраняет тело, но она не способна осуществить связь с тем, что находится за покровом кожи: этим занимается кое-что другое… Присмотрись!..»

Алые дорожки неохотно отступили, превращаясь в розоватый туман, но на его фоне… Невероятно! Почти такой же узор, только ослепительно белый, с золотыми вспышками. Это и есть оно?

«Да… Столь же прекрасное и удивительное… Когда ты соприкасаешься с чем-то, это Кружево запоминает твои ощущения, собирает их, тщательно расставляет по нужным полочкам, чтобы в следующий раз подсказать тебе, как нужно действовать…»

Только дотронувшись?

«Этого я не говорила… Все, что ты можешь видеть, слышать, пробовать на вкус и осязать, находит место в твоем разуме… Сначала он чист, но по мере того, как дитя растет, его заполняют образы и ощущения… Великое множество… Бесконечность…»

Разум только хранит?

«Конечно, нет… Помимо всего прочего он — Управитель тела… Он повелевает телу двигаться, а органам — работать…»

Означает ли это, что болезни разума заставляют болеть и остальное тело?

«Отчасти… А еще усилием разума можно излечивать болезни тела… Но об этом поговорим позже… Что ты намерен делать?..»

С убийцей? То, что и полагается.

«Не жаль беднягу?..» — Подкалывает меня подружка.

Жаль? Наверное. Может быть. Не знаю. Почему я вообще это делаю?

«Потому что чувствуешь необходимость…»

Да, пожалуй… Ты правильно сказала: необходимость. Других чувств нет. А должны быть, верно?

«Тебе виднее…»

Но я ничего не вижу. Как будто что-то тащит меня вдоль по узкому коридору, не давая отклониться в сторону ни на волосок. Или я падаю… Падаю? Нет, невозможно! Я твердо стою на ногах под рваным пологом весеннего леса, а сырой ветер пытается добраться до тела, спрятанного под одеждой. Пытается, почему-то выбирая в качестве входа мои уши и…

Кровь ударила вязким студенистым кулаком прямо по стенкам черепа, толкая в колодец воспоминаний. Мутные пятна перед глазами дрогнули, приобрели очертания, качнулись вперед-назад, но в этот раз мне не дозволено было остаться наблюдателем: звуки и краски прошли насквозь, и несколько долгих минут я не принадлежал ни себе, ни своему миру…

— Ну, что же ты стоишь?!

Гнев, горячий, как раскаленная сталь. Нэмин’на-ари, мой «клинок». Нет, неправильно: она сама по себе, всегда и всюду. И ненавидит тех, кто лишил ее свободы выбирать. Меня ненавидит, всеми силами своей души, а душа у нее…

— Сделай же что-нибудь!

Месиво рваных мышц, через которое просвечивают кости. Осколки костей. Приторно-густой аромат крови давно уже притупил все мои ощущения. Сказать по правде, я вообще не понимаю, что происходит. Вот уже четверть часа не понимаю, с того самого мига, как атака врага была остановлена. Остановлена телом одного из моих защитников.

Жуткая вещь, эти кумийские метательные ножи: вонзаясь в тело, от удара они раскрываются, как цветочные бутоны, взрезая стальными лепестками ткани вокруг места поражения. И кости могут сломать. Если удачно воткнутся, как, собственно, и произошло. Но чего добивается от меня воительница?

— Не стой столбом!

Серые глаза стали совсем светлыми. Болезненно-светлыми. Вроде бы, она и Нилар относились друг к другу теплее, чем просто соратники. Вроде бы… Не знаю, не приглядывался. Некогда. И незачем: от меня не требуется проникать в помыслы своих спутников. Мне нужно всего лишь следовать за ними. Или они следуют за мной? А может быть…

— Ты что, не видишь, как ему больно?!

Вижу. Почти ощущаю, но скорее разумом, а не чувствами. Чувства перестали существовать в тот самый миг, как плоть Нилара раскрылась кровавыми цветами.

— Сделай, я прошу!

— О чем? Я не понимаю.

Почти белые губы кажутся тоньше, чем есть.

— Он умрет от боли, если ты не поторопишься!

— Но что я могу сделать?

— Притупить боль!

Она недовольна. Нет, слишком мягко сказано: она сгорает от гнева.

— Но… как?

— Ты что, никогда не видел, как лекари прикосновением заставляют больного перестать чувствовать часть тела?

— Видел, но… Кажется, они нажимают на определенные точки, а здесь…

— И ты нажми!

Гнев смешивается с отчаянием.

— Нажать? Но… Куда?

— Оставь его в покое, Мин, — тихо и печально советует кто-то третий. Кажется, Деррам, лучник из северных лесов. Мне трудно различать голоса, потому что кровь все громче стучит в виски.

— Оставить? — Взвивается воительница. — Оставить?! Он может спасти чужую жизнь, но не хочет для этого и пальцем шевельнуть!

— Может? Ты уверена?

— Должен мочь!

— А если он никому и ничего не должен? Что тогда? — Лучник устало тянется за кривым ножом. — Нам лучше самим позаботиться о Ниларе.

— Нет! Я не позволю ему умереть!

С трудом остающийся в шаге безумия взгляд впивается в мое лицо:

— Да делай же, мать твою!

Делай, делай, делай! ЧТО делать? Кто бы мне объяснил? Всматриваюсь в хаос порванных мышц. Как мне добраться до очагов боли? Внутреннее Зрение подчиняется из рук вон плохо, и его хватает совсем ненадолго, а потом становится так тошно, что хочется умереть, но… Нэмин’на-ари хуже, чем мне. И если Нилар умрет от моего бездействия, она… Нет, я. Я лишусь защитника.