Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Тамерлан. Правитель и полководец - Лэмб Гарольд - Страница 5


5
Изменить размер шрифта:

В то время тюркские женщины не носили паранджу и не знали уединения гарема. С раннего возраста они привыкали ездить в седле, сопровождая мужей в различных поездках и походах, а также паломничестве. Будучи дочерьми завоевателей, они наряду с мужчинами гордились и наслаждались вольной степной жизнью. Их прабабушки заведовали всем семейным хозяйством, включая дойку верблюдиц и изготовление обуви.

Женщины эпохи Тимура имели и личное имущество – приданое и подарки мужей. Жены знатных мужчин были хозяйками собственных апартаментов, имели во дворцах свои помещения и отдельные паланкины во время походов. В отличие от своих европейских сестер они не занимались вышиванием и ткачеством. Это были спутницы воинов. Они заботились о детях, участвовали в пирах и, если побеждали враги, становились частью их добычи.

Принцесса Алджай прибыла из своего дома на северной границе в сопровождении родственников и рабов. Она представилась Созидателю Эмиров и в это время впервые увидела лицо человека, своего будущего мужа – резко очерченное, бородатое лицо Тимура, прибывшего с бахатурами после очередного рейда на собственную свадьбу.

– Твоя судьба написана у тебя на лбу, – говорили ей ученые люди, – изменить ее ты не в состоянии.

Для Созидателя Эмиров и его соратников свадьба была лишь поводом повеселиться, однако для дочери вождя могущественного племени джалаир начиналась ее судьба. Она отсутствовала, когда перед шариатскими судьями зачитывался брачный договор, под которым, как велит Коран, ставились подписи свидетелей.

Перед свадьбой она приняла ванну в воде, благоухавшей эссенцией розы. Ее длинные черные косы, чтобы сиять шелковистым блеском, сначала смачивались в масле кунжута, а затем в горячем молоке. После этого ее одевали в длинное платье гранатового цвета, украшенное вышивкой из золотых цветов. Платье было без рукавов, как и накидка поверх него из белого шелка и серебряной парчи – длинный шлейф от платья несли ее служанки.

На ее хрупких плечах рассыпалась копна черных волос. С мочек ушей свисали подвески из черного жадеита. Голову украшала шапка из золотой парчи, ее венец покрывали цветы из шелка, плюмаж из оперения цапли спускался сзади к волосам.

В таком облачении Алджай шествовала среди ковров, на которых сидели представители племенной знати, привлекая их внимание. То же повторилось, когда она, переодевшись в платье другого цвета, проследовала в обратном направлении. Даже ее чистую оливковую кожу белили порошком из риса или свинцовыми белилами. Поверх бровей и между ними наносили соком особого растения темно-синюю линию.

Пока мужчины подмешивали к вину спирт, чтобы быстрее захмелеть, а Алджай ходила среди них с бесстрастным лицом, прямая и настороженная, Созидатель Эмиров бросал жменями бриллианты в участников пира. По его знакам нукеры били в окольцованные бронзой седельные барабаны, удары в которые возвещали веселье и войну.

– Пусть Аллах дарует этой паре мир! – кричал Зайнеддин. – И нет бога, кроме Аллаха!

Затем наступило время раздачи подарков, но не невесте, а гостям. Казган поднялся и стал переходить от одной группы гостей к другой. Слуги несли за ним халаты. Некоторым достались сабли, другим – драгоценные пояса. Казган не скупился в одаривании испытанных соратников. Он знал, насколько важна их добрая воля.

Пока представители знати и воины лежали в тени дубовых и ивовых деревьев, сквозь которые пробивались солнечные блики, в довольстве и дремоте на коврах, пришли сказители и расположились на корточках между гостями. Заунывно затренькали струнные инструменты, и мягкие голоса стали декламировать заученные предания – слушатели живо реагировали на знакомые интонации и жесты. Эти предания они знали не хуже, чем сказители, и чувствовали себя обманутыми, если какая-нибудь фраза из предания изменялась или выпадала из общей тональности декламации. Время от времени они, как и подобает гостям, выражали громкой отрыжкой одобрение ходом торжества.

