Врата Аида - Лумис Грег - Страница 34

— Познакомиться с вами большое удовольствие для меня, милая. Добро пожаловать. Этот деревенщина слишком груб и неотесан, чтобы представить человека должным образом. Позвольте сделать это самому. Эдриан Грэм, майор Первого гренадерского полка Ее величества в отставке. — Он подмигнул Джейсону. — Вы окажете мне честь, если будете называть просто Эдрианом.

Мария не знала, что он сделает с ее рукой — пожмет или поцелует, — но все же протянула и облегченно вздохнула, когда шотландец удовольствовался обычным рукопожатием.

— Эдриан — мой старый… э… партнер по бизнесу, — добавил Джейсон. — Отошел от дел — и, вот, обосновался на Сардинии.

Вообще, пребывание Эдриана в рядах гренадеров, королевских или каких-то иных, было на редкость коротким. Сразу же после окончания тренировочных курсов, за время которых он успел продемонстрировать неукротимое стремление к победе и абсолютное бесстрашие, на него обратило внимание командование САС, парашютно-десантных частей особого назначения, считающихся лучшими коммандос в мире. Свое название они получили в годы Второй мировой войны, когда их использовали главным образом для операций в тылу противника: ликвидаций, поджогов, диверсий. Американский спецназ, предшественник «Дельта форс», создавался во многом по образцу САС.

Джейсон и Эдриан познакомились во время вооруженного конфликта в Боснии, где американские и британские «миротворцы» нередко становились мишенями как для одной, так и для другой стороны, мусульман и христиан, в одинаковой степени стремившихся уничтожить друг друга. В тот день оба, Грэм и Питерс, оказались отрезанными от своих частей и к тому же остались без средств связи. По стечению обстоятельств и одного, и другого преследовали боснийские повстанцы, твердо вознамерившиеся изгнать иностранцев с подконтрольной территории для проведения там этнических чисток. Более того, счастливый случай свел этих двоих в небольшой рощице на вершине холма, единственном подходящем месте для устройства оборонительной позиции. И американец, и британец были счастливы найти союзника, присутствие которого увеличивало боевые возможности на целых сто процентов.

— Джейсон Питерс, «Дельта форс», — таковы были первые слова Джейсона.

— Эдриан Грэм, САС.

Они дружески переглянулись — репутация каждой из этих элитных частей вызывала уважение и восхищение не только у союзников.

— Скажи-ка, приятель, сколько этих дурней нацелились на твой скальп? — спросил Эдриан, глядя Джейсону через плечо.

— Не больше десяти, — спокойно ответил Джейсон. — А на твой?

— Примерно столько же. Предлагаю не показывать, что мы объединились, пока они не подойдут ближе.

Джейсон посмотрел вниз по склону, где вот-вот должны были появиться первые из его преследователей.

— И почему же?

— Если эти ублюдки узнают, что нас двое, они просто сбегут.

Появившийся весьма кстати истребитель «F-16» рассеял противника, но ни Джейсон, ни Эдриан так никогда и не признали, что прибытие самолета было чем-то большим, чем непрошеным вмешательством со стороны авиации, которой и заняться-то было больше нечем.

После окончания конфликта они продолжали поддерживать связь, встречаясь иногда в местах, о которых мало кто слышал, и устраивая вечера воспоминаний, детали которых ни тот, ни другой обычно не помнили. По прошествии нескольких лет Эдриан вышел в отставку.

Как и большинство соотечественников, Грэм гордился принадлежностью к древнему народу и в равной степени стремился покинуть родные, но унылые места с их отвратительной погодой.

В семнадцатом веке Оливер Кромвель повесил одного из его предков — но умереть не дал, — а потом еще кастрировал и четвертовал. Части тела собрали и закопали в разных местах, на нигде не обозначенных перекрестках. По прошествии лет найденные останки поместили в грандиозный склеп собора Святого Жиля в Эдинбурге. Эдриан чрезвычайно гордился как этим фактом, так и тем, что его предки тремя столетиями ранее стояли вместе с Робертом Брюсом на поле Баннокберна. Но даже фамильная гордость не могла перевесить все тяготы девятимесячной шотландской зимы.

