Тени огня. Трилогия - Степанов Николай Викторович - Страница 123

– Так долго? И за что?

– Да поцапался как-то с чародеем здешнего князя, вот он меня и запер в сию дыру. Чтоб конкурентов не было.

– Так вы волшебник?

– Ага, – обреченно вздохнул узник.

– И не можете отсюда выбраться?

– Как видишь. Мой недруг позаботился. Вон сколько браслетов на меня нацепил. – Пленник поднял руки, показывая «украшения» на запястьях. На ногах и на шее были надеты такие же. – Так что чары мне практически недоступны. А тебя, молодой человек, каким ветром сюда надуло?

Признаваться, что его посадили в клетку за воровство, парню никак не хотелось.

– Да я здесь случайно. Гулял вечерком, увидел беседку с горящими факелами вокруг. Зашел, а там меч. Красавец!

– Никак выкрасть решил?

– Да просто подержал в руках, а они как навалились.

– Много народу положил?

– Ни одного. Только четверых поцарапал.

– Повезло тебе. Проклятый меч очень кровь любит.

– Что значит – проклятый? В чем это выражается?

– Это старая история. Один маг задумал создать оружие – такое, чтобы оно само врагов разило. Да, видать, перестарался. Стоит этому мечу пятерых недругов сразить, шестым оно обязательно хозяина прикончит.

– Даже так?!

– Поэтому его и стерегут шесть воинов.

– А женщина?

– Тируна? Она приходится дальней родственницей того самого чародея. Меч ее тронуть права не имеет. Как, впрочем, и она его. Так обозначено в проклятии.

– Хоть бы табличку повесили «не влезай – убьет», – пробурчал Сомов. – Или закопали от греха подальше.

– Нельзя. Всякая вещь свою пользу имеет. Для чего и призвана лежать именно на том месте, где погиб ее создатель.

– И чего полезного этот меч может сделать?

– Я слышал, ему под силу черные оковы разрушить.

– Зачем?

– Чтобы хорошего человека от смерти спасти. И как только он вместо убийства жизнь подарит, проклятье потеряет силу, дух его создателя успокоится.

– Что же за оковы такие?

– А вот этого я не знаю.

В камере на несколько минут воцарилась тишина. Мишка обдумывал странные речи сокамерника, держась за прутья решетки, а старик грустно смотрел на висевший у двери подвала кинжал и вздыхал.

– А почему эти решетки из меди? – задал самый волнующий его вопрос Сомов.

– Так ведь сталь иногда чудеса творить может. А медь – металл со странностями, особенно позеленевший.

«Тут сам позеленеешь от злости с вашим странным металлом!» – Неудавшийся воришка ударил решетку ногой.

– Кормят здесь когда? – спросил он.

У парня оставалась надежда, что во время раздачи пищи тюремщики откроют клетку.

– Завтра вечером принесут, если не забудут.

– А если я кричать стану?

– Даже не старайся. Наш подвал очень глубоко. Горло надорвешь, а никто не услышит.

– Я все равно не сдамся! – Победитель кантилимских игр вытащил из чехла метательный нож и попытался поковыряться им в замочной скважине.

– Мил человек! А что у тебя за ножичек? Уж не стальной ли? – Из голоса соседа почти исчезли скрипучие оттенки.

– Да, но он все равно к замку не подходит. Или навыков у меня нет.

– Зато у тебя есть нож, – вкрадчиво, но с какими-то торжествующими интонациями произнес старик.

– А толку?

– Ты мне его только брось – сразу увидишь толк. – Глаза пленника просто засветились от радости.

– Держите. Мне не жалко. – Сомов перебросил клинок в клетку напротив. – А что вы собираетесь с ним делать?

Старик поднял нож, нежно его погладил и даже поцеловал.

– Иногда, чтобы обрести свободу, нужно умереть.

В следующее мгновение узник взялся за нож двумя руками и всадил его себе в сердце.

– Эй, ты чего? – испугался Мишка. – Зачем?

Парень от неожиданности присел на пол.

«Мужик тут, наверное, с ума сошел от одиночества, а я ему – нож в руки… Но он же не был похож на сумасшедшего. И разговаривал вполне нормально. Что же за ночь сегодня такая паршивая!»

