Знающий не говорит. Тетралогия - Астахова Людмила Викторовна - Страница 14

– Интересуетесь оружием, юноша? – спросил вежливо эльф, проследив за жадным взглядом рыцаря. – Можешь рассмотреть их поближе, если не терпится.

Ветландец не замедлил воспользоваться разрешением, обнаружив, что рукояти, несмотря на изысканность резьбы, очень удобно ложатся в ладони.

– Какая красота! – выдохнул Кенард. – Это ведь настоящее эльфийское оружие?

– Их ковал сам мастер Сейхэ, – охотно пояснил наемник. – Вряд ли ты когда-либо слышал о Сейхэ – Отце мечей, это было более двух тысяч лет назад. Его оружие носят владыки Фэйра и великие короли других эльфийских королевств, а мне эти мечи достались от моего учителя. Его звали Фьеритири, но тебе это имя тоже ничего не скажет.

– Они волшебные? – зачарованно выдохнул Кен.

– Нет. Никакой магии в них нет и не было. А почему ты спрашиваешь?

– С ними тяжело расстаться, хочется держать и держать в руках, хотя, пожалуй, для меня они тяжеловаты, – честно признался рыцарь, осторожно и с видимым сожалением опустив клинки в ножны. – Это действительно работа великого мастера. Наверное, даже сам мастер Хем не сравнится с вашим Сейхэ.

– А ты видел когда-нибудь меч мастера Хема? – поинтересовался эльф.

– Нет.

– А я видел. Их нельзя сравнивать даже на словах. Сейхэ видел дух металла и умел выразить его в ковке, а Хем вкладывал в свои мечи собственную душу. Разница принципиальная.

Откровенно говоря, Кенард был слишком молод, чтобы понять то, что ему хочет сказать эльф. Он видел только прекрасное оружие, и мысль о том, что подобное носит сам владыка Фэйра, его завораживала. Альс не так прост, как казалось ветландцу поначалу, если по отношению к эльфам вообще можно применять понятие «простота». Опыт короткой жизни подсказывал Кенарду, что не может обыкновенный наемник носить такое оружие просто так, не будучи сам высокого происхождения или по крайней мере персоной важной и значительной.

Все эти мысли Ириен читал на простодушной физиономии молодого человека, словно с открытого листа. И ему было смешно и грустно одновременно. Скажи он сейчас парню, что он и есть сам владыка Иланд, и тот поверит сразу и навек. Совсем ребенок еще.

– Наш гость не говорил, как долго он задержится в Тэвре? – спросил эльф.

– Нет.

– Спасибо за предупреждение, Кенард. Иди спать.

Юноша кивнул и выскользнул в коридор, впервые жалея о том, что нет повода остаться и еще немного поговорить с эльфом. Об оружии, о великих мастерах-кузнецах, о других интересных вещах… Тут рыцарь едва не столкнулся носом к носу с мессиром Тронгарсом, направлявшим свои стопы в комнату Альса. Кенард посторонился и пропустил волшебника внутрь. Немного подождал и сильно удивился, когда не увидел, чтоб из-под двери расползалась лужа крови. Душит эльф его там, что ли?

– Рад видеть тебя в добром здравии, Ириен.

– Если я скажу, что тоже рад, ты, надеюсь, не поверишь? – проговорил эльф, не поворачивая головы. Он помешивал кочергой угли и, казалось, был целиком поглощен этим увлекательнейшим занятием. – С каких пор ты стал Тронгарсом?

– Мое настоящее имя слишком хорошо известно, – охотно пояснил маг. – Я бы попросил и тебя именовать меня так.

– Как скажешь… э… Трон, – скривился, как от кислятины во рту, Альс. – Хотя мне было бы проще называть тебя – сволочь.

Волшебник негромко рассмеялся, демонстрируя, что не обиделся на грубость. К слову, он действительно не обиделся.

– Могу я присесть?

– На кол, – предложил ласково эльф.

– Большое спасибо, дорогой друг, – ответствовал маг в том же духе.

Он удобно разместился в кресле, предварительно подвинув его поближе к огню, всем видом показывая, что настроен миролюбиво, а также полон желания продолжать разговор.

– Я усматриваю в нашей встрече спустя столько лет, да еще в столь удаленном уголке обитаемого мира, знак свыше.

– Ты видишь такие знаки на каждом заборе, Трон. Я бы предпочел никогда тебя не видеть, – жестко отрезал эльф, присаживаясь на стул задом наперед так, чтобы можно было положить подбородок на скрещенные на спинке руки. – Вот был бы отличный знак.