Как и многие британцы, Эдриан с женой стремились в теплые края. Вот только, в отличие от большинства соотечественников, они выбрали не юго-запад Франции, не Тоскану и не Испанию. Страсть к археологии влекла Эдриана к каменным сооружениям раннего бронзового века, каких немало на холмах Сардинии. То ли по упущению, то ли по милосердию властей любительским раскопкам здесь не препятствовали, стоимость жизни замерла на одном из самых низких в Западной Европе уровне, а ее продолжительность была весьма высокой.

Эдриан с женой купили небольшую ферму в горах, неподалеку от деревушки Силанус.

— Без багажа? — спросил Грэм, открывая дверцу «Вольво».

— Некогда было собираться, — ответил Джейсон. — Решили, что самое необходимое можно найти и здесь.

Эдриан помог Марии устроиться на переднем сиденье и кивком указал Джейсону на заднее.

— Ну, «Фортнум энд Мейсон» или «Хэрродс» вы в Силанусе не найдете. У моей жены Клэр едва ли пара платьев наберется. А тебе, Джейсон, и что-нибудь мое сгодится, пока не обзаведешься приличным костюмом.

— Боюсь, килт — не мой стиль.

Майор в отставке повернул ключ зажигания, и мотор отчаянно захрипел.

— Такого оскорбления клану Грэмов я не нанесу.

Двигатель перестал чихать и просто заглох.

— Чертовы шведы! Жестянка треклятая! Не по нраву ей местный климат. — Эдриан вылез из машины и достал из-под сиденья короткую, толстую палку. — Сейчас я ее поглажу.

Удар по мотору ощутил даже Джейсон.

Грэм снова сел за руль и бросил дубинку на заднее сиденье.

— Ей, как и любой женщине, надо время от времени показывать, кто в доме хозяин.

«Хорошо, что Клэр не слышит», — подумал Джейсон.

На второй поворот ключа машина отозвалась ровным урчанием. Эдриан выжал неподатливое сцепление, сдвинул скрипучий рычаг передачи, и они тронулись.

— Настоящий механик у нас тут один, Антонио, — усмехнулся он. — Так вот, за ремонт трансмиссии хотел сто евро.

Едва заметная дорога пролегала вдоль подножия гор Геннаргенту. Границы между поделенными на участки пастбищами обозначались здесь цепочками камней. Серый камень был здесь повсюду — на уходящих вверх по склонам лужайках, на дороге. Кое-где между камнями упрямо пробивались редкие пучки травы. Изредка пейзаж разнообразили козы и овцы. Угрюмый, голый ландшафт не радовал глаз.

«Почти то же, что и в Шотландии», — подумал, глядя в окно, Джейсон.

Пыльная, каменистая тропа, назвать которую дорогой можно было разве что из милосердия, закончилась в грязном дворике. В дальнем его конце стоял одноэтажный, сложенный из местного камня коттедж. По обе стороны от входа застыли два чахлых деревца, неутомимые борцы с горными ветрами.

Эдриан возвестил о прибытии громкими гудками, и на пороге тут же, словно только и ждала сигнала, появилась седоволосая женщина. Круглое лицо расплылось в улыбке, и она, вытирая руки о фартук, поспешила к машине.

Едва выйдя из авто, Джейсон оказался в ее объятиях.

— Наконец-то! Как же давно мы не виделись!

В глазах ее блеснули слезы. Несмотря на разницу в возрасте и социальном положении, Лорин и Клэр удивительно быстро подружились во время того единственного визита, что они нанесли в Шотландию. Женщины регулярно переписывались, а когда Лорин погибла, убитые горем Эдриан и Клэр приехали на поминальную службу. Джейсон знал, чего стоило им это путешествие, и ценил внимание друзей.

Утершись рукавом, Клэр повернулась к Марии и, отстранившись от Джейсона, изобразила то, что в прежние времена называлось книксеном.

— Привет! Я Клэр.

— Нынешняя миссис Грэм, — добавил Эдриан.

— Вот же старый дурень. — Клэр покачала головой.

Выбравшись из «Вольво», Мария протянула руку:

— Здравствуйте, я Мария Бергенгетти.

— Доктор Бергенгетти, — добавил Эдриан.

— Просто Мария. — Она коротко взглянула на Джейсона.