Воздушные замки - Лэнгтон Джоанна - Страница 7

Так что капитал его неуклонно рос. И вот уже такая шишка, как Харальд Люксхольм, мечтал видеть в нем своего зятя! Ярко-оранжевого цвета суда снабжения, снующие между плавучими платформами с нефтяными вышками, принадлежащими этому магнату, были хорошо знакомы Карстену. Однако отсутствием внимания со стороны женщин молодой Трольстинген не страдал. И обращать внимание на серых мышек, подобных предполагаемой невесте, из-за того, что у них солидное приданое, не собирался.

Никогда не соглашусь на подобную идиотскую брачную сделку, раздраженно подумал Карстен.

Но сколько же денег приносит Люксхольму нефть, с ума сойти! Самый богатый человек на всем западном побережье страны. Фигура! Тезка королю, Люксхольм и ведет себя с ним по-приятельски.

Король Норвегии приезжает на остров Хиркенхольм, а попросту Хирке, поохотиться и половить на крючок треску, сайду и макрель. Рыбная ловля на Хирке замечательная, это Карстен знал по собственному опыту.

Отец внимательно смотрел на сына, оперевшись на стол. Правая его ладонь лежала на груди, на сердце. Карстен обратил внимание на то, какие натруженные у отца руки, как у крестьянина или рыбака.

– Я никогда не видел дочку Люксхольма, – попытался было возразить он. – И такого желания не испытывал. Подозреваю, что она представляет собой избалованную папочкой уродину, думающую только о развлечениях и тряпках. К тому же эта леди скорее всего заносчивая дура, кичащаяся богатством отца, героиня светских скандалов. Или, того хуже, серая мышка себе на уме.

Богатым родителям часто не везет с детьми! Он, естественно, не в счет: умен, хорош собой, подумал Карстен.

Старший Трольстинген, перебив вдруг ход мыслей сына, уверенно возразил:

– Нет, ты видел ее. Сам Харальд утверждает это. С какой стати ему меня обманывать. Вспомни, однажды тебе пришлось провести ночь на острове Хирке… Понятное дело, ты терпел бедствие, поэтому никому об этом не рассказывал. Но все тайное становится явным…

На лице отца появилась ехидная улыбка. Оказывается, старик был в курсе событий, происходящих с его сыном. Карстен наморщил лоб. Да, что-то такое припоминалось. Он действительно был однажды на острове Хирке, принадлежавшем Люксхольму, и ремонтировал свою яхту в небольшом доке, расположенном в порту острова.

Громко сказано – в порту. Пара домиков для рабочих и матросов, резервуары с дизельным топливом среди скал, этакое пиратское гнездо нефтяного магната, затерянное в шхерах. В порту, вернее, в небольшой естественной бухте, называемой островитянами гаванью, был прекрасный пирс с подъемным краном, и пара небольших буксиров. Да еще ледокол…

И чудесный дом в старо-норвежском духе, с любовью отстроенный в самой живописной части острова. Об этом доме ходили легенды. Слухи о несметных сокровищах, хранящихся там, просачивались от города к городу, от порта к порту. Как-никак, хозяин его – миллиардер! Хотя лишь в старых добрых сказках богачи прятали мешки с золотом и бриллиантами в глухих подземельях и других тайниках. Сейчас для этих целей существуют банки и прочие не столь романтичные места, где капитал не только уцелеет, но и приумножится.

Надо признаться, сам остров был замечательным, а местоположение его просто чудесно. Карстен хорошо помнил свой невольный визит на остров Хиркенхольм…

4

Морская прогулка тогда явно не задалась. Глупой оказалась сама затея – идти в море на огромной яхте в одиночку. Ну, раз вышел – так вышел, пеняй на себя… Карстен хотел было укрыться от надвигающегося шторма в Хиркефьорде, пройти между камнями при работающем двигателе, зарифив все паруса.

Но получилось как в кошмарном сне! Шестисотсильный дизель на яхте Трольстингена в самый ответственный момент заглох, как будто умер. Досадная авария случилась внезапно, уже во время разыгравшегося шторма. И, радируя диспетчеру ближайшего порта о неисправности в двигателе, Карстен прежде всего опасался наткнуться на недружелюбный прием.

