Рубин Карашэхра. Трилогия - Турчанинова Наталья Владимировна - Страница 16

И он снова ткнулся лбом в колени.

– Энджи, послушай… Хозяин, конечно, бешеный, но ему сейчас тоже нелегко. Власть потерял, дома лишился, один остался…

– Не один, – пробормотал Энджи невнятно.

– Я, правда, не могу понять этого… про людей. Не могу я их жалеть, не знаю такого чувства. А разрушение… надо же кому-то разрушать, чтобы вы, ангелы, потом строить могли.

Энджи вскинул голову и неожиданно улыбнулся.

– А ты философ, Гэл. Это ты хорошо сказал про разрушение. Я запомню.

– Да ладно, – произнес я довольно. – Скажешь тоже, «философ». Пойдем лучше назад, здесь холодно.

Энджи отрицательно помотал головой и снова нахохлился.

– Нет, Гэл. Я побуду здесь, а ты иди. Не бойся, со мной ничего не случится. Я… я не хочу его видеть сейчас.

Пришлось возвращаться одному. Буллфер сидел у самого огня и прикладывал теплую золу к копыту на левой ноге. Оно действительно было разбито. Наверное, повредил, буйствуя в конюшне.

– Ну что? – спросил он, не поднимая глаз, когда я присел рядом.

– Ничего. Обиделся.

Буллфер шумно вздохнул и поморщился от боли.

– Хозяин, вам бы подлечиться.

– Не могу. Эта стерва так меня приложила, что до сих пор чувствую себя разбитым корытом.

– Хотите, Энджи позову, он здорово умеет лечить.

– Не надо! – прорычал Буллфер сквозь зубы и так посмотрел на меня, что у меня пропало всякое желание настаивать на ангельском лечении.

– У тебя не осталось целебной грязи? – спросил он минуту спустя поспокойнее.

– Нет, – ответил я с сожалением. – Не догадался взять с собой.

– Ну конечно, – проворчал Булф. – Как же, догадаешься ты!

Он поднялся, сделал несколько шагов, заметно хромая, и с гримасой боли опустился на прежнее место.

– Ладно. Терпимо… Иди к нему.

– Хозяин, может, все-таки…

– Я сказал, иди.

Гордые все какие! Один с демоном общаться не может! Другой помощь от ангела принимать не желает! Надоели оба!

Так я всю ночь и бродил от одного края поля к другому. Как придурок!

Утро было отвратительным. Во-первых, никто не выспался. У Буллфера всю ночь болело копыто, ангелок страдал из-за несовершенного устройства мира, я молча злился. Потом пошел дождь. Промокший, замерзший ангел выглядел довольно жалко. Буллфер был мрачен и хромал все сильнее. Смена образов далась ему с трудом, и теперь «жеребец» шел, опустив голову с намокшей гривой, болезненно поджимая больную ногу, и даже шерсть его не отливала прежней яркой медью. Теперь на нем никто не ехал. Мы с ангелом плелись рядом, увязая в грязи. Кусая губы от жалости. Энджи посматривал на Буллфера, потом переводил взгляд на меня и тяжело вздыхал. Я молчал. А что тут скажешь?! Мирить их у меня не было ни желания, ни сил.

Так мы прошли еще с полмили, и в конце концов ангелок не выдержал.

– Стойте! – крикнул он.

Опустился прямо в грязь у ног Буллфера и осторожно прикоснулся к его больной ноге, теплый свет полился из его ладоней на разбитое копыто. «Жеребец» оглянулся на него, Энджи тоже поднял голову, несколько мгновений они смотрели друг на друга, потом ангелок улыбнулся, а хозяин глубоко вздохнул. Что, помирились?! Буллфер поставил ногу на землю и слегка топнул, потом тряхнул головой и издал звук, очень похожий на лошадиное ржание. Энджи рассмеялся.

– Поехали, Гэл, – сказал он весело. – Буллфер говорит, что в полдень мы будем у Виктории.

Глава седьмая,

в которой мы приезжаем, но…

Он не ошибся. Каменные стены форта появились из-за серой пелены дождя около полудня.

Буллфер шел, весело потряхивая мокрой гривой, разбрызгивал дорожную грязь и с удовольствием подставлял бока потокам воды, льющимся с неба. Конечно, хорошо ему, копыто вылечили, и вообще лошади купаться любят. А каково нам, «смертным»? Ни тебе тепла, ни комфорта, опять же кольчуга к телу липнет. Ангелочек уже несколько часов не подавал признаков жизни, забившись под мой плащ, и руки его были совсем холодными.

