Театр под сакурой(СИ) - Сапожников Борис Владимирович - Страница 27

— Мы уничтожили больше десятка мехов противника, — возмутилась Асахико.

— Устаревших мехов, — напомнила Марина, — начала века. Они не могли толком и вреда нам причинить, однако вывели из строя твой доспех.

— В меня пришлось больше всего пуль, — оскорбилась Асахико.

— Дело не в этом, — покачала головой Марина. — У них было численное преимущество, которое мы должны были свести на нет как можно скорее, что нам не удалось. Именно из-за этого был повреждён твой доспех, Асахико-кун.

— Только стрельбу Марины-кун можно признать удовлетворительной, — заметила Мидзуру. — Как по итогам нынешних тренировок, так и по итогам битвы за Лабораторию. Всем надо поднимать свой уровень стрелковой подготовки.

— Мы и без того много стреляем, — протянула Асахико. — У меня уже мозоли на руках от ручек появились.

— Ты тратишь столько денег на кремы для рук, — поддела её Готон, — что никакие мозоли тебе не грозят.

Асахико посчитала ниже своего достоинства отвечать ей.

— Ещё полчаса, — посмотрев на часы, приказал Ютаро, — стрелковых занятий и отбой.

— Ютаро-кун, — обратился к нему Накадзо, — завтра с утра приходи ко мне. Надо обсудить тактические вопросы. Довольно воевать Труппе как попало.

— Хай, — кивнул Ютаро, забираясь обратно в свой тренировочный доспех.

На следующее утро молодой человек отправился первым делом в кабинет Накадзо с несколькими листами тактических выкладок, разработанных за это время. Просмотрев их, тайса сложил листы и разорвал, швырнув обрывки в корзину.

— Почему? — только и смог выдавить Ютаро.

— Они никуда не годятся, — отмахнулся Накадзо.

— Но почему? — удивился Ютаро.

— Ты, Ютаро-кун, разработал эти планы не учитывая реальных возможностей доспехов духа, — ответил Накадзо, — но это, в общем, простительно, когда приедет Ранг Наэ-кун ты сможешь заполнить эти пробелы. Пока же советую помнить, что наши доспехи очень сильно отличаются от всех стандартных моделей. Однако ты, Ютаро-кун, не учёл и личности пилотов, а это просто недопустимо.

— Я всё понял, — уронил голову Ютаро.

— Да успокойся ты, Ютаро-кун! — сменил тон Накадзо. — Ты же не штабной офицер, тебя не готовили к тому, чтобы писать тактические планы. К тому же, они хороши только до первого выстрела, но воевать без планов нельзя, не то время пришло.

Ютаро мало что понял из его слов, ведь сейчас Накадзо противоречил сам себе. Однако Ютаро воспринял главное — надо разрабатывать планы, исходя из характеристик доспехов с одной стороны и личных качеств пилотов с другой. Вооружившись этими наставлениями, он отправился в свою комнату, чтобы до самого вечера, пропустив обед и большую часть репетиций, проработать над тактическими планами. И только когда за окнами начало темнеть и Ютаро потянулся к кнопке выключателя, в дверь его комнаты постучали.

Ютаро не явился на репетиции, однако режиссёр Акамицу решила, что пока вполне можно обойтись и без него. Основная работа, как сказала она, предстоит с Готон, а Ютаро привлекут к репетициям попозже. В этот раз работали, в основном, над дуэлью Тибальта с Меркуцио и Ромео. Все как-то упустили из виду эпизод с первым поединком, поэтому Сатоми вместо эспадрона выдали сразу бутафорскую саблю и разрешили придерживать ручку двумя пальцами, как катану. Но перед тем как начинать поединок неподготовленной Сатоми с Готон, режиссёр попросила меня, как освоившего некоторые азы сценического фехтования, провести пробный бой.

— Вы говорили, Руднев-сан, — сказала она, — что неплохо владеете саблей.

— Пришло время ответить за опрометчивое высказывание, — усмехнулся я, беря у Сатоми лёгенькую бутафорскую сабельку. Такой я, разве что в детстве, воображаемых японцев рубал.

— Помни, Готон-сан, — напомнила ей, — кто твой персонаж. Ты вынул меч — и говоришь о мире! — процитировала она. — Ты вынул меч — и говоришь о мире! Я ненавижу это слово так же, Как ад, как всех Монтекки и тебя. Трус, защищайся!

