Ступени в вечность - Минич Людмила - Страница 34

— Нельзя охватить всего в тот срок, что отведён нам Бессмертными. Знание бесконечно, и потому я иду вглубь, а не вширь. Ты выбираешь иной путь.

— Я лишил тебя покоя. Умри она — и Ключ бы исчез, как не бывало.

— У Маритхи черные мысли, и я знаю, кто отравил её разум. Ты постарался на славу.

— У бедной женщины от одного только слова «Великий» вообще всякий разум исчезает. Я открыл ей глаза, вот и все.

— Я знал, что ты захочешь получить её обратно.

— Неужели! — Ведатель жутко расхохотался. — Откуда такое прозрение? Я всего лишь возвращаю то, что нашёл. То, что теперь по праву моё. После многолетних трудов, Раванга! Разве не Бессмертные дают нам случай? Я первый нашёл Ключ от Храма — и он мой.

— Она не ключ, она живой человек.

— Я не собираюсь причинять ей вред.

— Она не предназначена для твоего собрания, Саис, — неожиданно жёстко бросил Раванга, мрачно окидывая взглядом фигурки, что так удивили Маритху. — Более того. Твоя жатва в Табале окончена навсегда. Я больше не допущу её продолжения.

Аркаис лукаво взглянул на своего противника. Даже глаза заблестели.

— Ты объявляешь мне войну? Сам нарушишь наш договор? Попробуй — и моя власть здесь возрастёт многократно! Этого ты хочешь? Ввергнуть Табалу в смуту? Давай лучше заключим договор… бесконечно щедрый с моей стороны… Я предлагаю тебе все. — Он обвёл рукой комнату, показывая, очевидно, на фигурки. — Все в обмен на Маритху. Просто не мешай мне, отстранись, и они получат свободу, — говорил он, посматривая в сторону, но следил за противником внимательнее некуда. — Никто не принесёт более щедрого дара за бесплодную мечту… как ты её называешь.

На этот раз молчание затянулось надолго. Наконец Великий заговорил:

— Даже меня ты заставил… задуматься. Искуситель.

— Не вижу ни одной причины для отказа. Дар велик. Все они получат свободу. Ты ведь хочешь этого. Ты знаешь их боль. Ты чувствуешь. Что может с ней сравниться? Подумай!

— Тот, кто торгуется с тобой, Саис, уже проиграл.

— Проигрывает тот, кто не умеет со мной торговаться, — насмешливо поправил Ведатель. — Подвох существует далеко не всегда. С ней, — он непонятно взглянул на спящую девушку, — я заключил обычную сделку. Хотя Нить её поинтереснее многих других, я свой соблазн преодолел. И если бы ты не попался на дороге…

— Я хорошо знаю твои деяния, — перебил Раванга, — и не принимаю твоего дара. Тебе не стать Бессмертным! Нашему миру придётся бесконечно расплачиваться за твоё бессмертие, и это гораздо больше, чем все Нити, которыми ты владеешь.

— Мои деяния… — Ведатель опять усмехнулся, бродя взглядом от фигурки к фигурке. — Если бы эти люди были подобны тебе, их Нити никогда не стали бы моими. Не питали бы мою силу.

— Они были людьми. А стали… топливом, — сказал Раванга, очень спокойно.

— Они были топливом. И лишь заняли своё место.

Великий покачал головой:

— Благодаря им ты и сейчас почти бессмертен. И сила твоя велика. Но твоя ли она? Твоя ли, Аркаис?

Ведатель встал. Мрак пополз из всех щелей, задувая свечи. Только рядом с Великим все оставалось по-прежнему.

— Зачем ты пришёл, Раванга?

— Вернуться можно всегда. Даже если нет пути обратно. Всегда можно вернуться. Таковы слова над той самой дверью, что ты жаждешь открыть. Неспроста.

Ведатель опустился обратно на подушки, мягко обнял подлокотники.

— Для этого незачем было ломиться сквозь Сферу.

— Я хотел увидеть, что осталось от Саиса. Я знал его… давно.

— Оставь проникновенные речи для своих паломников. Для страждущих. И обдумай моё предложение. Я все равно поднимусь по Ступеням. Не лучше ли взять с меня за это все возможное?

— Если ты поднимешься в Храм, то не вернёшься. Они и так обретут свободу. Если немного поразмыслить, твой дар — ничто.

