Дорога к Храму. Дилогия - Нергина Светлана - Страница 64

А ты прям знаешь! – огрызнулась я.

«Подозреваю…» – уклончиво ответил разум.

Так скажи, раз такой умный!

«Не буду! Ты со мной грубо обращаешься!» – надулся он.

Ну и иди тогда!.. – подвела я итог, залпом допивая настойку и выходя из харчевни.

Из кухни за мной внимательно наблюдали три пары испуганных глаз…

ГЛАВА 4

Что меня всегда поражало на всех трапезах в монастыре – это удивительная тишина, прерываемая разве что смущенным стуком брякнувшей ложки. Казалось бы – народу в трапезной человек пятьсот, а слышно, как муха летает!

Но так – только первые минут десять. Потом наименее брезгливые и наиболее голодные монашки съедают завтрак, обед или ужин, а остальные окончательно утверждаются в мысли, что голодание сохраняет фигуру, и комната наполняется неровным гулом голосов. Пока еще через семь минут мать-настоятельница не пресечет своим появлением этого безобразия и не отправит всех на вечернюю молитву.

Мертвая десятиминутка подходила к концу, соседние послушницы начинали уважительно посматривать на усердно постящуюся вот уже третий день подряд меня и понемногу откладывать ложки – в этот раз ужин вышел таким «вкусным», что большинство враз принялись радеть за свою и так не слишком упитанную фигуру. А заодно и желудок.

– Как продвигаются поиски? – тихо, но непринужденно спросила у меня Раона, чтобы не привлечь своим шушуканьем нездорового внимания соседок.

– Да никак по сути дела, – пожала плечами я. – Выследить человека не удалось, скорее всего, он попросту не стал тогда есть протравленного оранеалом супа, потому что я сомневаюсь, что та единственная непроверенная монашка – и есть загадочный монстр. Не то уже здоровье у старушки – по монастырю ночами наперегонки с ведьмами носиться.

– И что теперь?

Я неторопливо отодвинула подальше от себя тарелку с перловкой и глотнула из стакана с водой:

– А ничего. Попробую еще разик встретиться с этим хвостатым товарищем. Надо же этот узел как-то рубить. Если просто сидеть и ничего не предпринимать, то я в Сыреме зазимую, а две подруги, ожидающие меня через три дня в Миденме попросту со свету потом сживут!

– Хороши же подруги! – скептически фыркнула Раона.

Я философски пожала плечами:

– Лучше такие, чем никаких. А недостатки характера есть у каждой. В том числе – и у нас с тобой.

– Ну знаешь! – обиженно тряхнула головой послушница. – Я бы не стала сживать со свету подругу только потому, что она не пришла на встречу!

Я тихонько рассмеялась: до чего же буквально порой люди воспринимают твои слова!

– Это я образно сказала, – пояснила я.

– А-а-а, – кивнула Раона и только, кажется, собиралась спросить что-то еще, как в трапезную вошла Даонна, и все посторонние шорохи сразу же стихли, монахини склонили головы, благоговейно следя за неспешной поступью матери-настоятельницы. А я-то знала, как у нее под рясой коленки друг о друга стучат!

Настоятельница величественно подплыла к своему столу, мгновенно оценила степень съедобности поданного блюда (нулевая) и, не затягивая ужина, сразу же сказала:

– Не пора ли нам, сестры, вознести благодарную молитву Хранящим нас прародительницам за еще один счастливо прожитый день?

Сестер из трапезной как ветром сдуло – лишь рясы прошуршали. Только на столах остались тарелки с нетронутой перловой кашей. Похоже, пост во славу Таирны начался несколько раньше положенного срока…

В этот раз обход монастыря я решила начать с верхнего, третьего этажа. Там находились комнаты старших сестер и настоятельницы. Заодно зайду к Даонне, доложу обстановку. Впрочем, подойдя к келье матушки-настоятельницы…

– Конечно, мой милый, – приглушенно ворковал за дверью нежный женский голос.

– А нельзя, чтоб нас там кормили получше, а? – недовольно спрашивал мужской, здорово смахивающий на голос утреннего «братка». Да и сопение какое-то знакомое…

– Я постараюсь, конечно, милый, но ведь сам знаешь, скоро пост… – неуверенно пролепетала Даонна.