– Знак чего? – не сразу понял Тронгарс.

– Знак того, что в мире стало меньше на одного сумасшедшего колдуна, – пояснил Альс, нехорошо ухмыляясь.

– Я не сумасшедший, Ириен. Я один из немногих, посвященных в истинное положение дел, тогда как другие волшебники предпочитают закрывать глаза на очевидные вещи, купаются в самодовольстве и надменности, плетут интриги, мня себя вершителями судеб людей и королевств. Ты знаешь, о ком я говорю. А в это время я веду борьбу с настоящим злом, – сказал маг.

Лицо эльфа не дрогнуло, уподобившись отлитой из металла ритуальной маргарской маске.

– Оглянись вокруг, Ириен, присмотрись внимательно, и ты легко различишь признаки.

– Какие еще признаки?

– Нисхождения Тьмы, – торжественно промолвил маг. – Даже здесь, в Ветланде, в диком и нетронутом краю начинают происходить странные и страшные вещи. Спроси любого орочьего шамана, любую бабку-травницу, любую повитуху – и ты услышишь то же самое. Мир просто переполнен злом. Чернолесье заполонили упыри. Хейт кишит чудовищами. А чего стоят все эти бесчисленные пророки, вещуньи, оракулы, ясновидцы… Они, точно крысы, лезут из всех щелей. В каждом хуторе, в каждой деревне. Я уж молчу про то, что происходит в Лаффоне. Кстати, ты ведь уже догадался, кто наш некромант, не так ли?

– Догадался, – вздохнул эльф. – Нужны доказательства.

– Мы найдем их, найдем непременно. Но разве тебя это нисколько не настораживает? Откуда столько злобы, столько ненависти у человека, которому никто никогда и не помышлял причинить зло? Почему так происходит, что тому виной, ты думал? Люди обращаются ко злу столь легко и часто, что только слепец не заметит, как далеко простерлась длань Тьмы над обитаемыми землями. Ириен, ты слышишь, о чем я говорю? Ты ведь часть Дивного народа, народа, всегда противопоставлявшего себя силам хаоса и разрушения.

Ириен прикрыл на миг глаза, заставляя себя сдержаться, хотя, видят светлые небеса, сделать это было ему очень трудно. Народ, к которому он принадлежали по рождению, крови и образу мыслей, имел столь же кровавую историю, сколь длинной и древней она была. Гордые эльфийские князья никогда не чурались проливать кровь своих сородичей в бесчисленных войнах с соседями, и порой эльфы резали друг дружку с большей охотой, чем представителей иных рас. Бывало, предавали союзников, убивали из-за угла, в спину и в открытую. В общем, мало чем отличались от людей или орков. А если и отличались, то только тем, что эльфьи обиды растягивались на целые века, а старые распри тлели на протяжении немыслимого для людей времени. Имелись в истории и иные примеры. Смог же Лириэсо пожертвовать собой ради своего друга-орка, и принц Тэйнал отказался от похода против полуночных эльфов, остановив братоубийственную войну. Каждая из четырех рас могла в равной степени стыдиться и гордиться своей историей. Но в чем заключались заслуги эльфов в битве с мировым злом, Ириен понять не мог, хотя много раз пытался. Среди его собратьев по крови встречались такие подонки, что в их черных душах не могло быть даже проблеска Света, одна сплошная Тьма.

– Оставь мой народ в покое, – устало, но твердо посоветовал Ириен. – Прибереги свои пламенные речи для более наивных слушателей, а я давно сыт ими по горло.

Чтобы, утверждение не показалось голословным, эльф показал ребром ладони, где именно проходит граница его сытости. Выходило многовато, но на волшебника многозначительный жест впечатления не произвел и тем более не смутил.

– Ириен, я говорю не о тебе и не о себе. Я говорю о нарушении миропорядка, которое грозит всем нам. И людям и эльфам в равной степени. Пророчество о пришествии Белой Королевы сбывается. Она идет, Ириен…

Волшебник хотел продолжить свою патетическую речь, но вовремя наткнулся взглядом на своего собеседника. Есть такой словесный оборот у гораздых на выдумки маргарцев: «Человек есть, а лица на нем нет», и вот тут-то Тронгарс и узнал, что имел в виду автор известной присказки. На эльфе не было лица. Только ярость и нестерпимый гнев.