— Обретут, — слабо кивнул Ведатель. — Но когда? Я же предлагаю тебе освободить их тотчас. Всего лишь в обмен на девушку, с которой ты сам не знаешь, что делать. Я хорошо помню, что ты сказал в тот день, когда мы встретились у храмовых дверей. Когда вместе разбирали надписи над аркой. Ты будешь искать потерянный Ключ, чтобы вернуть его в Храм. Чтобы двери закрылись навсегда. Я помню. — Он пожал плечами. — Что будешь делать теперь? С таким Ключом? Я не собираюсь прекращать свою охоту за ней. И не только я, как оказалось. Что ты сделаешь, если завтра правдивый слух о ключах к бессмертию побежит по Табале?

— Ты настолько не хочешь терять этот Ключ, что угрожаешь? Мне? Ты сам меньше всех желаешь, чтобы истина пожаром прошлась по Табале.

— Ты думаешь, я боюсь их жалкого соперничества? Наоборот, игра станет лишь интереснее. Они накинутся на тебя, забыв о страхе перед Великим Равангой, перед Бессмертными, забыв все, даже самих себя. Они будут рвать эту женщину из когтей друг у друга. Ты увидишь, что такое настоящая охота! И что ты сделаешь? Против Васаи, против Ведателей из Храма, против Покровителя и других здешних горакхов помельче? Против каждого? Как спрячешь Ключ, как сохранишь? Запрёшь её в самом глубоком подземелье и сам при ней будешь неотлучно? Тебе придётся их наказывать, Раванга. Наказывать охотников. Понимаешь, что это значит? Не разъяснять, не растолковывать, не менять худые волокна в их Нитях на целые! Наказывать! Он глухо рассмеялся.

— Иногда приходится делать и это, — пробились сквозь этот смех слова Раванги.

— От всех спрячешь, скроешь? А от меня? — Язвительная ухмылка окрасила последние слова. — На твоих охранников надежды мало, сам видишь. А что твои паломники? Кто их поддержит, направит, если ты исчезнешь? Что будет со всей этой кучей людишек? И ещё — подумай о Маритхе. «Пожалей бедную женщину» — так ты, кажется, сказал? Она не виновата, что Бессмертные сыграли с ней такую шутку. И что ты будешь делать?

Раванга помолчал немного.

— Ещё не знаю. Но верное решение найдётся, как всегда. Надо лишь выждать. Я не сделаю ей зла. Ты же — наверняка. Молчи! — с неожиданной силой остановил он Ведателя. — Молчи! Что надо для того, чтобы открыть Дверь, кроме Слова? Ты знаешь? Нет! Не больше моего. Быть может, она и есть первая жертва твоего величия? Кто будет первым платить за то, чтобы ты мог подняться по Ступеням, к своему бессмертию? Ты же видел образы в сплетении её волокон! Не хуже меня ты видел это, перед тем как её Нить укрылась в неясности. Храмовое подземелье, — чётко, но спокойно рассказывал он Ведателю, — и её тело. Прямо перед дверью, что должна открыть Маритха. Ты это видел? Ты не мог его пропустить!

Аркаис кивнул.

— Его больше нет.

— После нашей встречи, — добавил Раванга.

— Его больше нет, и это все, что тебе нужно. Меня же не волнует её судьба после того, как наши Нити разойдутся.

— Ты упрям. Неужели стоило потратить столько трудов и остаться обычным упрямцем? Зачем тебе становиться Бессмертным, Аркаис? У тебя есть все в этом мире! Твоя мощь не сравнима почти ни с чем! В их мире ты будешь малым из малых.

— Зачем? Это единственное, чего в нашем мире нет и не будет. Вот и все. Мне надоел этот мир, Раванга, его неизменные законы, так грубо, словно наспех, изваянные из камня. Законы для обречённых. Я вырос из него, как горакх из старого панциря, и что с ним станется после моего ухода — уже твои заботы. Гораздо занимательнее вот что… Почему ты не хочешь бессмертия? И почему противишься мне всеми силами?

— Тебе не понять, Аркаис.

Опять повисло молчание.

— Подумай вот о чем, — снова начал Ведатель. — При помощи Ключа Дверь можно открыть только раз, это правда. Но ведь нигде не говорится о том, что по Ступеням не могут взойти двое… Что скажешь? Нет, не сейчас. — Он отмахнулся от слов, уже готовых сорваться у его противника. — Не отвечай теперь. Подумай, поразмысли. Каждый миг, когда будешь стеречь своё сокровище. Думай, от чего отказываешься, удерживая Ключ в своих руках. Смотри вокруг и думай. Смотри на них, хитрых и простоватых, убогих и сильных… на своих паломников, что приходят со своими надоевшими до оскомины глупостями, одними и теми же изо дня в день, на Ведателей из Храма… На неё посматривай тоже, — небрежно скользнул он взглядом к Маритхе. — Да почаще, и придёт тот миг, когда внутри всплывёт: а почему бы и нет?