А уж потом пошли такие подозрительные звуки, придыхания и смущенное хихиканье, что я не без веских оснований решила, что настоятельнице сейчас совсем не до меня и не до оборотня. Ну и ладно, лучше на обратном пути к ней заверну. К тому же с таким-то компроматом я теперь могу хоть к закату из харчевни возвращаться – и пусть только попробует слово против сказать!

В остальных кельях было тихо или приглушенно читали вечернюю молитву. Здесь же, кстати, находилась и комната больной старушки. Тихонько приоткрыв дверь, я обнаружила бабушку мирно спящей под одеялом. Ну слава Хранящим, а то гоняйся бы тут за ней, да только и думай, как бы инфаркта не приключилось!

Третий этаж быстро кончился, пришлось спуститься на второй – его занимали кельи сестер и послушниц. Здесь было оживленнее. Конечно, не как у Даонны в келье, но и на молитвы болтовня и хихиканье, то и дело доносившиеся из-под дверей, походили очень мало. Во многих кельях горел свет. Оборотень, похоже, был стеснительным, народа не любил и предпочитал более темные и пустые уголки. Здесь мне ловить было нечего.

А вот на первом этаже повезло почти сразу: серый волчара сидел за первым же поворотом и лениво поглядывал на изрядно поднадоевшую ведьму. Впрочем, везение весьма сомнительное…

Я стояла в ступоре и смотрела в карие разумные глаза. Он сидел и смотрел на меня. Потом устал сидеть и лег, положив голову на лапы.

«Ну здравствуй, ведьма!» – привычно ткнулось в виски.

– Здравствуй, – вежливо кивнула в ответ я. – В этот раз обойдемся без беговой разминки или как?

«Без», – лениво согласился оборотень.

– Слушай, чего тебе в монастыре надо? – не выдержала я. – Много девок никогда не видел, что ли?!

«Еще чего!» – насмешливо фыркнул оборотень.

– Тогда что?!

«Так я тебе и сказал!»

И в самом деле, с чего я решила, что он мне как на духу всю подноготную выложит? Я же все-таки ведьма. Заклятый враг, так сказать. В его понимании.

По коридору зашаркали чьи-то шаги, медленно приближаясь к месту нашей задушевной беседы. Незнакомка (едва ли сюда бы пришли паломники) остановилась шагах в десяти, но дальше идти раздумала и, развернувшись, отправилась назад.

– Слушай, давай пойдем ко мне в келью! – тоскливо попросила я. – Там хоть поговорить нормально можно, не то что здесь! Темно, холодно, шляется кто ни попадя и сквозняки гуляют!

Оборотень недоверчиво склонил голову набок: «А почему я должен верить, что ты не забыла в комнате меч и не хочешь меня им там убить?» Я вздохнула:

– Потому что, уважаемый оборотень, меч я там не забыла, – серебристое лезвие звучно расчеркнуло темноту и снова исчезло в воздухе. Оборотень недовольно попятился, скаля острые белые зубы. – А убить тебя могла бы уже раз пять, если бы захотела. К твоему сведению, существует три способа убить оборотня: мечом, огнем и одним редким заклинанием. Так вот, это самое заклинание бережно хранится у меня в закромах памяти, так что не стоит рассчитывать на мое колдовское бессилие перед тобой.

«Мило. Я тоже знаю три способа уничтожения оборотня. А вот способов уничтожения нахальных ведьм куда больше, могу заверить как профессионал!» – угрожающе прорычал он, медленно наступая на меня.

Я не отодвинулась и равнодушно согласилась:

– Верю. И потому лишний раз прихожу к выводу, что убивать друг друга мы не хотим, а разговаривать будет куда удобней в моей келье. Так пошли?

Оборотень тоскливо на меня посмотрел, досадливо фыркнул, но не отступился:

«Пошли».

В комнате ему не слишком понравилось: как ни крути, а на нейтральную территорию она походила мало. С кучей наваленных посредине вещей и мечом, прикорнувшим у ножки кровати. Не безопасная комната, ведьминская.

– Проходи, не стесняйся, – усмехнулась я. – Может, примешь человеческий облик? Я бы тебе чая предложила, а то так – разве что в блюдце наливать!