Жеребец остановился возле высоких ворот, окованных железом. Я слез с него, с трудом разгибая негнущиеся конечности, и постучал тяжелым стальным кольцом, подвешенным вместо дверного колокольчика. Маленькое окошечко в двери приоткрылось, и в нем появилась заспанная недовольная физиономия охранника.

– Чего надо? – спросил он равнодушно.

– К леди Виктории, – ответил я внушительно.

– Не принимает, – безучастный охранник зевнул прямо мне в лицо. – Завтра приходи.

Он хотел захлопнуть окошечко, но неожиданно оказалось, что не может этого сделать, потому что его шею сжимает моя рука, а прямо перед его носом блестит кончик обнаженного клинка.

– Ты у меня сейчас отправишься работать привратником прямо в рай! Давай открывай!

Мирного демона тоже можно завести, если мотать сутки по дождю, воровать его лошадь и доставать глупыми разговорами. Привратник вытаращил глаза.

– Вы меня лучше отпустите, благородный господин! А то ведь я могу и охрану позвать.

– Я тебе позову!

Продолжая держать его, я полез в карман, достал перстень Виктории и сунул под нос стражнику.

– Открывай!

Он узнал герб хозяйки и облегченно загремел ключами.

– Что же вы сразу не сказали, господин! Проезжайте, конечно, только леди нет дома. Они с визитом еще утром уехали. А вы сами кто будете?

– Родственник я ей, – сказал я хмуро. – Дальний.

– А мальчик?

– А мальчик поручен моим заботам… Ну, долго мы еще будем здесь торчать?!

– Проезжайте! Проезжайте, господа!

Ворота приоткрылись, и мы ступили на мощенный каменными плитами широкий двор.

– Мальчик-то у вас совсем замерз, – заметил охранник, рассматривая бледного, дрожащего Энджи, которого я стащил со спины Буллфера.

– Мы долго ехали. – Я бросил поводья «жеребца» подбежавшему мальчишке-слуге и повел Энджи в замок.

Леди Виктория жила совсем неплохо. Я уже однажды был в этом замке. Тепло, уютно, просторно, по человеческим меркам, конечно. Неплохо было бы задержаться здесь на месяц-другой. Отдохнуть, подлечить Буллфера и… А собственно, что? Неужели я тоже начинаю верить в это его грядущее неведомое совершенство?! Великие перемены все еще ждут нас? Интересно, ангелок о чем-нибудь догадывается?

Нас проводили на хозяйскую половину, каждого в свою комнату. Энджи переодели, уложили в постель с грелками и напоили горячим молоком. Он с трудом пробормотал что-то благодарное и мгновенно уснул. Кажется, ангелок обладал способностью засыпать где угодно и когда угодно, свалив заботы о своей безопасности на кого-нибудь другого. Полезное качество.

Устроив Энджи, я занялся собой. Прежде всего, содрал мокрую одежду, осточертевшую кольчугу и забрался в бочку с горячей водой. В человеческом теле мыться было гораздо удобнее, и я даже получил некоторое удовольствие от этого процесса. Потом переоделся, поужинал и завалился спать. А золотой перстень для сохранности надел на палец…

Разбудил меня приглушенный голос.

– Гэл. Проснись.

Я приоткрыл веки и увидел прямо перед собой узкие, светящиеся в темноте глаза. Сердце, громко стукнув, улетело в пятки, я едва не завопил от ужаса, но чья-то ладонь мгновенно зажала мне рот.

– Тихо! Это я.

Мне едва не стало дурно от облегчения.

– Хозяин! – зашептал я, когда он отпустил меня. – Разве ж можно так пугать!

– Вставай, – демон швырнул мне одежду. – Она едет. Нужно достойно встретить нашу леди.

– Энджи будить? – спросил я, одеваясь.

– Нет. Пусть спит.

Довольный оказанным мне доверием (хоть раз в жизни обойдемся без ангелочка), я приладил к поясу ножны и сказал.

– Я готов.

– Тогда пошли.

Комната Виктории была в противоположном конце коридора. Не обращая внимания на стражу, прогуливающуюся неподалеку, мы прошли прямо в покои хозяйки, а бравые ребята в начищенных кирасах не заметили нас. Буллфер был мастер на такие штуки. Видимо, этот же фокус он проделал, когда пробирался в мою спальню.