Крещендо - Лэм Шарлотта - Страница 11

Но глаза Гедеона были совсем другими. Он смотрел на ее губы из-под опущенных ресниц, и по выражению лица казалось, что это доставляет ему какое-то особое удовольствие. Гедеон начал осторожно, его губы ласкали ее, едва касаясь. Он обнял Марину за талию, прижал к себе, и она сама положила руки ему на грудь. Губы Гедеона нежно приоткрыли ей рот. Он задышал чуть быстрее. Одна рука двигалась у нее по спине, перебирая тонкие косточки и прижимая ее все крепче. Теперь он целовал ее по-новому, жадно. Другой рукой он заставил ее закинуть голову, теперь его губы требовали ответа.

Она задохнулась, чувствуя глубоко внутри дрожь от наслаждения. Марина высвободила руки и обняла его за шею, пальцы ее ласкали гладкую кожу, ощущая, как напрягаются мускулы от ее прикосновений.

Гедеон отнял губы и посмотрел ей в глаза. Раскрасневшаяся и трепещущая, она встретила его взгляд с робостью. В его глазах был немой вопрос, на который он искал ответа. Марина не понимала вопроса и не знала, как она должна отвечать, но покорное выражение лица сказало все за нее. Через мгновение он снова припал к ее губам с такой жадностью, что все ее тело отозвалось с неожиданной силой.

Он сел в кресло Гранди, целуя ее губы и лаская податливое тело. Ей даже не приходило в голову ужаснуться или воспротивиться его ласкам. Рука Гедеона гладила ее плечи, грудь, талию, но то, что он делал, не казалось ей новым и страшным. Она обняла его черноволосую голову и вздохнула от острого наслаждения.

Дверь неожиданно открылась. Рука Гедеона лежала у нее на груди, кончиками чувственных пальцев он поглаживал ее. Гедеон поднял голову и медленно убрал руку. Вся кровь бросилась в лицо Марине. С ужасом глядя на дверь, она хотела соскочить с его колен, но Гедеон твердо ее остановил.

— Спокойной ночи, — сказал Гранди резко, и дверь захлопнулась.

Марина в изумлении повернулась к Гедеону, тот сидел, откинувшись в кресле, и наблюдал за ней.

Марина тонко чувствовала каждый оттенок настроения своего дедушки. Прожив с ним столько лет, она безошибочно угадывала все его мысли и чувства. Она видела, что Гранди поражен, рассержен, что увиденное возмутило его. Однако он ушел, не сказав ни слова. Марина вопросительно заглянула в черные глаза Гедеона. Почему Гранди промолчал? Почему он просто, вышел?

Но вместо ответа Гедеон странно улыбнулся и сказал:

— Пожалуй, пора спать.

В его голосе она ясно услышала неостывшее возбуждение страсти.

Поднявшись к себе в комнату, она разделась и легла в постель. Марина все время слышала движение в комнате Гедеона, поскрипывание половиц, даже то, как он заводил часы. Марина отдернула занавески на окнах. Лунный свет, струясь по комнате, покрыл всю мебель серебряной пылью. Морской отлив шептал внизу тихо и печально.

Эмма и Мэг сидели в ногах кровати, выпрямив спинки. В лунном свете казалось, что они внимательно к ней прислушиваются. «Неужели он шантажирует Гранди?»— спросила их Марина. Под одеялом у нее торчали пальцы ног, и она задумчиво ими шевелила. «Но тогда дедушка бы его ненавидел. А это не так. Сегодня вечером он улыбнулся Гедеону, и было видно, что он хорошо к нему относится. Все равно, Гедеон чем-то его беспокоит. Беспокоит, но не пугает».

Тут она вспомнила, как Гедеон целовал и ласкал ее, и она покраснела. Все казалось таким естественным, как будто случалось уже много раз. Его длинные пальцы хорошо знали ее тело, а тело хорошо знало их прикосновение.

— Это просто страшно, — сказала она и вздрогнула. — Наверное, тут не обошлось без переселения душ. — Она услышала бесшумный смех кукол и скорчила им гримаску. — Надо же найти какое-то объяснение.

Закрыв глаза, она слушала шум моря и постепенно засыпала. Но сон ее был беспокоен. Лунный свет падал ей на веки и будил сновидения. Ей снилось, что она стала невесомой и свободно парит, летит куда-то, а ветер раздувает ее длинные волосы.