И без того гадкое настроение испортилось окончательно. Сомов даже представить себе не мог, что попадет в безвыходную ситуацию практически на пустом месте. А сейчас, извольте получить – труп в соседней камере с метательным ножом в груди. С Мишкиным ножом. Теперь он не только вор, но и кандидат в убийцы.

«Ну должен же быть отсюда хоть какой-нибудь выход! Кроме самоубийства, конечно».

От тяжелых дум парня отвлекло странное шипение, и он снова посмотрел на соседнюю клетку, от которой старался отводить взгляд. Тело старика прямо на глазах начало постепенно испаряться, превращаясь в белый туман. Облако заполнило всю камеру и медленно выползло сквозь решетку. Затем оно так же медленно уплотнилось и приобрело человеческую форму…

– Я же говорил, что сталь способна творить чудеса. – Между клетками стоял старик без браслетов и улыбался.

– Но вы же…

– Иногда, чтобы обрести свободу, нужно умереть, – повторил он свою странную фразу. – Правда, тебе я не советую проделывать подобные эксперименты. У нас теперь есть ключи.

Через полчаса Мишка был в номере. Перед самым рассветом он разбудил свою команду и поспешил покинуть деревню.

«И зачем я увязался за этой компанией? – в который раз задавал себе вопрос Пуарт. – Чтобы отбивать убийственные взгляды ревнивого кавалера волшебницы или выслушивать занудные речи бледного юноши?»

По прошествии двух суток он не узнал о Михаиле ничего интересного. Мужик как мужик. Может быть, с некоторыми странностями, но у кого их нет? Совершенно обычный человек: ел, как и все, экстравагантными выходками не отличался, спал со своей женой… И вообще не было заметно, что тень огня оставила на нем хоть какой-то след.

«Почему он так заинтересовал учителя? Не из обывательского же любопытства?»

Этим утром ученик Саргонта попытался прощупать Сомова, пока тот спал, простеньким заклинанием, но неожиданно наткнулся на непроницаемый щит.

«Неужели Михаил сумел раздобыть охранный амулет? Шустрый мужик! Посмотрим, как обстоят дела с его друзьями».

Гога также оказался непробиваемым, а от Эдуарда магия вообще отскочила, словно натолкнулась сразу на три княжеских медальона.

«Что же это за люди? Ладно еще Михаил – он все-таки отмечен огненным диском. А эти двое? Я же точно помню: в прошлый раз с крепышом не возникло никаких проблем и мое заклинание легко отшвырнуло его к стене. А теперь? Никакой реакции».

Пуарт даже приподнялся от удивления.

– Ты чего не спишь? – раздался сзади шепот рундайца.

– Вроде светает, – кивнул на восток чародей.

– Когда надо будет, я разбужу.

– Хорошо. – Ученик Саргонта снова прилег.

В отличие от двух предыдущих, нынешнюю ночь отряд проводил под открытым небом. Южнее Деургова хребта температура даже в темное время суток редко опускалась ниже двадцати градусов, а потому Сомов решил не тратить время на поиски жилья. Он спешил быстрее добраться до столицы. Приказ располагаться на ночлег прозвучал за пять часов до рассвета, когда усталые путники выехали на опушку леса.

– Михаил, вставай, солнце вот-вот покажется. – Рундаец разбудил парня незадолго до восхода.

– Уже встал. – Мишка убрал руку грунзонки со своего плеча и поднялся. – Шагрид, отдохни теперь ты, а мы пока организуем завтрак.

«Эльф» и «гном» отправились на охоту, Марита занялась костром, а Пуарт начал готовиться к заключительному сеансу излечивающего заклинания.

– Глазки почти в норме. Так что сейчас проведем последние манипуляции – и вы полностью свободны от проклятия.

– А ты – от нашей компании, – усмехнулась волшебница. – Наверное, не привык сутками напролет сидеть в седле?

– Приятного в этом действительно мало, но прогулки на свежем воздухе еще никому не вредили.

– Поедешь обратно?

– Нет. Раз уж почти добрался до столицы, проведаю свою тетку. Когда еще такой случай подвернется, – на ходу начал придумывать чародей. – Надеюсь, не прогоните?

– Я не возражаю. Заодно еще раз напоследок осмотришь мои глаза.