Скалы скалами, ветер ветром. Не в стихии было дело… Время-то шло к ночи, а самодур Харальд Люксхольм не любил непрошеных гостей в своих владениях и мог запросто отказать в помощи. Погода тем временем продолжала ухудшаться, и «добро» от диспетчера поступило вовремя…

Яхта пулей влетела в небольшую гавань, защищенную от ветра огромной горой. Матрос дока помог ошвартоваться у пирса.

Карстен с опаской ступил на землю Харальда, осторожно потрепал по холке огромного пса, выскочившего из сторожки встречать ночного гостя.

У плавучего дока, напоминающего скалу, ошвартованного у противоположной стороны гавани, никого не было видно. Лишь светились окна в небольших домиках под черепичными крышами, да стучал движок электростанции.

Матрос пригласил Карстена в открытую всем ветрам кабину небольшого трактора и не спеша покатил по темным аллеям к сверкающему огнями хозяйскому дому. Незадачливый мореход весь продрог и мечтал о чашке горячего кофе.

Дом возник внезапно, будто вырос из-под земли. Он был весьма внушителен и в темноте выглядел довольно мрачно. Это сооружение также органично принадлежало острову, как деревья, скалы, ручей. Талантливый человек задумал этот дом, и поместил его именно там, где надо. Даже шум прибоя едва доносился до него, а порывы ветра теряли свою силу далеко на подступах к жилищу. Сосны, ели и лиственницы стояли вокруг дома живым щитом.

Распахнулась тяжелая дубовая дверь, показалась коренастая фигура Харальда… Слова приветствия слегка озадачили потерпевшего бедствие.

– Что тебе надо? – услышал Карстен, и был вынужден подробно перечислить, что ему конкретно потребуется.

Харальд выслушал, записал все в блокнот, и тут же отдал листок из блокнота секретарю. И все это молча! Карстен приготовился к неприятным неожиданностям. И ошибся в своих предположениях!

Как ни странно, прием затем оказался на редкость теплым. Механики дока в этот же вечер устранили неисправность, целиком перебрав закапризничавший дизель, а Карстен оказался гостем в доме миллиардера, на знаменитой вилле, куда простым смертным доступа никогда не было.

Желтая пресса с удовольствием описывала оргии, которые происходили там. Но это была, конечно, чистой воды ложь. Репортеры уличных газет на пушечный выстрел не подпускались к Хирке.

Когда это случилось с дизелем яхты Карстена? Да, в прошлом году, во время жестоких ноябрьских штормов. И хотя к тому времени Харальду Люксхольму уже перевалило за шестьдесят, здоровье его было отменное. Да и образ жизни он вел соответствующий – размеренный, неспешный.

Коренастый, с кустистыми седыми бровями, из-под которых сурово смотрели пронзительно-синие молодые глаза, Харальд походил на сказочного тролля, вернее, на жестокого тролля из страшной сказки. Он был груб с подчиненными и слугами, но отменно вежлив и обходителен с гостем. Уроженец города Берген, он постоянно приговаривал:

– Я не из Норвегии, я из Бергена! Думайте обо мне, что хотите, а я буду делать свое!

Собственноручно он приготовил молочного теленка, отбил каждое ребрышко, посыпал мясо толчеными ягодами можжевельника.

Грубые глиняные кувшины были наполнены рябиновкой и ромом. В хрустальных вазах рубиново поблескивало желе из красной смородины и морошки. Добротная старо-норвежская кухня, Карстен сам любил такую.

Понятное дело, Харальд легко нашел общий язык с моим отцом, вспоминая случившееся год назад, подумал Карстен. Тот тоже был приверженцем добротной старины. Чувствовалось, что в доме хорошо работают печи, тяга была отменной, да и трубы были выложены на славу. Пахло ванилью, сдобой, пахло ружейным маслом. Удивительно, но в чужом доме словно сохранился запах его, Карстена, детства, связанного с тем полузабытым временем, когда по Бюфьорду еще ходили настоящие пароходы, в топках которых сгорал уголь или березовые дрова.

Надо сказать, что капитаны пароходиков, да и его команда, и пассажиры совершенно не напоминали современную публику, все было иначе. Звучали другие песни, и по-другому на эти песни отзывались души людей.