Стрелок и маг (Тетралогия) - Мусаниф Сергей Сергеевич - Страница 35

Избушка отреагировала мгновенно. Муромец едва успел отвести коня на безопасное расстояние, как домик на курьих ножках с диким скрипом совершил предписанный маневр, и перед богатырями предстало его крыльцо.

Старое, почерневшее от времени, заваленное пустыми бутылками из-под «Балтики №9».

Муромец велел обитательнице избушки выбросить помело через дверь, освободить заложников и выходить с высоко поднятыми руками.

Молчание было ему ответом.

Муромец повторил требования, снова не дождался ответа, спешился и поднялся на крыльцо.

Подергал дверь, обнаружил, что заперта, вышиб хилую конструкцию ногой и исчез внутри избушки. Через минуту из зловещего домика выбежали шестеро ребятишек и скрылись в том же направлении, что и первый мальчик. Последним вышел Муромец.

– Пусто, – сообщил он. – Будем ждать.

Ступа заходила на посадку грамотно, со стороны солнца, а потому богатыри не могли сразу же броситься в атаку и эффект неожиданности был ими утерян.

Ступа мягко приземлилась на траву, скрюченная старушка с неожиданной ловкостью перепрыгнула через бортик и наставила в сторону богатырей помело.

– Русским духом от вас пахнет, – сообщала она. – Несмотря на то что не все вы русские. Помылись бы вы, а?

Реджи засмущался, а богатыри не обратили на этот выпад никакого внимания.

– Значит, так, – сказал Муромец. – Ты нарушила условия Договора, поэтому будешь наказана. Немедленно и летально. Желаешь сказать последнее слово?

– Желаю, – сказала Баба-яга и заголосила: – Ой вы, гуси-лебеди, летите сюда, старушку беспомощную обижают!

Воздух вокруг наполнился хлопаньем крыльев.

– Ни хрена себе гуси, – пробормотал Муромец.

Реджи было понятно его удивление. Новоявленные птицы не имели ничего общего ни с гусями, ни с лебедями. Они больше смахивали на птеродактилей и размахом кожистых крыльев, и длинными, чуть изогнутыми на конце клювами. Поскольку они постоянно кружили над богатырями, сосчитать их точное количество было затруднительно. Реджи прикинул, что птичек никак не меньше двадцати.

Алеша с Добрыней натянули луки, Реджи схватился за револьверы.

ГЛАВА 20

Сектанты на площади оплакивали убитого инквизитора Стефана и не торопились с выламыванием дверей. У храма не было второго выхода, так что пленникам некуда было деваться.

Внутри это заведение не было похоже на кафедральный собор. Огромный пустой зал, в котором не имелось даже скамеек для верующих, окна-бойницы, в которые не смог бы пролезть и обратившийся в нетопыря вампир, чадящие факелы вдоль стен. Пол был земляной и даже не очень ровный.

Единственным намеком на культовое назначения строения были небольшой алтарь, воздвигнутый у противоположной от двери стены, и статуя высотой в человеческий рост, изображавшая, очевидно, самого ангела Джебраила. Судя по изображению, местное божество было не самым приятным из возможных. Крыльев у ангела, провозгласившего себя Мечом Создателя, в наличии не имелось. Зато у него оказалось четыре руки. Верхняя пара сжимала два меча, в нижней левой был щит, а в нижней правой – отрезанная человеческая голова. Голова была натуральной и даже довольно свежей. Наверное, местные жрецы время от времени обновляли эту часть экспозиции.

Гарри передернуло. Он представил, что и его голова могла занять место в руке воинственного божества.

Джек Смит вытащил пулемет, опоясался патронными лентами и стал похож на представителя какого-нибудь партизанского движения. Не хватало только бороды и черного берета.

– Неужто ты собираешься их всех перестрелять? – поинтересовался Гарри.

– Если ты не предложишь альтернативного варианта, то да, собираюсь, – сказал стрелок. – Лично я иных перспектив не вижу.

– Предлагаю подойти к этому вопросу творчески, – сказал Гарри.

