Французский садовник - Агаянц В. И. - Страница 14

Сторм печально покачала головой:

— Только Гас.

— Вы давно здесь живете?

— Нет, совсем недавно переехали. Раньше мы жили в Лондоне.

— Готов поспорить, в Лондоне у вас не было такого огромного сада.

— В Лондоне у нас вообще не было сада, только парк.

Жан-Поль пожал плечами:

— Но сад совсем не то, что парк. Он полон волшебства. В садах видимо-невидимо тайных местечек.

— Домик Гаса тоже секретный.

— Попроси отца построить тебе собственный домик для игр.

— Он очень занят, — ответила Сторм, опустив глаза, так что длинные пушистые ресницы коснулись щек.

— Тогда ты можешь устроить себе домик в дереве с дуплом.

— В дереве с дуплом?

— В дуплистом дереве в заброшенном саду. — Похоже, малышка никогда не слышала о чудесных садах. — Пойдем, я тебе покажу.

Они подошли к маленькому каменному мостику. Жан-Поль посмотрел на гостевой домик, и лицо его посерело.

— Это секрет Гаса, — объяснила Сторм, махнув рукой в сторону домика. Жан-Поль промолчал. Его душила боль. Зачем он пришел сюда? Ведь ее уже нет. Что он надеялся найти здесь? К чему бередить старые раны? Пусть воспоминания порастут сорной травой и плющом, как их домик, опутанный гибкими зелеными плетями. Нужно похоронить прошлое и идти дальше. Но он любил, любил всем сердцем. Убив в себе любовь, он не прожил бы и дня.

— Пойдем, Сторм. Я покажу тебе дуплистое дерево. — Жан-Поль перешел мост, не глядя на домик. Сад, где когда-то цвели пурпурно-синие кассии и желтые лютики, нежные примулы и пушистые одуванчики, одичал. Высокая трава, которую следовало скосить на зиму, росла как ей вздумается. Влажная от дождя, она источала горьковатый запах. Как он любил пробираться к домику сквозь густые заросли травы весенними вечерами, когда воздух напоен ароматами цветущих лугов! — Видишь вон то дерево? — спросил Жан-Поль внезапно охрипшим голосом. Он показал на огромный дуб, возвышавшийся над остальными деревьями. — Там есть дупло.

— Что значит «дупло»?

— Там внутри пустота. Как в раковине. Ты можешь забраться туда и превратить дупло в свое тайное убежище. — Он тяжело вздохнул и тихо добавил: — В этом дереве раньше был тайник. Сторм с любопытством ждала продолжения, но Жан-Поль направился к дому. — Разве нам не нужно предупредить твою маму, что ты вернулась?

— Она занята, — отозвалась девочка.

Жан-Поль нахмурился. Пригладив ладонью темные волосы, тронутые сединой на висках, он задумчиво посмотрел на Сторм.

— Занята, но не настолько, чтобы не заметить твоего отсутствия. Сколько тебе лет, малышка?

— Скоро исполнится шесть, — с гордостью произнесла Сторм.

— Ты уже совсем взрослая. Но даже взрослые беспокоятся друг о друге. Пойдем скажем маме, что ты дома, просто на всякий случай, ладно? — Жан-Поль поборол в себе желание взять малышку за руку. Сколько раз он гулял по этому саду с детьми, показывая им волшебные тайны природы. Но для этой девочки он был всего лишь незнакомцем. Сунув руки в карманы куртки, Жан-Поль зашагал к дому.

Дом был в точности таким, каким он его помнил: светло-серые каменные стены, темная черепичная крыша, изящные высокие трубы, где любили гнездиться голуби, три слуховых окна с забранными в переплет квадратиками стекол. Дети обожали выглядывать из них и махать руками. Та же симметрия и строгая гармония пропорций, то же величавое безмолвие. Деревья и кусты, обступившие дом, казалось, составляли с ним единое целое. Будто дерево и камень, созданные однажды неведомым творцом, медленно старились вместе, все теснее переплетаясь, прорастая друг в друга.

Жан-Поль позвонил. Сторм стояла рядом. Она не слишком верила, что мама волнуется, ведь родители собирались вздремнуть после обеда. Немного погодя дверь отворилась. Открыла Миранда, в велюровом спортивном костюме шоколадного цвета. Ее волосы были собраны в хвост, щеки раскраснелись. Она с удивлением посмотрела на незнакомца, потом перевела взгляд на дочь, и ее кольнуло чувство вины.

