Строптивая невеста - Лэм Арнетта - Страница 67

То, что она жила в Приграничье, устраивало всех.

— Отец изменил твои взгляды. Она усмехнулась:

— Да уж, здесь не обошлось без помощи Властителя Приграничья.

Немногие знали, что отец Малькольма когда-то действовал под именем этого легендарного героя.

— Я очень рад этому, мама, и хотел бы быть достойным романтических героев прошлого.

И ты достоин, Малькольм. Ты добр, благороден и не боишься обнаружить свои чувства. Только помни, что ты никогда не пожалеешь о времени, потраченном на завоевание любви своей жены. Люди Килдалтона ждут от тебя благополучного брака, и ты в некотором смысле обязан им. Она была права.

— Гармония начинается с семьи, — согласился Малькольм.

— Именно так, и сегодня вечером, пока ты будешь ухаживать за своей женой, я повидаюсь с Комином Мак-Кеем. А завтра я поговорю о достойном приданом для Элпин.

Его невеста была счастлива получить плантацию «Рай». Теперь в придачу к этому она становится наследницей клана Мак-Кеев и получает богатства и влияние, которое приходит с обладанием землей. Его мачеха проследит за этим.

— Когда ты возвращаешься в Италию? — спросил он.

— Через пару дней. Но теперь я хочу принять ванну и поспать в собственной постели. Малькольм, я устала от всех этих событий, изменивших мою жизнь.

Он прекрасно понимал ее.

В тот вечер в малой зале царило дружелюбие. Элпин переполняли противоречивые чувства вины и счастья. Рядом с ней за одним столом сидели муж и дед, а напротив леди Мириам беседовала с Саладином и Иланной.

Весь вечер Элпин не оставляли в покое. Малькольм и его мачеха задавали бесконечные вопросы о ее жизни на Барбадосе. Но их уловки были прозрачны, как оконное стекло. С помощью леди Мириам Малькольм пытался загладить свою вину за то, что он обвинил Элпин в обмане. И почему бы ему не извиняться? Он воображал, что скоро женится на богатой невесте и обретет связи в клане горцев.

Помимо словесного выражения привязанности Малькольм постоянно дотрагивался до Элпин. То он держал ее руку в своей, то обнимал ее за плечи или касался пальцами бедра. Каждое слово сопровождалось легкими поцелуями, подмигиваниями и многозначительными страстными взглядами. За несколько часов он не просто утомил ее своей нежностью: Элпин была в бешенстве.

— Мне хочется чего-нибудь сладенького, — шепнул он ей на ухо.

Она изобразила подобие улыбки и нехотя наклонилась к нему:

— На кухне остался пирог. Принести тебе кусок?

— Нет, мне хочется чего-нибудь маленького-маленького и сладенького.

Элпин почувствовала, что краснеет.

— Сладкого пирога?

— Нет, слишком просто. Я соскучился по сладости на кончике языка.

Понимающие улыбки всех присутствующих еще больше смутили Элпин. И так будет продолжаться весь вечер, он будет все время говорить двусмысленности.

— Может, немного меда?

— О, — вздохнул он. — В качестве приправы? Да, прекрасная мысль.

Ее душил смех.

— Ты невыносим.

— Пока нет. Но собираюсь стать таковым.

— Скажи мне, Иланна, — спросила леди Мириам, — как ты чувствовала себя, будучи свободной темнокожей женщиной на Барбадосе?

Элпин хотела воспользоваться случаем и немного охладить пыл Малькольма, потому что чувствовала: если он не перестанет обнимать ее, она станет всеобщим посмешищем, как легкомысленная девчонка.

— Хорошо, очень хорошо, но немного одиноко, — Иланна с обожанием взглянула на Элпин. — Я единственная свободная темнокожая женщина на Барбадосе. Благодаря своей хозяйке.

Элпин почувствовала, что Малькольм смотрит на нее. Леди Мириам тоже наклонилась к ней, ожидая ее реакции. И она легко ответила то, что думала:

— Ни один мужчина или женщина не имеет права иметь людей в собственности.

— Выпьем же за это, — Саладин поднял свой «бокал с апельсиновым напитком.

Со всех сторон раздался звон бокалов. Комин вышел и взглянул на Элпин:

— Я хочу провозгласить тост за Джона Гордона, который воссоединил меня с моей внучкой! — все вновь сдвинули бокалы. Он продолжил: — Хотя думаю, Джон сам скоро будет здесь.

