Тайна одной башни (сборник) - Зуб Валентин - Страница 48

— А нынче ночью мы с Петрусем гнались за ним, — закончил Ленька, — да не догнали, влетели в канаву. Видно, он ездил глушить рыбу…

— Что ж, доказательства, как говорят, налицо, — внимательно выслушав Леньку, сказал Роман Иванович. — Несомненно, это он и есть. Сегодня утром я снова слышал два взрыва и снова никого не поймал. Теперь понятно, почему не поймал…

— Его нужно сейчас же арестовать! — гневно сверкнул глазами Ленька.

Инспектор покачал головой.

— Чтобы предъявить обвинение в браконьерстве, закон требует прямых доказательств — его нужно задержать на месте преступления.

Роман Иванович подошел к телефону, снял трубку.

— Девушка, Мозырь. Алло, Мозырь?.. Пожалуйста, два-пятнадцать… Алло! Это капитан Шавров? Немного изменилась обстановка, товарищ капитан. Личность браконьера установлена… Что? Да-да, так и есть. А помогли пионеры. Что? Об этом я и толкую. Торговку нужно задержать позже, когда Жигун уже выедет из города… Да. Думаю, это будет правильно… Да-да, сегодня ночью. Всего хорошего!..

Инспектор повесил трубку.

— А теперь послушай мои новости. Шепелявого с брандвахты, о котором ты мне говорил, вчера уже арестовали — выяснилось, что он обеспечивал толом не одного Жигуна. Сегодня задержат и торговку, что сбывает краденую рыбу… Мы хотим сразу накрыть всю пиратскую шайку.

— А как же с Сенькой? — привстал на диване Ленька.

— Думаю, что и Сенька сегодня последний день веселится, — усмехнулся инспектор.

Он присел рядом с Ленькой и разложил на коленях большую карту. Это был подробный, испещренный разными условными значками план реки, всех озер и притоков, входивших в зону Мозырской речной инспекции.

— А действовать будем так…

КОНЕЦ РЕЧНОГО ПИРАТА

Сенька Жигун в тот день возвращался из Мозыря в самом лучшем настроении. Ночная «работа» принесла ему немалую выручку: в кармане лежало целых сорок рублей. Что-то толстуха Хима на этот раз расщедрилась, даже не стала торговаться — сколько сказал, столько и заплатила. Видно, задобрить хотела, чтоб он и завтра, в субботу, снова подвез ей рыбы. Да просила побольше: у нее была договоренность с каким-то оптовым покупателем.

Лишь один вопрос немного тревожил Сеньку: кто ночью ехал за ним на мотоцикле? Была это простая случайность или кто-то следил за ним? Ехал неизвестный без света, как будто хотел остаться незамеченным, — выходит, ехал не случайно. Но ведь могло быть и так, что у него просто не работает фара… Как бы там ни было, хорошо, что он догадался свернуть на неезженую дорогу. Если неизвестный мотоциклист ехал по его следу, так там, на ямах, наверно, таких шишек себе понабивал, что в другой раз не захочет соваться…

И все-таки, подъехав к небольшому, заросшему аиром озерцу, выходившему одним берегом к самой дороге, Сенька остановился, взял тряпку, тщательно очистил коляску от присохшей чешуи, вымыл ее, чтоб там и не пахло рыбой. «На всякий случай, — ухмыльнулся он про себя. — Береженого, как говорится, и бог бережет».

Дома Сенька загнал мотоцикл в амбар, позавтракал и завалился спать. Бессонная, неспокойная ночь утомила его. А впереди была еще одна такая же ночь. Не удивительно, что едва голова его коснулась подушки, Сенька сразу же захрапел — громко, с присвистом, как опившаяся лошадь…

А тем временем Роман Иванович скрытно, без лишнего шума готовил ночную засаду. Такие дела были не в новинку инспектору. За годы службы в рыбнадзоре ему уже не раз и не два приходилось задерживать браконьеров. Случалось ловить не одного, а двух, трех, а то и целую компанию речных налетчиков. Бывало, что бандиты пускали в ход ножи, бросались в драку. У Романа Ивановича на всю жизнь остался шрам на левом плече — память о таком бандите, года три назад задержанном на припятских плесах, неподалеку от Турова. Пришлось ему тогда недельку поваляться в больнице.

