Темная стража - Касслер Клайв - Страница 26

— Зачем же разбирать корабль? — вслух рассуждал Кабрильо. — Не проще ли сделать кое-какие модификации, изменить некоторые характеристики, написать на корме новое название и либо продать, либо ходить на нем самим?

— Об этом я не подумал, но так даже лучше.

— И что же нам известно о компании, владеющей этим сухим доком? Момент, как он называется?

— Сухой док? — уточнил Мерфи, и Кабрильо кивнул. — «Маус».

— В переводе с немецкого «Мышка». Прелестно. Итак, насчет компании?

— «Вестовые и восточные линии». В&В. Существует лет сто. Ее акции публично продавались, но в последнее десятилетие большинство акций скупили неизвестные лица или лицо.

— Компании-пустышки?

— Настолько пустые, что даже от названий веет липой. ООО «Д Коммерческие советники». ООО «Аякс трейдинг». ООО «Равноправные партнеры интернешнл». «Финансовые изыскания»…

— ООО, — досказал Хуан. И тут его осенило: — Постой! «Изыскания» — термин геологоразведочный. Джулия сказала, что пираты умирали от отравления ртутью, и мы оба решили, что они могли базироваться возле заброшенного ртутного рудника. Интересно, не принадлежат ли этим «Финансовым изысканиям» какие-нибудь рудники в этом регионе?

— Раскапывать фирмы-однодневки я пока даже не брался. Я думал, вам захочется узнать про сухой док прямо сразу.

— Нет, ты прав, но тебе придется проделать куда больше изысканий. Я хочу знать, кому принадлежит «Маус» — не корпоративную ширму, а реального субъекта, дергающего за ниточки.

— А что решите с сухим доком? Если эта британка сказала правду, в нем может оказаться похищенный корабль, и может быть, его команду держат в заложниках.

— Самые мощные буксиры на свете не способны тащить судно размером с «Маус» быстрее шести-семи узлов. Как по-твоему, долго продержится их фора, когда мы рванем на пятидесяти?

Мерф осклабился, как подросток, получивший ключи от «Феррари». И встал, чтобы выйти.

Хуан мгновенно пришел к решению, понимая, что рано или поздно ему придется разделить свои силы. «Орегон» — идеальная платформа для разведывательных операций, но ему нужна и сухопутная мобильность людей, имеющих доступ к реактивным самолетам. Он даже не представлял, куда может завести его это дело. Скорее всего, в Индонезию, если В&В еще держит там контору, так что сейчас есть время захватить по пути активы.

— Сделай одолжение, найди Эдди Сэна. Вели ему собрать кое-какое снаряжение. Мы отправляемся за границу, так что ничего такого, что не пройдет через службу безопасности аэропорта. Пусть возьмет двоих из своих людей. Воспользуемся вертолетом Тори Боллинджер, чтобы отправиться охотиться на гиен и львов.

— Но куда?

Хуан постучал пальцем по рапорту Марка:

— Чтобы ответ был к тому времени, когда мы сядем в Японии.

ГЛАВА 9

Антон Савич предпочел бы встретиться с Шером Сингхом в его офисе в небоскребе делового района Джакарты, но упрямый сикх потребовал встречи на месте последнего предприятия Сингха — по ту сторону Зондского пролива, на Суматре. За годы разъездов туда-сюда через весь Советский Союз на самолетах Аэрофлота у Савича развился нешуточный страх перед полетами, и он непременно отправился бы на пароме, несмотря на плачевные показатели безопасности мореплавания в Индонезии, но был избавлен от этого предложением Сингха воспользоваться вертолетом его компании.

Он глядел сквозь желтый плексиглас на полоску пляжа под машиной, будто охраняющую джунгли от моря. Пейзаж совершенно первозданный, и изредка проносящиеся внизу деревушки выглядели так же, как многие поколения назад. Деревянные рыбацкие лодки, теснившиеся в укромных заливчиках, скорее всего, построены дедами людей, плавающих на них сегодня. Землю слева от него покрывал непроницаемый лиственный полог растительности, которой еще только предстоит полечь от подсечноогневого земледелия или промышленных лесозаготовок. Справа раскинулось девственно-синее чистое море. Двухмачтовая шхуна — наверное, грузовое судно каботажного плавания — рассекала невысокие волны, идя под парусами, туго надутыми пассатом. Она будто приплыла прямиком из XIX века.

