Леди-рыцарь. Трилогия - Федорова Екатерина - Страница 45

– Погорельцы мы, – печально сообщил вдруг Серега своим спутникам. Идея, как стать невидимыми в условиях полной видимости, блеснула в его голове как разряд молнии. – Это сестра моя, косу ей огнем опалило (как успел он заметить, простолюдинки здесь носили косы, короткие стрижки, как у леди Клотильды, носили исключительно благородные дамы), и муж ейный с ею, болезный… Дети ихние, один постарше, а младшенький – младенец исчо… Дурачок наш, братец сестриного мужа, личико ему пожаром спалило. Во-он он морду лица прикрывает… Да-да, вот так, тряпкой своей и закрывай. Глазки у тебя туда-сюда, а вот ротик лучше не показывай – аборигены напугаться могут. Хотя что-то мне подсказывает, что они здесь и не такие рожи видели, такими мелочами их не напугаешь… Короче, дружно просим у каждого встречного-поперечного – помоги, друг-брат-господин, да-ай монетку. Выскочили из огня в чем мать родила, ладно хоть добрые люди дали кой-какую одежонку…

Леди Клотильда наградила его теплым, ободряющим взглядом и кивнула. Горячая волна прокатилась по враз ослабевшему Серегиному телу от ушей до пяток. Что ж, хоть и слабак, но не дурак…

Карлик вел их по дну рва. Не переставая лил дождь, ноги разъезжались на глине в разные стороны, они то и дело падали, купаясь в грязном ручье из глины и дождевой воды. Хорошо хоть дожди здесь были теплыми, не сравнить с его миром. Там, дома, сейчас осень, и, вполне возможно, тоже льет или капает – только водичка, само собой, не в пример холоднее.

Слева от них возвышалась абсолютно безлюдная крепостная стена, с правой стороны в ров заглядывали невысокие, одно– и двухэтажные дома. Сереге припомнилось, что в Средневековье в непосредственной близости от замка господина всегда селились самые богатые, то бишь купеческая прослойка. Купцы, к счастью, люди солидные, под дождем шастать не расположенные, дабы дорогую одежку дождиком не мочить и не портить. Вот и хорошо, ни к чему нам лишние свидетели…

Никем так и не замеченные, они добрались до плотины и, скользя, падая и чертыхаясь, полезли вверх. Серега, спиной ощущая грозные зубья крепости, казалось, нацеленные прямо на них, ежесекундно ждал окрика, но все обошлось. Они выбрались наверх, никем не замеченные. За плотиной обнаружился еще один ров, но, в отличие от того, по которому они шли, до краев заполненный водой. Грязная серо-бурая жидкость плескалась почти на уровне их подошв, пузырилась под ударами дождевых струй. Компания сбежавших узников направилась вдоль канала. По берегу какое-то время тянулись такие же домики, какие были и вокруг крепости. Затем пошли высоченные кирпичные заборы, каменные амбары с пудовыми замками на толстенных плахах дубовых засовов. За одним из амбаров карлик, бодро шлепавший во главе их маленького отряда, свернул налево, в густые и высоченные, в Серегин рост, заросли местных лопухов. После свеженького, пробирающего до костей ветра здесь было тихо и тепло, дождь монотонно барабанил по вознесенным к небу лопастям широченных листьев.

Карлик резко остановился, и Серега, не успев притормозить, наткнулся на его спину. Чуть не споткнулся – путаются тут всякие под ногами… Тем временем прямо перед карликом небольшой кусок амбарной стены отъехал назад, в темноту. Карлик нырнул вперед головой, в отверстии мелькнули ноги. Из стертых башмаков торчали пальцы. Они полезли вслед за ним, на четвереньках, поочередно; вскидывая пятки и заезжая ими по тому, кто лез; скатывались вниз по желобу, сильно напоминающему детскую горку, – и очутились на земляном полу.

За их спинами карлик затворил дыру в стене – обыденно затворил, просто-напросто прикрыв кусок стены, как дверцу. Прошаркал мимо них в темноте и защелкал чем-то. Звук напоминал мучения неработающей электрической зажигалки. Кресало, предположил Серега.

В темноте зародилась золотая мушка, разрослась, превратившись в трепетную бабочку пламени на носике изысканно изогнутого светильника. Потянуло запахом какого-то благовония – очевидно, это был масляный светильник, и масло туда было налито не из самых простых. Пламя осветило сравнительно узкое и длинное помещение, коридором тянущееся дальше, куда-то во тьму. Вдоль одной из стен шли сундуки, на противоположной был устроен настил из досок, приподнятый над полом на манер нар.