— Все в порядке, дорогая? — спросила она, наклоняясь к девочке. На чумазом личике Сторм остались слезы. — Что случилось?

Миранда повернулась к мужчине.

— Я нашел ее на другом берегу реки, ниже по течению. Она гуляла одна.

В речи незнакомца явственно слышался французский акцент. Миранда со смущением заметила, что мужчина довольно привлекателен.

— Меня зовут Жан-Поль.

— Заходите, пожалуйста, — предложила Миранда. — Спасибо, что привели мою дочь домой.

— Я не хотел бы доставлять вам беспокойство.

— Вы мне нисколько не помешали. Пожалуйста, мне так хочется вас поблагодарить. — Миранда с досадой подумала, что выглядит слишком неряшливо: без макияжа, в домашнем костюме. Вдобавок на брюках, похоже, красовалось пятно (посмотреть она не решилась). — Не представляю, что делала Сторм на берегу реки. Господи, мои дети здесь совсем одичали. Всего пару дней назад наш сосед, Джереми Фицгерберт, привел Гаса из леса. Дети привыкли к лондонским паркам и садикам.

Жан-Поль прошел вслед за Мирандой по коридору на кухню. Он тотчас заметил, что внутри дом стал совсем другим, и его охватила дрожь; повеяло холодом, несмотря на горящий в камине огонь, словно ледяной ветер вдруг пронесся по холлу. Сторм весело скакала рядом с Жан-Полем. Он стал ее новым другом.

— Я думала, вы смотрите фильм, — заговорила Миранда, обращаясь к Сторм. Взяв из буфета две чашки цвета топленого молока, она поставила их на черный гранитный столик. — Вы будете чай или кофе, Жан-Поль?

— Кофе, пожалуйста, — ответил новый знакомый, усаживаясь на табурет.

— Мы видели коров, — торопливо выпалила Сторм. — Одна даже лизнула мою ладонь. — Девочка, радостно улыбаясь, гордо подняла руку вверх.

— Боже! Какой ужас! Скорее иди вымой руки. Надеюсь, ты не тянула пальцы в рот. — Подтолкнув дочь к раковине, Миранда включила воду, а затем подхватила девочку под мышки. Сторм взяла мыло и подставила ладошки под струю воды.

— У коровы шершавый язык, поэтому она может кушать траву, — увлеченно продолжала малышка.

— Мой как следует, — проворчала Миранда, больше беспокоясь о микробах, чем об анатомических особенностях коровьего языка.

Когда девочка вымыла руки, мать опустила ее на пол и принялась варить кофе. Она заметила, что Жан-Поль смущенно ее разглядывает. На его губах, обветренных, но не утративших природной чувственности, играла рассеянная улыбка. Его глубоко посаженные глаза, окруженные длинными темными ресницами, излучали тепло и дружелюбие. Но Миранду поразил не цвет этих глаз, светло-карий, густой, как сладкая карамель, а их выражение. Его глаза светились мудростью, глубоким сочувствием и пониманием.

— Мы совсем недавно сюда переехали, — сказала Миранда, засыпав молотый кофе в кофеварку. — И еще не совсем обжились на новом месте.

— Перемены требуют времени. Но это прекрасное место. Вы здесь будете счастливы. — Он произнес это почти как заклинание.

— Какими судьбами француза занесло в Хартингтон?

— Хороший вопрос. Признаться, я и сам не знаю.

— Вы не похожи на туриста.

— А я не турист.

Сторм придвинула табуретку поближе к гостю и вскарабкалась на нее.

— Жан-Поль собирается построить мне маленький домик на дереве, — объявила она, улыбаясь новому другу.

— Сторм расстроилась, что у нее нет тайного домика, как у брата, — объяснил Жан-Поль.

— Гас не хочет с ней играть, вот в чем беда, — посетовала Миранда. — Ему почти восемь. Сторм слишком мала для него. А у вас есть дети?

— Нет, я никогда не был женат.

«Какая жалость, такой красивый мужчина пропадает зря», — подумала Миранда.

— В следующем году Гас пойдет учиться в закрытую школу.

— В закрытую школу? Но он еще так мал.

— Поверьте мне, если кому-то и нужен интернат, так это Гасу, — рассмеялась Миранда и, открыв холодильник, достала пакет молока. — Вдобавок я работаю. Чем скорее дети отправятся в закрытую школу, тем лучше.

— Чем же вы занимаетесь?

— Я журналистка. Точнее, неудавшаяся писательница. Мне хочется думать, что, когда дети поступят в закрытую школу, у меня появится наконец время на то, чтобы заняться книгой.