Преданно и верно - Лэндис Джил Мари - Страница 1

Джил Мари Лэндис

Преданно и верно

Дорогой читатель, найдется ли на свете женщина, которая не помнит своего первого поздравления с днем святого Валентина – необычной открытки или коробки конфет в виде сердца? Бьюсь об заклад, что кто-нибудь из ваших знакомых хранит такие сувениры в укромном местечке.

Я, например, никогда не забуду, как билось мое сердце, как от смущения пылало мое лицо, когда ко мне, ученице шестого класса, постучался в дверь мальчик, в которого я была влюблена. Он без единого слова сунул мне открытку, коробку конфет и ушел. Мальчика звали Майкл, и в его честь главный герой повести получил имя Майкл.

Писать рассказы меня побуждают различные события. Моя хорошая подруга собирает поздравительные открытки начала века Все они разукрашены кружевами, сердцами и ангелочками. Мне нравится читать любовные признания минувших лет. Стихотворные строчки в данной истории заимствованы из таких открыток.

Я давно решила, что героиню будут звать Бэт Браун, в честь моей племянницы Бэт, а теперьпоняла, что она, кроме того, должна быть художницей, которая рисует картинки для поздравительных открыток.

Городок Теллурид, расположившийся в горах Колорадо, с его викторианским архитектурным стилем и необычными зданиями, стал подходящим местом для Бэт, скрывающей в течение многих лет свою тайну от Майкла.

Вот каким получился рассказ «Преданно и верно» Я надеюсь, он вам понравится и наполнит ваши сердца любовью.

Желаю вам мира и радости

Джил Мари Лэндис

Колорадо, 1895

Все предупреждали Майкла Шогнесси, что январь неподходящее время для поездок в Теллурид. Он пропустил мимо ушей предупреждения, лишь оделся соответственно погоде.

Прекрасно сидящие перчатки, сшитые по последней моде, защищали руки от холода, но даже сквозь плотный материал молодой человек не мог не чувствовать зажатый в руке листочек бумаги. Майкл так часто его вынимал и разглядывал, что, наверное, кончиками пальцев мог бы прочитать написанное в нем. Он положил листок во внутренний карман шерстяной накидки и для верности прижал кулаком. Затем молодой человек наклонил голову, чтобы широкие поля шляпы защищали лицо от метели.

На платформе никого, кроме Майкла, не было. Пассажиры не рисковали ждать поезд под открытым небом и столпились у печки в полупустом помещении. Теперь, когда Майкл был так близок к цели, нетерпение натянуло его нервы, как стрела натягивает тетиву лука. Спертый воздух комнаты ожидания, запах табачного дыма и сырой шерсти, жалобы раздраженных пассажиров, плач и нытье детей вы гнали Майкла на улицу.

Его компаньон в Дэнвере советовал подождать с поездкой в Сан Хуан, отдаленный шахтерский городок, до весны. Но Майкл Шогнесси был не тем человеком, который следовал чужим советам; иначе он до сих пор жил бы в ирландских трущобах Бостона и гнул спину на мельницах, как его старшие братья.

«Вот увидишь, Майкл, они растопчут тебя, и ты закончишь свою жизнь так же, как и все здесь» Его братья часто разглагольствовали на эту тему за кружкой пива в местном кабачке. Но Майкл обычно засыпал, не дослушав их мрачных предсказаний. Эти разговоры не подавили его, а, наоборот, заставили развиваться. В то время как братья плакались и позволяли жизни мять и топтать себя, Майкл шел к своей цели Он нанимался мести полы в магазинах, работал буфетчиком, чтобы заработать денег на учебу в университете, на помощь Ма и разные мелкие расходы Одаренный хорошим слухом и способностью копировать интонации, Майкл очень скоро избавился от ирландского акцента, выдававшего в нем иммигранта, и перенял у сокурсников манеру одеваться и вести себя в обществе.