Потом она увидела, что стоит в комнате и смотрит сквозь лунный свет на чью-то кровать. На ней сидит Гедеон, отбросив смятую простыню. Марина видит его гладкие плечи в бледном свете луны. Она медленно парит над полом, не касаясь кровати, и не может оторвать глаз от его тела. Он молчит, веки его широко распахнуты и глаза мерцают, как два глубоких черных колодца. Гедеон наблюдает, как она, встав на колени на краю кровати, протягивает руку и нежно касается его плеча. Марина чувствует гладкую округлость, и ее пальцы бегут по ключице как по клавиатуре.

Тогда Гедеон тоже поднимает руку и дотрагивается до серебристой пряди волос, с которой играет прохладный морской ветер.

Они касаются друг друга в молчании, в их движениях нет страсти. Гедеон потянул ее вниз, на постель, и она покорно вздохнула. Все их движения осторожной чувственностью напоминают замедленную съемку, каждая ласка точна и хорошо знакома, как если бы повторялась уже много раз.

Его рот нашел ее губы, и Марина задрожала, обняв черноволосую голову. Гедеон неожиданно перекатился и лег на нее, придавив телом.

Она почувствовала острую и сладкую боль, пронзившую ее, Гедеон лежал сверху, дыхание его стало хриплым, так что каждый резкий вдох отдавался у нее в ушах. Его губы касались ее шеи. Он быстро, торопливо целовал плечи, с каждым движением опускаясь все ниже, пока не коснулся лицом ее груди. Тогда все его тело беспокойно задвигалось, а руки скользнули вниз.

Она с трудом приоткрыла тяжелые веки. Голова Гедеона была поднята, но лицо при лунном свете казалось слепым, хотя глаза были открыты. Желание ударило ей в голову, проникая туда из темных глубин тела.

Ни один из них не произнес ни звука. Их обнаженные тела приникли друг к другу, соединяясь в движении. Марина провела рукой по его длинной гладкой спине и ощутила, как напряглись у него мускулы. Тут Гедеон издал хриплый стон, и они растворились друг в друге. Руки их были сплетены, дыхание стало прерывистым от наслаждения.

Ее крутили и швыряли волны страсти. Она слышала, как вскрикивал он, как она сама вскрикивала в ответ, ни о чем больше не спрашивая, ничему не удивляясь и не боясь. Когда наступила кульминация, она почувствовала, что тонет, погружаясь все глубже, выдыхая обессилено. Гедеон лежал на ней, слегка вздрагивая. Казалось, прошло много времени, прежде чем они смогли пошевелиться.

Потом ей почудилось, что она опять поплыла, обхватив его шею руками. Гедеон тихонько поцеловал ее и опустил на постель. Сновидение кончилось, сомкнув лепестки, как цветок.

Проснувшись, она сразу вспомнила свой сон и вздрогнула, как от укола, лицо ее вспыхнуло. Марина в ужасе закрыла лицо руками. Никогда еще она не видела подобных снов. Сквозь пальцы она заметила, что куклы смотрят на нее широко раскрытыми глазами, на их лицах ясно читалось неодобрение.

— Но этого же не было, — сказала Марина сердито. — А разве я могу заставить себя не видеть снов?

Но что такое сон? Может быть, это подсознание, вырвавшееся на волю? Днем сознание крепко держит в узде непослушное тело, но во сне оно теряет свою власть, и подсознательное тонкой струйкой выползает из заветных уголков, как джинн из бутылки.

— Прекратите на меня таращиться! — воскликнула Марина и выскочила из кровати. Кожа ее была прохладной и живой. Она чувствовала, будто сбросила с себя какое-то напряжение. Марина оделась, спустилась вниз и увидела Гедеона, который читал газету за чашкой кофе. Он повернулся, приветливо улыбнувшись, а она опять вспыхнула, но увидела, что лицо его осталось невозмутимым.

«Если бы он только знал!»— подумала она и постаралась придать своему лицу такую же невозмутимость. Она даже попыталась улыбнуться ему в ответ.

— Полчаса назад я услышал, что мистер Грандисон проснулся, и отнес ему чашку кофе. Но вставать он пока не хочет, он немного утомлен.

— Дедушка не заболел? — забеспокоилась она.

Гедеон поднял на нее глаза.

— Дело в том, что ему уже семьдесят. Нельзя требовать от него, чтобы он прыгал как молодой козлик.

— Не смей так говорить! — воскликнула она. Дедушка слишком много значил в ее жизни, чтобы она могла примириться с мыслью, что он уже стар.