Строптивая невеста - Лэм Арнетта - Страница 49

Стук повторился, окончательно вернув Элпин к реальности. Их ни разу еще не тревожили в спальне. Элпин перекатилась поближе к середине кровати и окликнула Малькольма. Он пробормотал ее имя и притянул к себе ее нагое тело.

Александр снова постучал. На этот раз стук был таким громким, что дверь задрожала.

— Малькольм! — закричала Элпин, тряся его за плечо.

Лунный свет из окна заливал его серебром. Малькольм открыл глаза и улыбнулся:

— Привет, милая. Я что, снова пытался спихнуть тебя с кровати?

Да, пытался, но сейчас не время говорить об этом.

— Что-то случилось. Александр колотит в дверь и зовет тебя.

Он заморгал и похлопал себя по щекам.

— Господин! Быстрее!

— Оставайся здесь, — торопливо чмокнув Элпин, Малькольм спрыгнул с кровати и распахнул дверь.

Александр стоял, опираясь одной рукой о косяк и держа в другой фонарь. При виде Малькольма — на его лице отразилось облегчение, немедленно сменившееся гримасой боли.

Несмотря на то что Элпин видела лишь темный силуэт Малькольма, она почувствовала, что он напрягся.

— Что случилось?

Александр говорил тихо. Элпин удалось расслышать лишь несколько слов: «беда…», «Руины и развалина»…

— О, святой Ниниан! — Малькольм выругался и опрометью бросился обратно в комнату. — Подожди здесь. Я сейчас оденусь.

Встревоженная, Элпин села на край постели, завернувшись в одеяло.

— В чем дело?

Малькольм торопливо натягивал рубашку.

— Тебе не о чем беспокоиться. Спи.

Он, как всегда, уходил от ответа. Элпин ненавидела эту привычку.

— Если кто-нибудь ранен или заболел, я позову Иланну.

Он погрозил ей пальцем. Его волосы были растрепаны.

— Ни в коем случае.

— Тогда я пойду с тобой.

— Не вредничай, Мак-Кей.

Черт бы побрал эту семейку и Малькольма за то, что он вытащил этот вопрос на свет божий.

— Забудь про Мак-Кеев. Я просто Элпин.

— Ты просто вредничаешь.

Она раздражена, ну и что? Время на исходе. Ее попытки спасти плантацию «Рай» потерпели неудачу, и она влюбилась в Малькольма Керра.

Ей стало больно. Зря она любит этого человека.

Надеясь отвлечься, Элпин повторила:

— Я хочу помочь.

— Нет. — Он взял тартан, обернул его вокруг талии и перекинул свободный конец через плечо. Застегнув кожаный пояс, он взял свои сапоги и присел рядом с ней на край кровати. — Ты ничем не поможешь, Элпин, а учитывая, как ты старалась ублажить меня несколько часов назад, ты должна умирать от усталости. Спи.

Элпин уже привыкла, что Малькольм совершенно спокойно говорит об интимной стороне их брака. Но она не могла смириться с его нежеланием делиться с ней проблемами.

— Я уже проснулась. Он натянул сапоги.

— Тогда, вернувшись, я спою тебе колыбельную.

— Прекрати опекать меня. Скажи, что случилось.

— Я сам с трудом верю в это. Оставайся здесь.

Он выбежал из комнаты, не потрудившись закрыть за собой дверь. Они с Александром спустились в холл. Свет погас.

В течение этого месяца надежды Элпин рухнули. Собственное сердце предало ее. Этот человек получил ее дом, украл у нее спланированное будущее и дал взамен жизнь, на которую она не имела права.

Играя роль его жены, Элпин наблюдала, как граф твердо и справедливо управляет своим поместьем. Иногда он был предприимчив, как младший сын, стремящийся сколотить себе состояние: ездил осматривать поля, на которых зрел урожай, раздавал зерно нуждающимся. А иногда он был благосклонным владыкой, награждал лучников и заботился о малышах.

Он был прост и умел прощать. Большую часть его времени занимала подготовка к сбору урожая и продажа скота, но ночи отводились Элпин.

При свете свечей он поклонялся ей. В сравнении с этим меркли все романтические истории, придуманные поэтами. Раньше он называл ее исчадием ада и припоминал ей все детские проделки. Теперь же он звал ее умдницей и вспоминал совместно проведенное детство с пониманием и сочувствием, проливающим бальзам на израненную душу Элпин. Он часто говорил об их будущем и убеждал Элпин пересмотреть свое отношение к Мак-Кеям.