– Ма-аленький дом барраядли! – торжественно провозгласил карлик.

– Не верю глазам… то есть ушам своим… – тихо проскрипел кто-то рядом с Серегой. – Барраядли… Неужели от них остались еще какие-то следы?

Леди Клотильда стремительно проковыляла мимо Сереги и с облегчением стряхнула свою живую ношу на настил. Ноша гнусаво охнула, и Серега тотчас узнал в ней, точнее, в нем – в спасенном бедолаге, – узника. Вот и ладненько, стало быть, будет кому объяснить ему, что же это вообще за рыба – барраядли. И с чем ее едят.

И что это за птички такие – решадли с маккилиодями…

– Какие-нибудь инструменты здесь есть?

Громкий голос леди Клотильды прервал Серегины размышления. Карлик, уковылявший было куда-то в темень, всполошенно откликнулся:

– Тиха-тиха. Тама и тама. – Он возник из мрака и поочередно помахал сначала в сторону одной, а затем и другой стены. – Люди. Склада-амбара. Купца-продажа. Слышна будет!

– Ладно, – шепотом проворчала леди Клотильда и убежала в один из углов, следуя указующему взмаху руки карлика.

– Значит, мы в самой середине Длинных амбаров, – донесся слабый скрипучий голос со стороны нар. – Слева одна половина, справа другая. Слева один хозяин, справа другой. Ах как разумно! Амбары настолько длинны, что никому и в голову не придет, что внутри этой самой длины недостает. Некому промерять их снаружи и изнутри. Необычайная толщина стены-перегородки не может быть никем обнаружена. Достойно восхищения!

– Холодно. – Серега передернул голыми плечами и полез на настил. Подтянул вверх мокрые окоченевшие ноги и обнял их руками, пытаясь согреться. – А если хозяин слева купит в придачу к своей части амбара еще и пол-амбара справа и решит снести перегородку?

Какая у меня все-таки чисто русская точка зрения на любую проблему, мысленно прокомментировал он про себя. Непременно сломать. Купец-удалец, размахнись, рука, обломись, стена…

Собеседник на нарах, озадаченно помолчав, сказал:

– Начинание сие столь крупных денег и столь небывалой торговой удачи требует, что и не представлю я как-то…

– Забыли, – остановил его Серега. М-да, феодальное частное предпринимательство в условиях повсеместного натурального хозяйства не может перерасти в солидную торговую империю.

Слабенько захныкал Микошка, похоже, он проголодался. Слуди вытащил что-то из многомерного своего пояса, сунул ему в рот. Наверное, сахар. Или излюбленные им пряники.

Из темноты вынырнула леди Клоти, гремя волочащимися за ней цепями. В руках у нее было что-то вроде длинной и узкой ножовки. Благородная леди с размаху опустила свое благородное седалище на неблагородное дерево нар и принялась непринужденно и старательно перепиливать один из своих браслетов. На правой руке. Она же правша, рассеянно размышлял Серега. Стало быть, сначала должна была употребить в дело правую руку. Но вместо этого работает левой. Въевшаяся в кровь привычка – а вдруг прямо сейчас нападут, значит, боевая правая должна быть освобождена в первую очередь. Инстинкты воина…

Меж тем леди Клотильда споро орудовала пилой. С чисто женской грацией. Словно и не пила была в руках у нее, а пилка. Маникюрная. И пилит она не кандалы, а ногти. Серега любовно отследил взглядом пухлую нижнюю губку, оттопыренную в порыве усердия. В трепетном свете светильничка длинную и глубокую тень отбрасывали на атласную щечку чуть вздрагивающие ресницы.

Все вокруг занимались своим делом. Слуди, выпроставший Микки из вороха одежек, теперь бегал вдоль противоположной стены, раскладывая прямо на сундуках тряпье для просушки. Карлик приволок кувшин с каким-то снадобьем, тазик с водой и тряпицу. Размотал черные шелковые полосы с ног бедолаги и принялся обрабатывать его раны. Запахло едким и горьким. Раны страдальца-лекаря широкими манжетами опоясывали голени. Выглядели они… Странно. Словно кожу кто-то склевал или грубо соскреб, оставив кровоточащую, с висящими лохмами мяса рану. Крысиная пытка, вспомнил Сергей. Именно так назвал о, чему подвергали этого несчастного, карлик. Похоже, смысл ее заключался в том, что специальные клетки надевались на разные части тела. А затем туда запускали крыс. Голодных злых крыс… Господи ты боже мой…