«Такое метание, Майкл, не принесет тебе ничего, кроме разрыва со своими, – предупреждала его мать. – Настанет день, и тебе придется выбрать, в каком мире ты хочешь жить».

Он хотел жить в обоих мирах и был уверен, что это возможно, пока Бэт не исчезла.

Майкл разжал пальцы, сжимавшие листок, и вынул руку из кармана. Он попытался согреть пальцы дыханием, затем поднял воротник, защищаясь от ветра. В кромешной мгле прогудел свисток паровоза, и Майкл подошел к краю платформы.

«Может быть, мне стоит благодарить Бэт, – думал он, открывая лицо ветру. – Если бы она не бросила меня, то, вероятно, я никогда бы не имел того, чем обладаю». Молодому человеку казалось естественным, что именно сейчас, когда он является владельцем крупнейшего в Дэнвере магазина, ему удалось обнаружить, где находится Бэт. Он мои поехать к ней и доказать, что заработал то состояние, которое обещал ей когда-то Майкл всматривался в даль, стараясь разглядеть локомотив, но никаких признаков поезда не было, только гудок раздался ближе.

Он ждал встречи целых шесть лет и может подождать еще несколько минут.

Интересно, как сейчас выглядит Бэт? Неужели она изменилась так же, как и он? Какие у нее глаза? Все такие же карие? А ее улыбка все так же светла? Несомненно, у Бэт Уэйверли-Браун есть все основания улыбаться Майкл, напротив, не при поминал, когда в последний раз он радовался жизни.

До того, как две недели тому назад он встретил двоюродного брата Бэт, для него ничего кроме работы не существовало. Желая преуспеть в деле, он все свободное ото сна время заставлял работать и себя и своих подчиненных Ему принадлежал не только «Олгудз», но и огромный особняк, и конюшня с чистопородными лошадьми. В его распоряжении были дворецкий, две горничные: одна для комнат наверху, другая – для тех, что внизу а кроме того он с удовлетворением сознавал что ни мать ни сестры ни в чем больше нуждаться не будут. Майкл распрощался с бедностью и грузом ирландской наследственности.

Единственное, чего ему не доставало – это Бэт, но, по крайней мере, он уже знал, где ее искать. И когда Майкл ее найдет, то задаст только один вопрос: почему она так поступила?

Кто-то постучал в дверь. Бэт Уэйверли-Браун недовольно нахмурилась и положила кисть на пропитанную скипидаром ветошь рядом с палитрой. Оценив беспорядок, безраздельно царящий на обеденном столе, она даже не попыталась убрать что-либо. Эскизы были разбросаны, один даже съехал на пол. Среди рисунков попадались незаконченные работы. Кудрявые крылатые херувимы улыбались ей с каждой картинки. Некоторые держали в руках букеты, в то время как другие или влезали или вылезали из корзинок с цветами. Херувимы исполняли джаз, плескались в водопадах, весело проплывали на облаке. Улыбнувшись своей коллекции, Бэт направилась к двери, но задержалась, чтобы сделать еще один мазок и добавить румян круглым щекам и крыльям херувима.

Стук возобновился.

– Бэт, ты здесь? Я совсем замерз на улице. Она узнала голос Чарльза Мэссея и тут же положила кисть.

– Иду, – отозвалась Бэт, вытирая руки о фартук, надетый поверх выцветшего платья. Взгляд в зеркало дал понять, что она прекрасно выглядит, жаль, ее внешность уже не поможет в разговоре с этим издателем, ждущим набор картинок к Дню Святого Валентина. Крайний срок завершения работы дважды уже продлевался, и отсрочки больше не будет, хотя Чарльз был все понимающим человеком. Ей нужно закончить работу и отправить картинки поездом до конца недели или же стойко встретить потерю оплаты, о которой ранее договаривались.

Бэт подошла к двери и сквозь овальное окно с кружевными занавесками разглядела высокую фигуру Чарльза. Она приоткрыла дверь. Не давая зимнему холоду ворваться в дом, впустила Чарльза.