— Мак-Кеи не могли разыскать тебя, Элпин, — часто объяснял он. — Они хотели позаботиться о тебе. Дай им шанс полюбить тебя теперь.

Но даже воспоминания о нежном участии Малькольма не могли смирить дух Элпин. С момента ее приезда он изменился. И, как только представится случай, она выяснит, что за этим кроется.

Элпин ходила по комнате. Босые ноги утопали в спутанном ворсе ковров. Чтобы отвлечься, она протерла столы и почистила камин, сложила одежду и прибрала постель.

Прошел час. Она выровняла кое-как стоявшие на полках книги и теперь они стояли, как солдаты на параде.

Часы пробили два. Малькольма все не было. Обеспокоенная, Элпин оделась и направилась к таверне.

На укреплениях над таверной виднелось скопление факелов, красноречиво свидетельствовавшее о том, что солдаты оставили свои посты. Перед таверной также толпился любопытствующий народ. Эмили сидела на плечах кузнеца и подглядывала в щель между занавесками. Элпин не слышала слов служанки, но догадалась, что та докладывает о происходящем остальным. Люди переговаривались.

Подойдя ближе, Элпин увидела, что у дверей стоит на страже Александр. Она пробралась сквозь толпу.

— Что здесь происходит?

Сложив руки на груди, он смерил ее взглядом.

— Саладин потребовал эля и играет с хозяином таверны в азартные игры.

Информация показалась Элпин невероятной. Саладин пьет спиртное? Элпин с трудом удержалась от недоверчивого возгласа. Она должна взять ситуацию под контроль. Она обратилась к собравшимся:

— Идите домой. Здесь нет ничего интересного.

— Мак-Гинти не имел права наливать парнишке-мавру! — выкрикнул кто-то. — Он поступил нечестно!

— Мы не уйдем, пока Саладин не окажется в безопасности дома, — поддержал его другой.

— Да! — откликнулось несколько человек. Боясь, что вмешательство толпы может только усугубить дело, Элпин похлопала в ладоши, стараясь привлечь их внимание.

— Обещаю, что прослежу за тем, чтобы Саладин оказался в замке.

Послышался женский голос:

— Леди Элпин утихомирит и хозяина, и мавра. Идите по домам, парни, и ложитесь спать!

Удовлетворившись этим замечанием, возмущенная толпа мало-помалу разошлась.

Элпин повернулась к стоящему у дверей солдату.

— Расскажи мне, Александр, что же здесь все-таки происходит?

Он посмотрел вслед удалявшимся зевакам.

— Саладин и африканская мисс снова поссорились. Он решил утопить горе в вине. Начал играть в кости и выиграл столько эля, что в нем можно было утопиться. Затем удача изменила ему, и он проиграл Мак-Гинти свой ятаган.

Двадцать лет назад этот меч был самой любимой драгоценностью Саладина. Как только он протрезвеет, он будет потрясен потерей.

— Спиртное и мужская гордость — плохие попутчики, — пробормотала себе под нос Элпин и, обогнув Александра, проскользнула в таверну.

Оказавшись внутри, она остановилась. Из-за низкого потолка и грубо обтесанных балок комната казалась совсем маленькой. Запах пивного перегара и дыма витал в воздухе. Свечи скупо освещали помещение. Украшенный драгоценными каменьями ятаган лежал на бочонке эля, стоявшем рядом со стойкой.

В дальнем углу покачивался на стуле правоверный мусульманин Саладин Кортес. Его тюрбан был сдвинут набок, на лице сияла пьяная ухмылка.

— «Тяни-толкай», — нечленораздельно проговорил он. Пламя свечи заколыхалось. — Ты знаешь, что это такое? — Острая бородка подчеркивала печальное выражение его лица. — Это яд, дружище, чистейший яд, прикрытый кожей цвета эбенового дерева и посланный сюда Аллахом. Я не смог доказать твердость своей веры.

Малькольм сидел напротив, спиной к двери. Он поставил кружку на стол.

— Не думаю. Мне кажется, что ты должен обратить ее в свою веру. Для этого Пророк и послал ее.

Тревога мелькнула в глазах Саладина, но тут же исчезла.

— Тогда я недостоин называться верующим, — его локоть соскользнул со стола.