Отбрось сомнения - Лэнгтон Джоанна - Страница 6

Прекрати пялиться на ее чертову грудь! – одернул себя Эдвин, усилием воли отводя взгляд от полного аппетитного бюста Хилари, обтянутого тонкой тканью выцветшего розового топа. И выброси из головы идиотские мысли!

С первого мгновения, как только эта женщина появилась в проеме двери, удушающая чувственная волна захлестнула его и вернула в те дни, когда все еще было возможно. Ему вдруг захотелось обнять ее, коснуться соблазнительных губ. Он еле сдержался и злился на себя за проявление слабости.

Эдвину хотелось понять, почему его все еще влечет к ней со столь страшной, столь непреодолимой силой. Пять лет назад он, вглядываясь в ее черты, отмечал, что она – далеко не красавица. Нос у нее был несколько крупноват, рот – слишком широк, а верхние части щек осыпаны светлыми веснушками. К тому же ему всегда нравились высокие женщины, а Хилари была среднего роста. Тем не менее еще тогда его так и подмывало запрятать девчонку под паранджу, усадить в красивую башенку и любоваться только самому ее восхитительными округлыми формами и бездонными серыми глазами.

– Продай нам дом, завещанный тебе моей прабабушкой, – холодно произнес он.

Эдвин еще не договорил начатой фразы, а у Хилари уже все сжалось внутри от обиды и жалости к самой себе. Как она не догадалась сразу, зачем к ней пожаловал Эдвин Айртон? Других причин для встречи с ней у него ведь не могло и быть…

– Я не намереваюсь продавать свой новый дом, – ответила она как можно более спокойным тоном. – Мириам пожелала, чтобы в нем жила я. Разве ты не понимаешь?

– Но почему ей вдруг захотелось презентовать тебе свой коттедж? – с оттенком раздражения в голосе спросил Эдвин. – Я ничего не понимаю!

У Хилари не было ни малейшего желания разговаривать с ним на эту тему. Поначалу она сама страшно удивлялась поступку старой Мириам, а потом вдруг догадалась: старушка упомянула ее в завещании скорее всего потому, что испытывала по отношению к ней элементарное сострадание. Ведь она знала, что Хилари стала жертвой чар ее балбеса правнука. Быть может, когда-то ей самой довелось пережить нечто подобное.

– Мириам обладала добрым сердцем, – печально протянула Хилари.

– Пойми, в нашей семье не принято передавать имущество в руки посторонних людей, даже самую малую его часть! – с чувством воскликнул Эдвин. – Я очень хорошо заплачу тебе, за такую цену ты никогда не продашь этот дом!

Хилари едва удерживалась, чтобы не расплакаться. Четыре года назад мужчина, который уговаривал ее сейчас отказаться от щедрого подарка судьбы, бесцеремонно оттолкнул ее от себя, избежав столь важной для них беседы. Мужчина, чьего ребенка она воспитывала…

Уж Лили-то имела право жить поблизости с Айртонами. В конце концов в ней текла их кровь. К тому же продавать коттедж столь поспешно, думалось Хилари, было бы большим неуважением по отношению к доброй покойной Мириам. Эта сделка осквернила бы ее светлую память.

– Повторяю, я не собираюсь продавать этот дом. – Ей стоило немалых усилий посмотреть ему прямо в глаза. Когда их взгляды встретились, она ощутила, что низ живота заливает горячая, до восторга приятная волна, а в голове происходит настоящее помутнение. Испытав сильную неловкость, не зная, куда деваться, она отвернулась.

– Сначала хотя бы взгляни на чек, – пробормотал Эдвин, вздохнул и кивком указал на столик у окна.

На нем рядом с недоеденным бутербродом Хилари действительно лежал чек. Она даже не заметила, как Эдвин положил его туда.

– Посмотри на сумму, а потом съездим куда-нибудь и позавтракаем, – предложил он.

Интересно, смогу ли я беспрепятственно выйти с ней из дома? – подумал он. Или и на этот раз мне не удастся справиться с разожженной ею во мне страстью?

«Потом съездим куда-нибудь и позавтракаем…» Где-то я уже слышала нечто подобное! – с грустью подумала Хилари. Ах, да! Конечно… Сколько раз во время их романа Эдвин приглашал ее позавтракать, пообедать или поужинать, а на полпути к ресторану поворачивал назад и мчал на сумасшедшей скорости домой, чтобы вновь заняться с ней сексом. Однажды они не доехали до его виллы, а затормозили на заброшенном пляже и слились в неудержимом порыве страсти.