Как могли люди, жившие в таком райском уголке, как архипелаг, создать город наподобие Джакарты с населением в восемнадцать миллионов человек, квадратно-гнездовой планировкой, преступностью, бедностью, болезнями и смогом, густым и губительным, как горчичный газ времен Первой мировой? В своем стремлении к модернизации индонезийцы переняли у Запада худшее, что тот мог предложить, отринув все лучшее из собственной культуры. Они создали кавардак потребления, коррупции и нарастающего религиозного фанатизма, балансирующий на грани краха. Через свои контакты Савич узнал, что Соединенные Штаты тайком разместили на островах свыше тысячи солдат, чтобы помочь обучить местные войска военному искусству XXI века.

Похлопав Савича по руке, пилот указал вперед. Неохотно оторвавшись от созерцания мирного парусника, Савич сосредоточил внимание на месте назначения. Комплекс был скрыт в бухте за скалистым мысом, так что разглядеть удалось лишь флотилию судов на якоре. Даже с такого расстояния и высоты было видно, что все это старые развалины, стальная скорлупа некогда гордых кораблей, давно отслуживших свое. Несколько из них были окружены радужными ореолами вытекающего из цистерн топлива, будто трупы, покоящиеся в лужах собственной крови и испражнений. Один простоял там настолько долго, что киль перержавел пополам, так что теперь и нос, и корма торчали к небу, а сплющенная труба застряла между ними, как орех в гигантских тисках. В четверти пути до горизонта широкой дугой протянулся через залив бон, сдерживающий нефтяное загрязнение. Входными воротами заправляла пара катерков, способных развести боны достаточно широко, чтобы впустить корабль. Уйти отсюда ни одному судну уже не суждено, — во всяком случае, по морю.

Вертолет сделал вираж вокруг мыса, и впереди показалась Утилизационная верфь «Карамита». Еще больше судов всяческих размеров и видов стояли у причалов в бухте, как скот в загоне, направляющийся на бойню. Пару супертанкеров, каждый длиной не меньше тысячи футов, волокли вверх по склону пляжа при помощи комбинации приливных волн и грандиозных лебедок. Армия рабочих роилась вокруг остовов, там и тут искрами вспыхивали газовые резаки, впивающиеся в металл. Широкий гусеничный кран стоял у самой полосы прибоя, подхватывая стальные секции корпуса, как только их срезали. Он перебрасывал их дальше по берегу, где еще больше рабочих стояли наготове, чтобы порезать и спрессовать плиты в более удобные для манипуляций блоки. Другие бригады обрывали в корпусе судна трубопроводы и электропроводку, потроша супертанкер, будто расчленяли тушу для переработки.

И в каком-то смысле так оно и было. Более мелкие куски металла грузили в железнодорожные вагоны для короткой поездки на север на Сталелитейный завод «Карамита».

Там металлолом переплавляли, перерабатывая в арматуру для нескончаемого строительного бума на юге Китая. Позади современного сталеплавильного завода мерцало бликами водохранилище, питающее крупнейшую в Индонезии гидроэлектростанцию, генераторы которой обеспечивают работу тяжелой индустрии в негостеприимных джунглях.

Некогда девственный песок, окружающий бухту, превратился в черную, пропитанную мазутом кашу, липнущую к ногам, как глина. По ту сторону заградительных бонов море было в относительной безопасности, но в пределах плавучей заградительной стены вода представляла собой токсичную мешанину нефтепродуктов, тяжелых металлов, полихлорбифенилов и асбеста. Акры суши, превращенные в копровые цеха, загромождали корабельные котлы, холмы шлюпок, разнообразные якоря и сотни других предметов, которые можно перепродать на открытом рынке. По ту сторону заборов высились десятки унылых жилых зданий немногим лучше, чем бараки. А вдоль железнодорожного полотна пристроились стихийные поселки проституток, мошенников и шулеров, готовых вытянуть у рабочих те жалкие гроши, которые они зарабатывали, превращая списанные суда в металлолом.