Тени огня. Трилогия - Степанов Николай Викторович - Страница 26

«Чуть больше пятидесяти метров, – быстро прикинул хозяин Барбоса. – А наш стрелок, если он действительно был настолько разозлен, как описала девица, не мог промазать с этого расстояния».

– А как все это объясняет сам подозреваемый?

– Мы его допросим сразу после обеда. Я приказал Эрганту подготовить специальную микстуру, с помощью которой мы узнаем всю правду. – Князь обвел «дорогих гостей» тяжелым взглядом. – Как бы убийца ни изворачивался.

– Сначала мне бы хотелось самому переговорить с Эдуардом. Вполне возможно, что никакой микстуры вообще не понадобится.

Михаил хорошо помнил о «небольших» побочных воздействиях магических снадобий здешнего чародея.

Владыке Баншама такой поворот явно не понравился. С каждой следующей фразой он становился все менее любезным.

– Хорошо, – сквозь зубы процедил князь. – Но этот разговор состоится в моем присутствии. Я должен быть уверен, что ты с ним не заодно.

– Так прикажите привести его прямо сюда.

Князь отдал распоряжение, и за пленником отправились два воина. Один из них вернулся слишком быстро.

– Господин, в подвале никого нет, – дрожащим голосом доложил он.

– Что значит «нет»? А где охрана?

– Там…

– Не тяни! – рявкнул князь.

– Два трупа.

Хозяин дворца быстро посмотрел на руку и только сейчас заметил слабое свечение, исходившее от кольца.

– Ай да Эдуард! А с виду – паинька! – Ромкуш встал из-за стола. – Поднять весь гарнизон! Убийца не должен уйти! Баншамский повелитель пристально взглянул на своего северного соседа и добавил: – Гравз, ты меня, конечно, извини, но будет лучше, если твои ребята пока посидят под замком. Я больше не желаю неприятностей в своем доме.

– Нас тоже подозревают? – Сомов одарил хозяина колючим взглядом.

– Вы, как и Эдуард, чужаки в наших краях, поэтому можете оказаться причастными к преступлению.

– Мне пока еще никто не доказал, что наш стрелок совершил то, в чем его подозревают!

Михаил тоже поднялся из-за стола и теперь стоял напротив хозяина, глядя ему прямо в глаза.

– Если он невиновен, зачем убегать? – Ромкуш первым отвел взгляд.

– Иногда пленников похищают, – заметил молчавший доселе Гога, вставая рядом с Михаилом. В голове «гнома» также не укладывались обвинения в адрес студента.

– Что ж, в таком случае мои люди найдут и освободят пострадавшего. – Ромкуш выдавил из себя некое подобие улыбки.

– Я боюсь, как бы они не перестарались в своем рвении, – не отступал Сомов.

– Михаил, разговор окончен. – Князь начинал терять терпение. – Проводите гостей в синюю комнату.

Четверо стражников отвели чужестранцев в левое крыло третьего этажа дворца. Там почти не было украшений на стенах, зато двери имели по два замка и смотрелись более массивными.

– Вот и закончилась наша сказка, – вздохнул Скальнов, глядя на зарешеченные окна новой резиденции.

– Почему же? – невесело возразил Сомов. – Просто не у всех сказок бывает счастливый конец.

– Спасибо, ты меня утешил, – криво усмехнулся Топор. – Одного я понять не могу – как наш Каланча умудрился влипнуть в такую историю? Я еще с трудом допускаю, что он выстрелил в князя… Но завалить двух охранников? На ТАКОЕ у него кишка тонка.

– В Ромкуша парнишка не стрелял, – уверенно заявил Мишка.

– Откуда ты знаешь? Может, они встретились после турнира и вдрызг разругались? Например, из-за Серенды. Князь об этом никому, естественно, рассказывать не стал. А наш пылкий юноша запросто ведь мог разозлиться и начать пороть горячку.

Михаил был не согласен со Скальновым. Он принялся расхаживать по комнате, задавая странные, с точки зрения Гоги, вопросы:

– Сколько метров, по-твоему, от крыльца до указанного князем места засады?

– Пятьдесят или шестьдесят, – предположил тот.

– А ты видел, как он стрелял после соревнований?

– Видел. Ну и что? На самих соревнованиях он умудрился даже по мишени промазать.

– Потому что я так хотел, – с нажимом сказал Сомов. – Думаешь, зачем я просил вас разыграть тот небольшой спектакль?

– Честно говоря, твоя просьба меня действительно удивила. Особенно, когда ты предложил Руене его поцеловать. – Воздыхателю волшебницы больше всего не понравилась именно эта часть просьбы.

– Мне необходимо было заставить парня начать волноваться. Когда он растерян, стрелы летят мимо цели. Проверено неоднократно.

– Думаешь, после ссоры с князем Каланча оставался спокойным? Серенда утверждает, что он ее сильно толкнул. Обычно с девицами наш Казанова более чем деликатен. Это сколько же злости в нем кипело…

– Помнишь наш якобы спор на площадке? – Михаил прервал собеседника. – Когда ты сказал, что ему не поразить мишень?

– Как ты просил, так я и сказал, – пожал плечами крепыш. Он не мог понять, к чему все-таки клонит Сомов.

– Но ты заметил, как Эдуард сцепил зубы?

– Да он после любого моего замечания психует, – махнул рукой «гном», и вдруг его осенило: – Погоди, так он стреляет без промаха только когда…

– Злится, – закончил его мысль «психолог». – И чем сильнее его злость, тем точнее наш снайпер. Заметь, именно злость, а не волнение. Это разные вещи.

– Что же получается – он не мог промазать?

– Вот именно! Допустим, Серенда действительно видела нашего стрелка взбешенным… Он ее толкнул. Девушка позвала брата, чтобы тот успокоил разгневанного Марицкого… – продолжал рассуждать вслух Михаил. – Как-то это странно… Хотя… скорее всего, чтобы тот наказал наглеца! Князь наверняка поспешил к сестре. В это время Эдуард только-только успел дойти до места засады, развернулся… и – давай стрелять (даже если он каким-то чудом промахнулся, полностью такой возможности исключать нельзя). Ты помнишь, сколько стрел он выпустил по «обидевшей» его мишени?

– Одну, потом еще три.

– А тут промазал и сразу бежать, как будто у него в колчане всего одна стрела? – Михаил на минуту остановился, задумавшись. Затем привычно взлохматил затылок и снова принялся расхаживать из угла в угол. – Да и потом, с чего ему вдруг стрелять в князя, даже если они действительно поссорились? Наш недоучившийся филолог, он что, маньяк-убийца, начитавшийся Достоевского: «кто я – тварь дрожащая или право имею»? Тоже мне, киллер худосочный. Следуя этой логике, тебя он давно бы должен был убить.

– Действительно, – ухмыльнулся Скальнов.

– В общем, неувязочка выходит, Ватсон! А может, Серенда от «мощнейшего» толчка студента потеряла сознание? – Сомов начал выдвигать уже самые неправдоподобные догадки.

– И все ей привиделось в обморочном состоянии, – со смешком продолжил мысль Гога.

– Да ладно тебе издеваться! Еще скажи, что князь тоже обо что-то стукнулся, и они вдвоем с сестрой находились в одном общем обмороке.

– Ну это все и объясняет, – засмеялся крепыш.

– Серьезней нужно быть, мистер Ватсон. – В их дуэте Мишка твердо записал себя в Холмсы. – Нет, тоже не подходит, она сказала, что Марицкий даже не извинился, а значит, все происходило довольно быстро. За это время грубиян должен был найти укрытие… Или он заранее подготовил себе место, а комедию с юной леди просто разыграл. Тогда выходит, что НАШ Эдуард – хладнокровный убийца, заранее спланировавший преступление века. А это уже полнейшая ерунда.

– Получается настоящий детектив! – загорелся Гога – он сильно уважал этот жанр. – А малышка Серенда играет в нем одну из главных ролей. Но куда все-таки мог деться наш студент?

– Вот за него я начинаю серьезно беспокоиться.

– Думаешь, его… того? – Скальнов провел большим пальцем по горлу.

– Не знаю, – задумался Мишка. – Настоящий преступник явно не заинтересован в том, чтобы Эдуард рассказал правду, однако убивать его пока невыгодно. Совсем другое дело, если парня «случайно» застрелят во время захвата. Тут и взятки гладки.

– Я слышал, князь приказал взять его живым.

– Не все приказы выполняются, – покачал головой Холмс.

– Значит тот, кто убьет нашего студента, и есть настоящий преступник?