— Постой же, трус, — повторила Готон, делая пробные взмахи эспадроном. И тут же ринулась в атаку.

Я едва успел парировать молниеносный выпад, который грозил мне не только синяками, но вполне возможно рассечением. Бутафорские клинки звякнули вполне по-боевому. За первым последовал новый удар, столь же стремительный и сильный. Но я был готов к нему и даже перешёл в контратаку, стремясь несколько смутить противницу. Вот только смущён оказался я. Готон не просто отбила мой удар, она схватила меня за рукав и легко швырнула на пол. Спасли меня только рефлексы, полученные на занятиях дзюдо. Я успел вовремя сгруппироваться и перекатился, выставив перед собой оружие. Готон сделала лишнее, но весьма эффектное круговое движение шпагой, и ударила меня сверху вниз. Я не стал парировать. Перекатившись снова, я рубанул Готон по ногам. Готон переступила, уходя от бутафорского клинка, но тот всё же зацепил её щиколотку. Она зашипела, словно кошка, сунувшая лапу в кипяток, и отскочила на пару шагов, давая мне пространство и время для маневра. Я поднялся на ноги, ещё сильнее разорвав дистанцию, сабельку по-прежнему держал перед собой.

Я ожидал новой атаки со стороны Готон, но она не спешила делать ожидаемого хода. Напротив, она замерла на месте, держа эспадрон в защитной позиции, немного опустив клинок. На этом я и решил сыграть, вспомнив читанную ещё в детстве книгу Генрика Сенкевича. Сделав пару коротких шагов, я ринулся в атаку, делая ложный выпад в плечо Готон. Она была опытным бойцом и не поддалась на него, вместо того, чтобы отбивать его, она ударила в ответ, целя мне в плечо. Вот это-то я и ожидал. Я нырнул вправо и вниз, перебросив сабельку из правой руки в левую, а после этого рванулся вперёд и вверх, режущим ударом пройдясь по рёбрам моей соперницы. Она снова зашипела кошкой, ткань рубашки затрещала, когда зазубренный клинок сабельки разорвал её.

— Отлично! — воскликнула режиссёр Акамицу, даже в ладоши пару раз хлопнула. — Великолепно! Просто великолепно! Вот только победить должен был всё же Тибальт. Стоит помнить об этом. Повторите теперь с Сатоми-кун. Пусть начинает учиться. Вперёд, леди!

Я отдал Сатоми сабельку, которую она приняла с церемонным поклоном, как будто это было настоящее оружие.

— Фехтовать ею можно примерно, как кю-гунто, — напутствовал я девушку.

— Простите, — ответила она. — Я из традиционной семьи, и меня учили фехтовать катаной.

— Зачем извиняться за то, — пожал я плечами, — что ты получила хорошее воспитание.

Я отступил за кулисы, давая девушкам пространство для боя.

Сатоми взяла сабельку привычным образом, словно это была катана, придержав ручку двумя пальцами левой руки. Готон встала напротив неё, подняв эспадрон. Разорванная на боку блуза ничуть её не беспокоила, как многие японские женщины она игривому белью предпочитала полоски ткани, больше похожие на бинты.

Девушки быстро сошлись — и зазвенела бутафорская сталь. Сабелька и эспадрон летали, сверкая в тусклом свете софитов, из которых горела едва ли половина — больше для репетиций не требовалось. Поединок Готон и Сатоми ничуть не походил на нашу предыдущую дуэль, не смотря на вполне европейское оружие, их схватка скорее напоминала пляску самураев, со всеми обменами ударами, сходами-расходами, быстрыми контратаками и даже выкриками, больше подходящими додзё, нежели театральным подмосткам.

— Нет-нет-нет! — прервала их, наконец, режиссёр Акамицу. — Сатоми-кун, ты что совсем ничего не поняла из схватки Руднева-сан и Готон-сан. Вы сражаетесь слишком по-японски, а должны драться по-европейски. По-европейски! — наставительно повторила она.

— Я не смею давать вам советов, Акамицу-сан, — даже для себя неожиданно произнёс я, — однако, я полагаю, что никакими репетициями не добиться от ваших актрис европейского фехтования. И Сатоми-кун, и Готон-сан годами учили совсем другому и полученных через множество тренировок рефлексов уже не изменить.

— Вы так считаете? — вполне серьёзно спросила Акамицу.

— Да, — кивнул я. — Нельзя изменить за несколько месяцев того, что делалось годами.