Малькольм напрягся: Элпин почувствовала это.

— Да? — леди Мириам изобразила спокойное удивление, но глаза ее были прикованы к Комину. — Он собирается приехать в Ки — лдалтон?

— Да. Он сообщил мне, что Элпин здесь, и добавил, что сам присоединится к нам в середине недели, — Комин взглянул на Элпин. — Он, вероятно, прибудет завтра и от души порадуется, увидев тебя.

Сегодня был уже четверг, и значит, Джон Гордон опаздывал. Если Элпин правильно поняла, эта информация встревожила Малькольма и его мать.

Комин опустошил кружку и со стуком поставил ее на стол.

— Скажи, мисс Иланна, все африканские женщины такие же симпатичные, как ты?

Она гордо распрямила плечи и вытянула длинную шею.

— Думаю, да.

Элпин не могла удержаться, чтобы не поддразнить ее:

— Что, даже экуафо, которые едят комаров?

— Ну-ка, — подхватил Саладин, — скажи мне, что ты действительно думаешь обо всех этих людях с костями в носах?

Иланна поджала губы и манерно уставилась в потолок. Потом медленно, на прекрасном английском она изрекла:

— Принцесса ашанти должна быть терпимой по отношению к народам с примитивной культурой.

Только Элпин и Саладин засмеялись.

— Ты принцесса? — спросил Комин, побледнев от изумления.

— Да, она принцесса, и вы можете закрыть рот, милорд, — сказала леди Мириам. Потом она обратилась к Элпин: — Расскажи нам о том, как ты училась на острове.

— Не стесняйся, Элпин, — поддержал Малькольм. — Расскажи.

Не желая портить дружелюбную атмосферу, Элпин просто ответила:

— Когда я была маленькой, меня учила Адриенна. Потом мы взяли в дом грамотного слугу, который стал моим учителем и одновременно управляющим, — позже, когда Чарльз пристрастился к вину, Генри Фенвик стал ее опекуном.

— Он англичанин? — спросил Малькольм. Генри был скрытным человеком, и Элпин понадобилось пять лет, чтобы выведать у него, почему он уехал из Нортхемптона. Из привычного уважения к нему она не хотела обсуждать обстоятельства его личной жизни. Она взяла кувшин:

— Да, он был англичанином. Кто-нибудь хочет еще пива?

Малькольм протянул свою кружку. Пока она наполняла ее, он наклонился к ней и шепнул:

— Только не очень много, дорогая. Я не хочу испортить себе аппетит в предвкушении сладкого.

Привычный трепет пробежал по ней при воспоминании о том, какой он прекрасный любовник. Но она не могла забыть его гнев и простить презрение к ребенку, которого она носит.

Леди Мириам, к счастью, избавила Элпин от тяжкой необходимости отвечать.

— Я хотела бы пожить на Барбадосе несколько лет. Мне было бы интересно встретиться с тем парнем, который использует женщин в качестве лошадей.

— Наверное, вы попытаетесь наставить его на путь истинный, — предположил Саладин.

— Я сделаю все, что смогу. Теперь, когда Элпин поселилась в Килдалтоне, мне нет необходимости находиться здесь. Что скажешь, Элпин? Продашь мне свою плантацию «Рай»?

Элпин в замешательстве смотрела на мачеху Малькольма, пытаясь понять, шутит та или нет. Принять ее предложение означало бы облагодетельствовать всех рабов. Но если Элпин порвет последнюю нить, связывающую ее с Барбадосом, ей некуда будет деться.

Прежний страх вновь охватил ее.

Малькольм будет уверен, что она никуда не денется из Шотландии, и спокойно будет плести свои политические интриги. Интересно, это тоже заговор Малькольма и его мачехи, как и их общий интерес к ее прошлому? Она не знала, что ответить.

— Нотариус может хоть сейчас оформить сделку.

— Дела подождут, — сказал Малькольм, вставая и протягивая руку Элпин. — Мне не хочется оставлять такую хорошую компанию, поэтому я возьму с собой мою Элпин. Всем спокойной ночи.

Вставая со скамьи, Элпин отметила про себя эти лестные слова. Может быть, она слишком строго судит Малькольма и он достоин лучшего?

В это мгновение она увидела человека, который стоял возле двери, ведущей в подземный ход.