Лабиринт - Симонова Лия Семеновна - Страница 36

Но Арина растирала уже ее ноги спиртом, сняла с нее платье, помассировала спину и грудь, и Соне была приятна ее ласковая забота.

— Поспи маленько, — посоветовала Арина, напяливая на Соню свой толстый шерстяной свитер и старые джинсы. — Я сбегаю за Наташкой, вернусь и разбужу тебя.

— А если придут твои родители? — уже проваливаясь в дрему, спросила Сонечка.

— Не придут! — утешила ее Арина. — Татьяна останется на ночное дежурство, а отец попрется по магазинам и, сама знаешь, постоит там часок-другой в очереди. А я одной ногой там, а другой здесь. Спи, не боись.

Соня заснула и видела сон, но не тот, что мучил ее всю жизнь, другой, прекрасный. Она гуляла в большом цветущем саду, пели птицы, и пахло сиренью. Соня, как наяву, засомневалась: «Зимой и сирень цветет? Странно…» Но долго размышлять ей не пришлось, потому что сказочно прекрасная фея взяла ее за руку и повела за собой, к ручью, в котором переливались, играли солнечные блики. И этом солнечном пруду плавали, обгоняя друг друга, юноши, похожие на сказочных принцев. Сонечка ощутила потребность прыгнуть в этот ручей, порезвиться в воде рядом с принцами. Оглянулась на фею, а она головой ей кивает, улыбается и к воде подталкивает. И сама прыгнула в ручей, смешалась с солнечными бликами, сверкнула, как драгоценный камень. Сонечка заторопилась, чтобы не остаться одной на берегу, скинула толстый шерстяной свитер и джинсы, удивилась: «Зачем Арина меня закутала? Солнце же и сирень в цвету!» Улыбнулась и поплыла.

Принцы, прекрасные, сказочные, манят ее, раскрывают объятия и даже теснят друг друга, будто борются за нее, такая она для них для всех пригожая, желанная. «Я же знала, знала, — явственно мелькнула уже родившаяся однажды мысль, — они все убедятся, что я не хуже других! Я привлекательная!» И Соня поплыла к принцам, одарила их улыбкой, такой же обворожительной, как у Лины. А Вике она показала язык! На Боба оглянулась, пожала плечами: что же, мол, ты упустил меня, все на Лину заглядывался, а теперь, извини, сам видишь, я принцесса, мне нельзя с простым смертным, мне позволено только с принцами… И Сонечка отвернулась от Боба, совершенно к нему безразличная, нырнула в глубину за сказочными юношами. А они почему-то удирают от нее, отшатываются, словно она заразная. Она хочет что-то объяснить им, пытается догнать, но догнать не может… Руками и ногами от воды отталкивается, а не движется. Крутит ее вода, затягивает в воронку… «Помогите, помогите же!» — кричит Сонечка и протягивает руки к принцам, но они не замечают ее протянутых рук, словно и нет ее в воде перед ними. И фея не слышит ее, удаляется вслед за принцами… «Зачем я поплыла? — удивляется Сонечка. — Я же не умею плавать. Надо просыпаться… Просыпайся, Соня, поскорее…»

— Надо просыпаться! Просыпайся, Чумка! — Аринин звонкий голос звучит над самым ухом Сонечки, и она пытается стряхнуть с себя видения, вернуться в реальность, опереться на крепкую Аринину руку.

— Ариша, ты пришла? А мне такой хороший сон снился, только конец немного странный. Ты была феей, по почему-то от меня ушла… Почему ты ушла?..

— Так я же за Наташкой ходила, — не поняла Соню Арина. — Давай поднимайся скорее, нас ребята ждут, ты не забыла? Садись, я из тебя человека сделаю, только Наташку покормлю. И сами забросаем чего-нибудь в рот. Есть хочешь?

— Хочу, — призналась Сонечка. Ей нравилось быть своим человеком в доме Арины. Нормальным человеком…

На встречу с ребятами они опаздывали и бежали. Соня изо всех сил старалась не отставать от Арины. Она грезила о том времени, когда Арина окончательно сделает из нее нормального человека. Как все, человека.

