Цена свободы. Рунный след - Живетьева Инна - Страница 116

При виде крови Маша вскрикнула и вжала голову в плечи. Лера устало опустила руки, забыв про одежду. Как она могла не подумать, что напугает подругу! Вот сейчас та опять забьется в угол, не выковыряешь оттуда. И Машу жалко, и Барба ждет, опять же Фло нажалуется на нерасторопных девчонок.

Но Маша против ожидания сначала замерла, а потом бросилась к Лере, прихватив тряпочку для пыли:

— Вот, она грязненькая, но ты хоть подставь, а то закапаешь рубашку! Ой, Лера, это Ласк тебя? Вот сволочь! Но ты не плачь, тут просто две ссадинки, они быстро подживут. Не плачь, пожалуйста! Ой, тебе так больно? Пойдем скорее к Барбе, она примочку сделает!

Лера не могла объяснить разбитыми губами, да еще и прижимая к ним лоскуток, что плачет не от боли, а от радости. Машка наконец-то заговорила и стала похожа на себя.

…Девочка облизнула губы и поморщилась от неприятного привкуса трав. Ссадины щипало, да еще голова разболелась. Барба потянула дверь между пристройкой и подвалом дома и тут же схватилась за поясницу. С началом затяжных дождей радикулит донимал кухарку все чаще. Пришлось девчонкам мучиться с разбухшей дверью. В подвал вели несколько высоких ступенек, Лера осторожно нашарила ногой первую и хлопнула ладошкой по шару. Вспыхнул свет, отразившись от воды на полу. Подвал заливало, и нижняя ступенька уже скрылась из вида.

— Костя! — Лера прыгнула в воду и побежала. — Ты где, Костя? Ответь! — отчаянный крик эхом отразился от стен. — Костя!!

Но в ответ слышался только плеск воды. Лере стало жутко: а вдруг он снова повторил попытку покончить с собой? Она наклонялась к каждой скважине, роняя конец косы в воду, и слушала.

Семь шагов на девять, вот и все пространство. Голые стены, ни светового шара, ни оконца — да и какое окно в подвале! На земляной пол подстелить нечего. А одежду отобрали, глупо — в стене крючка нет, потолок монолитный. Даже если бы Костя сплел веревку, то за что бы он ее цеплял? Вот и оставалось лежать целыми днями, свернувшись калачиком и глядя в темноту. Сидеть было трудно: все плыло перед глазами, саднило горло и жгло под веками. Костя всегда плохо переносил простуду с высокой температурой, а сейчас у него наверняка больше сорока. Сказались прогулки под дождем и долгое сидение на мокром холодном полу.

Из-за температуры Костя иногда бредил. Тогда ему казалось, что он снова играет в трактире на скрипке, а за ближайшим столиком сидит Влад. В глазах друга укор: «Ну как же так, ты же решил отказаться!» Иногда вспоминались дом, мамин голос, вкус чая с медом. То представлялось — дверь распахивается, и в кладовую врываются ребята: Славка, Влад, Алеша. Уже забытое чувство радости накрывало волной и выносило из забытья. Мальчик открывал глаза и понимал, что он в подвале, и никто сюда не придет. Разве только Повил, чтобы избить.

Когда из-под двери хлынула вода, просочилась холодной струйкой под горячий висок, пришло облегчение; боль, от которой раскалывалась голова, отступила. Но очень скоро вода коснулась губ, и пришлось сесть, прислонившись к стене боком. Костя подтянул колени к груди и обхватил себя руками. Холодная вода поднималась все выше и мальчика начала бить дрожь.

— Костя! — еле слышно прилетел крик, и он закрыл уши ладонями. Каждый звук отдавался в голове набатом и больно давил на затылок.

Вода уже поднялась до груди.

— Да ответь же! — снова крикнули в коридоре, и Костя послушно шевельнул губами. Но из осипшего горла не вылетело ни звука. «Нужно встать и подойти к двери», — подумал он, но продолжал сидеть.

— Барба, миленька, — девочка бросилась к порогу, — Открой дверь, там же Костя! Его же зальет!

Кухарка тупо пялилась на потоки воды, и только когда Лера тряхнула ее за плечи, пришла в себя и запричитала:

— Ой, да что же это делается! Тут же полные кладовые!

— Какие к черту кладовые! Тут Костя! — закричала Лера и еле сдержалась, чтобы не ударить женщину. Ноги уже заледенели в воде, но девочка не могла подняться: на ступеньке стояли Барба с Машкой.

— Надо господина Повила вызвать! — до кухарки никак не доходило происходящее.

Лера схватила ее за руку и силой выкрутила ключи. Потрясла связкой перед носом:

— Какой из них от кладовой с Костей? Где именно он заперт?

— Деточка, да разве ж я знаю! Да и нет у меня ключа, мне Фло только от винного погреба и оставила! Сейчас стражу крикну, пусть в трактир едут, срочно управляющего найдут.

Барба шагнула наверх, но Лера удержала ее за юбку:

— А где еще могут быть ключи?

— Только у хозяина, господин Повил и Фло свои увезли.

Кухарка убежала, тяжело переваливаясь и придерживаясь за спину. Лера провела ладонью по лицу. Что же делать? По привычке ухватилась за косу, и мокрый кончик неприятно лег в руку. Вода уже поднялась до колен и прибывала все быстрее и быстрее.

— Машка, ты иди от двери к двери — слушай, поняла? И зови!

Та кивнула, и Лера возблагодарила неведомые силы, вернувшие подруге разум так вовремя. Значит, в доме одни ключи, и те у Ласка. Взломать все двери не успеют: сделаны они слишком надежно, разве что парню с топором под силу, да и вода прибывает слишком быстро, а вот растеребить связку да открыть все подряд — шанс есть.

— Если Костя откликнется, ломайте дверь! Слышь, Машка?

— Ласк убьет! — испугалась та.

— Не убьет, — мотнула Лера головой и побежала в дом.

Так страшно еще не было: тревога за Костю, ужас перед пьяным хозяином заставляли ее прижимать косу к губам и тихонько поскуливать. Как ни храбрилась перед Машкой, все равно понимала: Ласк прибьет на месте, стоит Лере попросить у него ключи, он же невменяемый с перепоя. Вот бы он заснул! Обыскать, и все дела. Но вряд ли хозяин таскает с собой целую связку. Может, лучше к стражникам? Пусть взламывают двери? Девочка уже рванулась, было во двор, но остановилась: они не помогут. Не решатся портить собственность тэма, никто не разнесет подвал из-за какого-то раба, тем более без приказа. А отдать его, кроме Ласка, и некому.

На первом этаже она наткнулась на мокрых от дождя Антона и Барбу. Кухарка торопливо говорила:

— Ну вот, поскакали за господином управляющим, скоро приедут. А пока хоть что-то надо вытащить, — Барба выхватила у Леры из руки ключи.

Девочка мельком удивилась: совсем про них забыла, даже странно, что умудрилась не потерять. В дверь вломились стражники, новый конюх, садовник.

— Там специи в одной кладовой, — в ужасе схватилась кухарка за голову. — Ой, выломайте дверь!

Лера замерла, но ее догадка подтвердилась: стражники неловко переглянулись, потом один сказал простуженным басом:

— Да как оно, без разрешения-то?

Девочку потянули за руку, и продолжения она не услышала. Антон увлек за угол и зашептал:

— Костя где?

Лера, оглядываясь, выложила ему идею о хозяйской связке ключей и всхлипнула от страха перед Ласком. А если он ее опять за Минку примет?

— Антон, пожалуйста, — схватила она мальчика за рубашку. — Сходи к Ласку, а? Пожалуйста! Ты же парень, тебя он не тронет! Ты же сильный, Антон, ты можешь! Ну, сходи к нему. Антон, ты же можешь, правда? Ну, Антон!

У мальчика перехватило дыхание: еще не одна девочка не рыдала у него на груди и не говорила ему, что он сильный. А ведь это была Лера — та, которая когда-то предложила ему такое…

— Я схожу, — пробормотал он, не делая попыток отстранить девочку.

Она выпрямилась сама и попросила:

— Он в малой столовой должен быть.

С каждой ступенькой Антон все замедлял и замедлял шаг. На верхней площадке и вовсе остановился, тяжело облокотился о перила. Заныла спина, не болью — воспоминанием о боли и предчувствием ее. Ласк разъярится, это ясно. Если вообще поймет, о чем речь, а то ведь просто изобьет. А под ребра хозяин давать умеет, это Антон испытал на себе.

Мальчик сел на ступеньку, съежился, подняв плечи и обхватив себя за локти. Страшно. В окно ударил порыв ветра, дробно стукнул каплями дождя. Сегодня лило сплошным потоком, того и гляди, дом смоет. «Костя!» — Антон заставил себя подняться и побрел в сторону малой столовой. Ласк же все равно не даст ключи, это бесполезно! Бессмысленно так подставляться! А Лера тоже хороша, отправила его: «ты парень, ты сможешь!» А что, он не человек что ли? Ей страшно, а ему нет? Все равно хозяин не даст ключи! Можно даже и не пытаться.