– Вернее, мы попытаемся съездить куда-нибудь и позавтракать, – поправил себя Эдвин.

Хилари вновь посмотрела ему в глаза. И тут же почувствовала, что и он вспоминает о том же случае на заброшенном пляже…

Эдвин улыбнулся, и эта умопомрачительная улыбка всколыхнула в ее сердце столько дорогих воспоминаний, что ей стало страшно. Испугавшись собственного состояния, она резким движением скрестила руки на груди и ответила подчеркнуто ледяным тоном:

– Возьми свой чек и, пожалуйста, уходи.

– Что? – Эдвин нахмурился. – Неужели ты… действительно хочешь, чтобы я ушел?

Естественно, Хилари этого не хотела. Но твердо знала, научившись на собственном горьком опыте, что отдаваться власти эмоций и забывать о гордости – неразумно и опасно. Высокомерие и самоуверенность, с которыми Эдвин держался, лишь помогали ей сохранять самообладание. Наверняка он полагал, что она бросится в его объятия по первому зову, как тогда – в семнадцать лет. Но у нее не было желания обрекать себя на новые страдания, оправляться от которых неимоверно тяжело.

– По-моему, коттедж Мириам удален от твоей виллы на приличное расстояние, – сказала она.

– Верно, но… – начал было Эдвин.

– И потом, надо полагать, ты не так часто появляешься в Майами-Бич, правильно? – попыталась удостовериться Хилари.

Эдвин ответил на этот вопрос приглушенным стоном.

– Я не собираюсь выяснять с тобой, насколько мы будем удалены друг от друга, понимаешь? Единственное, о чем я тебя прошу, так это о продаже коттеджа. В нем может жить лишь тот, кто принадлежит к членам нашей семьи.

В первое мгновение Хилари не могла вымолвить ни слова. Да как он посмел в открытую заявить ей, что она хуже и ниже его?

– Ты не имеешь ни малейшего права указывать мне, что я должна делать. Я не ищу покупателя для своего дома, и это мой окончательный ответ, – процедила она сквозь зубы.

Эдвин нервно провел длинными красивыми пальцами по пышной шевелюре.

– Если ты мечтаешь иметь коттедж в Майами или его окрестностях, я попрошу своего агента подыскать тебе что-нибудь подходящее…

– Не стоит, – отрезала Хилари.

– А ты, оказывается, ничуть не изменилась. Все такая же безрассудная и легкомысленная, – с угрожающим спокойствием заметил Эдвин. – Тебе, конечно, и в голову не приходило, что дом моей прабабушки на протяжении вот уже полувека использовался только для летнего отдыха, что он не пригоден для постоянного проживания.

– Какое тебе дело до того, изменилась я или нет? – вспылила Хилари. – Ты не знаешь обо мне нынешней ровным счетом ничего!

Эдвин усмехнулся и обвел многозначительным взглядом выцветший топ и потертую джинсовую юбку Хилари.

– Ошибаешься, – невозмутимо ответил он. – Во-первых, я почти с полной уверенностью могу сказать, что ты нуждаешься в деньгах. Во-вторых, не сомневаюсь в том, что основные твои качества остались неизменными. Изжить подобные вещи практически невозможно.

– Если ты намекаешь на то, что я тебя обманула, то спешу напомнить: все, в чем я перед тобой провинилась, так это в том, что попыталась выдать себя за человека более взрослого и опытного. Больше не лгала ни в чем! – кипя от возмущения, заявила Хилари.

– Ну-ну, не волнуйся так сильно! – издевательски утешительным тоном произнес Эдвин. – Вообще-то о твоей уникальной способности врать я даже как-то забыл. Но сейчас мне пришлось вспомнить об отсутствии в тебе каких бы то ни было моральных устоев.

– Что? – Хилари непонимающе моргнула.

Эдвин рассмеялся.

– Талантливая лгунья решила разыграть из себя святую невинность!

Хилари затрясло.

– А себя ты считаешь святым? – выкрикнула она, краснея от ярости.

– Нет, святым я себя не нахожу, моя дорогая, – все так же спокойно ответил Эдвин. – Но никогда в жизни не падал так низко, как ты. Крутить романы одновременно с двумя женщинами и спать с обеими – подобное кажется мне грязным и омерзительным.