Ей уже не было холодно — шерстяной Аринин свитер и джинсовые брюки отлично согревали ее. Брюки прикрывали ее старомодные войлочные ботинки почти целиком, потому что Арина была выше Сони даже два года тому назад, когда носила эти брюки, ставшие ей теперь короткими и узкими. С этими брюками Сонечкино короткое пальтецо стало смотреться курточкой. Никто таких ватных клетчатых курточек не носил, но Арина придумала замотать смешной, из искусственного меха, воротник широким шарфом, перекинув один конец вперед, а второй — назад. Получилось вполне сносно. И Сонечкино лицо, преображённое макияжем, выглядело уже не таким страдальческим, отрешенным. Сонечка держалась увереннее, не гнулась в три погибели, не втягивала голову в плечи и улыбалась.

— И не молчи все время, будто в рот воды набрала, — поучала Соню Арина, — расскажи что-нибудь веселое. Ты анекдоты знаешь? Будет разговор, ты свое мнение не прячь. Будь среди своих своим человеком, чтоб на тебя не косились, не остерегались тебя. Когда ты молчишь, фиг тебя знает, о чем ты там думаешь. Может, шпионишь за всеми… Поняла, нюня?..

Соня готова была выполнить любое наставление Арины, стать ее прилежной ученицей. Должна же она как-то отблагодарить Арину за все ее хлопоты.

Когда Дикарь и его компания напали на Лининого дедушку, Соня храбро вмешалась, остановила парней. И они ее послушались. Ее — не кого-нибудь!

Дикарь, правда, позеленел весь, поняв, что Лина не придет. На Арину покатил бочку, что не выполнила обещания. Арина зарделась, обиделась, и вот-вот готова была начаться ссора. Но Соня всех успокоила, сказала Дикарю, что она дружит с Линой с первого класса и имеет на нее влияние. Дикарь посмотрел на Соню подозрительно, но все поверил ей. Похлопал по плечу, сказал: «На тебя, Чума, вся надежда!» И повеселел даже, потащил их с Ариной к себе в гости, велел Пупку позаботиться о скатерти-самобранке.

— Подруга, — подтолкнул Дикарь в бок Арину, — твоя пионерочка язык держать умеет?

— Она у нас молчаливая, — посмеялась Арина. — Правда, Чумка? Тебе тайны доверять можно?

— Ну конечно, — всполошилась Соня и с упреком посмотрела на Арину. — Ты во мне сомневаешься?

В ее словах звучало столько искренности и трепетной преданности, что Дикарь, не привыкший к столь искреннему выражению чувств, ошалело уставился на Сонечку, как на заморскую диковину. Издевательски ироничная ухмылочка тронула его каменное лицо, и Арина поспешила предотвратить его насмешку.

— Я-то не сомневаюсь, — успокоила Сонечку Арина, стараясь внушить ей осторожность, — но мы с тобой, Чумка, уже не вдвоем. У нас… Как бы это сказать?.. Образуется братство, что ли… Тебя стеной окружают друзья, и пробоины в этой стене быть не должно. Ты поняла? Я объясняла тебе, что говорил о дружбе Крестный отец, ты помнишь?

Сонечка с готовностью кивнула головой и робко посмотрела на новоявленных братьев.

— Я в отпаде! — запрокинул голову и разбросал рук Дикарь. — Подойди ко мне, Крошка, я тебя поцелую…

Сонечка заметила, как сверкнули молнии в прозрачны глазах Арины. Досадуя на Сонечкино простодушие и свою нечаянно излишнюю откровенность, Арина надулась и встала спиной к Дикарю. А Сонечка, сразу же уловив замешательство Арины от своей и ее оплошности, окончательно смешалась.

Карусель мыслей и чувств завертелась, сотрясая нежное Сонечкино существо, и она уже не могла справиться с охватившим ее волнением. Над нею снова потешаются. Что же такое нелепое она ляпнула, что опять дала повод посмеяться над собой? Не собрался же Дикарь всерьез обнимать и целовать ее, если он влюблен в Лину. По может, это братский поцелуй? У них же рождается братство, и так, наверное, полагается… Почему она ни в чем никогда не в состоянии разобраться и быстро, как Арина, как другие, защититься остроумной репликой или дерзким жестом? Арина уверена в себе. Она знает, как вести разговор и как поступать далее в самом сложном случае. А ей, Сонечке, легче провалиться сквозь землю, чем выстоять под обстрелом ядовитых колкостей.

У Сонечки начали наворачиваться на глаза слезы, но она вовремя спохватилась: краска потечет с ресниц! Сонечка до боли прикусила нижнюю губу и впервые в жизни сдержалась.

— Кончай, Дикарь, детей пугать, ты же не Бармалей, — вступился за девчонок Лында.

Арина взяла его под руку и, благодарно заглядывая в глаза, полюбопытствовала: