Жизнь за любовь - Лэм Шарлотта - Страница 11

— Да, — коротко ответила она. — Полагаю, что мне не следует спрашивать, откуда вы все это узнали?

Марк искоса с удивлением взглянул на разъяренную девушку.

— Я просто читаю газеты. В них много можно найти, или ты сама никогда не читаешь их? Свадьба заметное событие, ее не спрячешь. Почти в каждой газете были упоминания о ней и о том, что невеста, Диана Эббот, была твоей давней подругой, с которой ты долгие годы делила квартиру. Что она выполняла обязанности секретаря, коммерческого агента, телохранителя и что именно она преимущественно занималась разбором почты от твоих поклонников, общалась с прессой и вообще выполняла всю работу, на которую у тебя не было времени. Одна-две газетенки немного поспекулировали на тему, что ты теперь станешь делать дальше: будешь ли продолжать жить в одиночестве или все же кто-то будет выполнять обязанности Дианы Эббот?

Энни помолчала, потом медленно заговорила:

— И вы позвонили мне в первый же вечерг. после свадьбы…

Марк согласно кивнул. Слегка прищурив глаза, он наблюдал за девушкой, а она продолжала вслух размышлять:

— Вы правильно рассчитали, что застанете меня одну, когда я вернусь домой, ведь так? Вы надеялись, что после насыщенного событиями дня, а каждый, кто хоть однажды был занят предсвадебными хлопотами, меня поймет, я буду не в состоянии противостоять вашим идиотским выдумкам?

Независимо поглядывая на Марка, Энни продолжала:

— Гнусная, тщательно продуманная акция, так? Вы хотели запугать меня до смерти, пока я нахожусь в одиночестве в моей квартире и мне от этого не по себе Кто вы такой? Разновидность садиста? Вы ловите кайф, запугивая женщин?

— Вряд ли можно рассматривать мои телефонные звонки как угрозу. Там и была-то всего пара слов. — Марк посмотрел на девушку и мягко повторил их: — Помнишь меня?

Энни снова похолодела, совсем как в тот первый раз, когда услышала их.

— Что же в них такого страшного? — спросил Марк. И он был совершенно прав — эти два обычных слова трудно было назвать устрашающими, они никак не походили на угрозу. Можно было спокойно выслушать их, пожать плечами и заняться своим делом, выбросив их из головы. Но по какой-то причине — Энни не могла объяснить ее самой себе — эти слова ее встревожили, возможно, сами слова, интонация, его голос…

Его слова преследовали ее во сне, потом второй звонок усилил эффект предыдущего, и наконец, обещание вскоре увидеться…

— Все это было загадочно… Я была, что называется, на пределе, — резко сказала Энни. — Только не говорите мне, что вы не догадывались, какой будет эффект Я убеждена в том, что вы сделали все намеренно. Вы нанесли мне удар как человек, который заранее просчитывает каждый свой шаг перед тем, как что-либо сделать, и не допускает ни малейшей оплошности…

— Да. Я тщательно выбирал нужный момент, это все правда, — без каких-либо угрызений совести признал Марк. — Когда я узнал, что твоя подруга по квартире вышла замуж незадолго до начала твоих европейских гастролей по Франции, то сразу понял, что это тот самый случай, которого я ждал!

— Для того, чтобы меня похитить! — подхватила Энни, прикидывая, когда же он начал планировать это похищение, невольно поежившись от мысли, чтб все-таки за этим кроется, неужели примитивное обожание? Или все же его какие-то темные фантазии?

— По-другому у меня никак не получалось, — спокойно объяснял Марк, а Энни слушала, одновременно оценивающе оглядывая его своими изумрудными горящими глазами. Марк, казалось, все говорил по делу, даже тогда, когда добавил: — Мне надо было поговорить с тобой. Я знаю, что твои гастроли только начинаются и ты недолго пробудешь во Франции. Потом ты исчезнешь на долгие недели, а в конце гастролей у тебя снова Не будет времени. Так что судьба давала мне шанс — пару дней, когда я мог бы побыть рядом с тобой, до тех пор, пока твоя развеселая компания вновь не закружится вокруг тебя.

— Лишь пару дней? — медленно переспросила Энни, погладывая на него. — А потом вы меня отпустите? — Можно ли верить этому человеку?

— Ты вернешься в Париж завтра вечером, — тихо, но твердо заявил Марк.

— Почему я должна вам верить? — с вызовом сказала девушка.

Марк не отпускал ее взгляд, сурово сдвинув брови.

— Ты можешь доверять мне, даю тебе слово чести. Ты в полной сохранности возвратишься в отель в Париже к тому времени, когда твои друзья станут беспокоиться о тебе. Что бы между нами ни произошло…

От этих слов у Энни сразу пересохло в горле. Что бы между нами ни произошло. Она потупилась. Внезапно ей отчетливо представилось все, что могло между ними произойти. Его обнаженное загорелое тело ритмично двигается, возвышаясь над ней, полное той жизненной силой, которой она испугалась еще в самом начале ее приключения, его руки ласкают ее, его рот…

Девушка с трудом отогнала наваждение, стараясь прийти в себя. Что с ней, черт возьми, творится? О чем это она размечталась? Что произошло — желание тела взяло верх над рассудком? — спрашивала себя Энни, всем существом чувствуя его присутствие, а Марк все так же внимательно следил за ней своими черными блестящими глазами. Если она и подумала о сексе, то лишь потому, что ее тело помимо ее воли ответило на сильнейший чувственный призыв, исходивший от него. Рассудок и тело находятся в тесной связи, между прочим. Их нельзя разделить. Нервы и чувства, мозг и плоть организма — все это составные части единого целого. Тронь одно, и взбудоражишь все.

Этот человек вознамерился добиться гораздо большего, чем просто узнать побольше о ней, Энни была в этом абсолютно убеждена. Он хотел подчинить себе и ее тело, и ее душу. Энни уже почувствовала его желание, и это одновременно пугало и возбуждало ее, хотя она отчаянно сопротивлялась столь сложному чувству.

— Я принесу в дом твои чемоданы, и ты сможешь распаковать их и вынуть то, что нужно тебе на ночь, — буднично сообщил Марк и вышел из кухни. Энни последовала было за ним, но Марк обернулся у выхода и сказал: — Подожди меня наверху. Я принесу чемоданы туда.

Понятно, что он опасается, как бы она не убежала от него. Девушка нехотя повернулась и пошла наверх. Марк стоял внизу, провожая ее взглядом, пока Энни не поднялась на второй этаж и не вошла в ту спальню, которую он ей отвел.

Энни слышала, как Марк пошел к машине, как застучали его шаги на дорожке. Ее так и подмывало броситься бежать отсюда, но здравый смысл останавливал, подсказывая, что такая попытка заранее обречена — она не успеет убежать далеко, так как Марк тут же схватит ее. Вняв доводам рассудка, Энни принялась осматривать другие комнаты, расположенные на том же этаже. Она начала с главной спальни, той, что была напротив. Ей показалось, что это спальня Марка.

Ставни были закрыты, и в щели пробивались голубые лучики полуденного солнца, погружая комнату в волшебную дымку. Энни открыла дверь, ведущую в эту комнату, из чистого любопытства, но остолбенела на пороге оттого, что увидела прямо перед собой свое собственное лицо, смотрящее со стены напротив. Энни даже зажмурилась. Но нет, это не было ее отражением в зеркале. Просто огромный цветной плакат с ее портретом почти в натуральную величину, который выпустил примерно год назад в Англии один из молодежных музыкальных журналов. Марк повесил его так, чтобы лицо Энни было обращено к его постели. И это была не единственная ее фотография в комнате. Девушка медленно обвела взглядом стены и везде натыкалась на свое изображение. Оно смотрело на нее с обложек дисков, с журнальных фотографий, с карандашных рисунков, с газетных вырезок, с акварелей и картин, выполненных маслом, с черно-белых открыток, подписанных ею самой, а это означало, что Марк часто общался с ее рекламным отделом.

Энни слышала о фанах с подобной манией, но лично ей — никогда еще не доводилось встречаться с кем-либо из них. Она всегда полагала, что это увлечение юнцов, но не зрелых мужчин, которых трудно представить вместе с подростками и детишками гоняющимися за своим кумиром. Да и Марк вовсе не был подростком, поэтому его увлечение представлялось девушке угрожающим Она снова сжалась от испуга, ее зазнобило. Он психопат!