– И что же делать? Выйти к ним и прочитать лекцию о милосердии и терпимости?

– Молиться.

– Что?

– Молиться и взывать к местному божеству, – сказал Гарри.

– Ты сошел с ума или как? – поинтересовался стрелок – Если уж простые верующие собирались разорвать нас на части, то что с нами сделает их кумир?

– Ничего, – сказал Гарри и принялся взывать к ангелу Джебраилу: – Слышь, приятель, поговорить надо.

И постучал костяшками пальцев по каменному лицу статуи.

Джек приготовился к длительному ожиданию и сел на пол, обернувшись лицом к двери и положив пулемет на колени. Он не был маньяком, но готовился совершить массовое убийство. По его мнению, с упертыми сектантами можно разговаривать только на одном языке – языке свинца.

Джек и раньше имел дела с сектантами, и предложенный им метод еще ни разу не давал осечки.

Гарри продолжал взывать к божеству, и с каждым следующим оборотом речи призывы становились все более и более непечатными.

По мнению стрелка, волшебник выбрал странный способ разговаривать с представителями сверхъестественного мира.

А божество взяло, да и ответило. Статуя заскрежетала и сдвинулась с постамента. Ни оружия, ни отрубленной головы она из рук не выпустила.

Джек пожал плечами и вытащил из саквояжа пару гранат. С ожившими статуями он тоже имел дело раньше.

Гарри и бровью не повел, словно каждый день общался с кровожадными ангелами и беседы с ними вошли в привычку.

– Ну что же ты, камрад Джебраил, такое творишь, – заявил Гарри с наглостью, которой сам от себя не ожидал, – Заставляешь себя ждать, когда встречи с тобой требует волшебник. Некрасиво это, честное слово.

– Зачем звал? – хмуро спросил бескрылый ангел.

– Разговор есть. Хочу тебе последний шанс предоставить.

– Последний шанс на что?

– На сохранение паствы, – сказал Гарри. – Видишь ли, все пять сотен твоих почитателей стоят снаружи и думают, что загнали нас в угол. А на самом деле они просто оказали нам услугу и собрались в кучу, чтобы нам было проще с ними покончить. Так уж сложилось, что они напали на нас первыми, кстати, похоже, что сделали они это по твоей наводке. А мы, волшебники, народ мстительный. Да и у стрелка руки чешутся пустить их всех в расход.

– И чего ты хочешь?

– Выйди к ним и прикажи спокойно нас пропустить, – сказал Гарри. – Иначе мы выйдем сами, и мало никому не покажется.

– Ты боишься, колдун. Если бы ты мог уничтожить всех моих верующих, то не вел бы переговоры со мной.

– Я бы не вел, но стрелок настаивает, что даже самыми отвратительным и вонючим козлам должен быть предоставлен последний шанс. Это первое правило его ордена.

Джек Смит решил ничему не удивляться. Хотя о новом первом правиле своего ордена услышал впервые.

Но на всякий случай стрелок решил поддержать игру волшебника.

– Это я так, для проформы предложил у тебя спросить, – сказал он Джебраилу. – Но ты не соглашайся. Я пострелять люблю. Особенно по таким крупным движущимся мишеням, да еще и из пулемета.

– Думай, – сказал Гарри самоназванному ангелу. – Даю тебе пять секунд.

– Ладно, – сказал Джебраил. – Я согласен. Подождите здесь.

Всю ночь они шли не останавливаясь, стремясь оставить между собой и сектантами как можно большее расстояние.

Конечно, Джебраил явился к сектантам и объяснил им новую политику партии, которая заключалась в том, что чужеземцев надо отпустить, потому что они хоть и еретики, но люди джебраилоугодные, однако доверять свои жизни слову сектантов, пусть они даже дали его собственному божеству, бригада не рискнула.

Да и божества славятся своими переменчивыми настроениями.

Как только взошло солнце, Джек предложил устроить небольшой привал и выпить кофе. Спустя десять минут весело трещал костер, кипела в котелке вода, а волшебник со стрелком наслаждались утренними сигаретами.