Стало смеркаться, и появились слуги с факелами в руках. Вдоль берега реки и под деревьями висели горящие фонари. Вынесли новые кожаные блюда с едой. Гости приветствовали гортанными звуками дымящиеся части бараньих туш и лошадиные ляжки, а также ячменные лепешки, пропитанные медом.

Среди них вновь проследовала Алджай, чтобы больше не возвращаться. На этот раз она сидела на белом породистом арабском скакуне. Он осторожно ступал по коврам. Через седло была переброшена шелковая попона, концы которой касались земли. Тимур вел скакуна в свою юрту.

Там, вдали от гостей, служанки Алджай помогали ей освободиться от головного убора и платья со шлейфом. Они принесли сундуки с ее одеждой. У служанок вызывал улыбки трепет девушки, когда снимали с нее верхнюю одежду. Она осталась в своих ичигах и нижней рубашке. Густые длинные волосы свободно свешивались вниз.

Служанки согнулись в почтительном поклоне перед молодым господином, бесшумно вошедшим в юрту. Его глаза были устремлены на Алджай. Другие женщины удалились. Несколько спутников Тимура, топтавшихся у входа в юрту, опустили занавес входного проема и разошлись по домам.

Той ночью Алджай, дежа в объятиях молодого воина, слышала кроме отдаленного шума реки и гомона голосов резкую дробь барабанов.

Она была первой из женщин Тимура, но долго она не прожила. Но пока, кроме нее, никакая другая женщина не делила с Тимуром ложе.

Нет сомнений, что в возрасте между двадцатью и двадцатью четырьмя годами жизнь казалась Тимуру безоблачной и прекрасной. Он разместился вместе с Алджай в одном крыле дворца из белой глины в Шахрисабзе. Их покои были выстланы коврами по вкусу Тимура, декоративными тканями, вышитыми серебряной нитью, которые он приобрел во время своих боевых рейдов. Отец выделил ему часть скота и пастбищ.

Казган назначил Тимура мин-баши, командиром тысячи всадников, по-современному – полковником. Тимур принял свою тысячу с большим удовлетворением, заботился о том, чтобы его воины были всегда сыты, сам никогда не садился за еду без того, чтобы несколько из них не сидели рядом. За поясом он держал список имен своих тысячников. Казган, знавший толк в боеспособности войск, позволил его тысяче выступать в авангарде своего войска.

Нередко Тимур отправлялся домой по дороге в Самарканд за день до прибытия туда своей тысячи. При лунном свете клубилась пыль из-под копыт его коня. Он спешил увидеть Алджай и приготовиться к пиршеству со своими соратниками, сопровождавшими его. Тимур любил устраивать пиры в саду Шахрисабза, где было вдоволь чистой родниковой воды. Когда Алджай родила ему сына, он назвал младенца Джехангиром – Властителем Мира. На торжество по этому случаю пригласили всех наместников Созидателя Эмиров. Почтить Тимура приехали все, кроме дяди Хаджи Барласа и эмира Баязита Джалаира, вождя племени, из которого происходила Алджай.

– Тимур воистину сын Гуригана Великолепного, – отзывались о нем гости.

Местные горцы сочинили песни о господине и госпоже, владевших Шахрисабзом.

Благодаря военному таланту Тимура Казган добился новых успехов в западной пустыне и южных долинах. В Сали-Сарай привели в качестве пленника правителя Герата. Созидатель Эмиров был обязан многим бескорыстной службе молодого воина из барласов. Их сотрудничество обещало новые победы, когда произошла ссора Казгана с его эмирами.

Они потребовали умертвить пленного правителя Герата, а его имущество разделить. Казган, однако, дал слово пленнику, что ему не причинят вреда. Когда эмиры стали настаивать на своих требованиях – ведь правитель Герата был старым врагом и довольно богатым, – Казган предупредил его тайком о грозящей опасности. Во время охоты к югу от реки по дороге в Герат пленник был отпущен. Не совсем ясно, сопровождал ли пленника в Герат Тимур, как утверждает одно предание.

Во всяком случае, он отсутствовал, когда убили его покровителя Казгана. Созидатель Эмиров в это время развлекался охотой к югу от реки в сопровождении нескольких сподвижников. Два предводителя племен, таившие злобу против Казгана, пронзили его своими стрелами.