И все же тот случай не испугал Романа Ивановича, не сделал его более снисходительным к расхитителям народного добра. Наоборот, он стал как будто решительнее и смелее, шел, если нужно, на любой риск. Это потому, что он всей душой ненавидел мерзавцев, которые истребляют богатства природы, следуя наглому принципу: «После нас хоть трава не расти».

Сегодня Роман Иванович не сомневался в успехе. Вместе с ним в ночную засаду шли крышичские комсомольские активисты — Владик Станюта и Богдан Мялик, тот самый, которого Петрусь сгоряча заподозрил было в браконьерстве. По аттестации Куницкого, это были парни смелые и ловкие, и можно было надеяться, что они не подведут. Договорились подстеречь и задержать Жигуна на берегу. Теперь, когда секрет его неуловимости был раскрыт, поступать иначе было просто бессмысленно. Однако на всякий случай Роман Иванович решил иметь под рукой и свою быстроходную моторку. Нужно было сделать все, чтобы на этот раз вор не ускользнул и не смог отвертеться от заслуженного возмездия.

Одно сомнение было у инспектора: правильно ли он сделал, уступив просьбам Леньки и Петруся и позволив им участвовать в этой операции? Как ни говори, они еще дети, а случится может всякое. И если уж что случится, то виноват будет он, один он… И все-таки Роман Иванович не мог отказать ребятам — уж больно горячо они просили. Да, если подумать, у них было на это право: едва ли без их помощи удалось бы так быстро разоблачить преступника. А как старательно выполняли они сегодня его многочисленные поручения! Нет, нельзя было лишать их такого волнующего приключения!..

Когда наконец все приготовления были закончены, Роман Иванович посмотрел на ребят, лукаво прищурил глаз и вдруг предложил:

— А что, орлы, если мы сейчас устроим прогулочку на катере, а? Прокачу вас с ветерком, искупаемся…

Он заметил, что ребятам не по себе, что нервы у них напряжены в ожидании предстоящего, и решил развеять это настроение.

Стоит ли говорить, что его предложение было встречено с восторгом. Петрусь даже не удержался и прошелся по траве на руках. В два счета на берег были вызваны все «боевые друзья». Прибежал со школьного крольчатника Олег, как всегда, при очках. Вслед за ним примчался, размахивая над головой «Сменой», долговязый Мишка. Последней явилась Аленка — смуглая, взлохмаченная, озорная.

С шутками и смехом ребята стали садиться в лодку. Устраивались долго, торговались за «лучшие» — на носу — места. Роман Иванович не торопил их, стоял и смотрел на всю эту возню с доброй улыбкой.

Наконец ребята угомонились. Роман Иванович оттолкнул лодку и на ходу сел сам. И тотчас гулко зарокотал мотор, лодка будто ожила, рванулась вперед и помчалась по синему речному раздолью…

Сенька Жигун проснулся только под вечер. Неторопливо встал, почесал волосатую, как у медведя, грудь. Вышел во двор. Во второй половине августа день уже приметно убывает, смеркаться начинает рано, часов около восьми. И сейчас на улице стояли серые сумерки, лишь на западе слегка алело небо.

Сенька направился к амбару, отпер ворота — нужно было подготовить мотоцикл. Он налил в бачок бензина, отнес в угол канистру и, возвращаясь, вдруг замер на полпути — неясная тревога шевельнулась у него в сердце. Сенька постоял, будто прислушиваясь к смутному предчувствию. Может, не стоит сегодня ехать?.. А деньги? Завтра ведь он хороший куш сорвет с Химы, нужно только побольше привезти рыбы. А что ему стоит — тол есть, рыбы в реке тоже на его век хватит. Что касается риска, так без этого не обойдешься. Ради денег Сенька готов был на все. Будь его воля, он бы всю эту реку перевернул вверх дном, уничтожил бы там все живое… Деньги! Да ради них Сенька продал бы отца родного, душу свою продал бы дьяволу!..

Отмахнувшись от раздумий, Сенька решительно сплюнул под ноги и начал собираться: положил в коляску тол, подсак, лодку… Потом, вспомнив что-то, шагнул к стене, достал припрятанную под козырьком крыши финку. Вынул из ножен, провел ею по ладони. Пусть будет под рукой — может пригодиться…

«А что, если поехать сегодня не на мотоцикле, а на лодке? — подумал Сенька. — Они, положим, выследили, что я всегда на мотоцикле, а тут и просчитаются, собью их с толку. И, может, лучше поехать не к Зеленой тони, а под Каплицу?..»