Возмездие - Вудс Стюарт - Страница 18

— Не двигаться, — жестко приказала Джойс, — все в порядке, расслабьтесь, все в порядке, Скотти.

Хауэлл посмотрел на Скотти. Она сидела напрягшись и широко раскрытыми глазами смотрела прямо перед собой. Тут он увидел еще что-то. Хауэлл сидел лицом к озеру, и напротив него, глядя в окно, стояла девочка, появлявшаяся ночью в грозу.

— Почему ты хочешь вступить в контакт со Скотти? — задала вопрос Джойс и тут же поправила себя. — Прошу прощения, ты счастлив или нет? Один раз — счастлив, два — несчастлив.

Хауэлл посмотрел вниз на стол, крышка его была всего в нескольких дюймах от его лица; ему очень хотелось узнать, что ответит дух. Стол дважды дрогнул, и тут же все кончилось. Хауэлл подумал, что это похоже на выключившийся холодильник — его не замечаешь, пока он не выключится. Стол опять стоял на полу. Мгновением позже стали слышны цикады. Хауэлл взглянул на то место, где стояла девочка. Ее не было.

— Закончилось, — сказала Джойс. — Я не думаю, что мы вызовем его еще раз.

Позже, когда остальные ушли, Хауэлл и Скотти сидели перед камином.

— Ты знаешь кого-нибудь с именем Кролик? — спросил он, ему хотелось разобраться в случившемся.

— Нет, и ни о ком с таким именем не слышала.

— Может, это прозвище? Ты знакома с кем-нибудь из местных жителей? Ты бывала здесь раньше? Я имею в виду до того, как стала работать у Бо?

— Нет. Я выросла в Атланте, точнее в Декатуре. Мой отец — хирург в клинике Университета Эмори. Я впервые увидела это озеро месяц назад.

— Ты напугалась, когда все это началось?

— Как ни странно, нет. Наверное, я должна была испугаться, но не испугалась. Удивительно.

— А я на секунду жутко перепугался, когда стол оторвался от пола, но сейчас мне не страшно. Я хочу сказать, что я не собираюсь удрать из домика или что-то в этом роде, — Хауэллу не хотелось упоминать о девушке у окна. Ее, скорее всего, больше никто не видел. — Я чувствовал себя неплохо, а ты?

— Великолепно, — отозвалась Скотти и поцеловала его.

— Не уходи, — попросил Хауэлл.

— А я никуда и не собираюсь. — Она опять поцеловала его.

Хауэлл забыл и о спиритическом сеансе, и о галлюцинациях. Сейчас он жил только настоящим моментом.

Глава 9

Солнце стояло высоко, и Скотти уже ушла. Они занимались любовью как казалось — полночи, но по прежним приключениям он знал, что все удовольствие заняло около получаса. Может, продолжение было уже во сне, хотя… Спиритический сеанс тоже, казалось, был давным-давно. Вспоминая события вчерашнего вечера, он отнесся ко всему более скептично. К тому же Хауэлл решил, что он вполне мог перебрать спиртного. Девушку он видел дважды, и оба раза не слишком трезвый.

Хауэлл повернулся в постели и спустил ноги на пол. Едва он встал, острая боль иглой пронзила спину. Он осторожно выпрямился, опираясь на спинку кровати. Похоже, он потерял форму для любовных утех. Мышцы спины разрывало от боли. Он влез под душ. Подставил спину под горячие струи, чтобы расслабить разболевшиеся мускулы, через какое-то время ему стало чуть полегче и Хауэлл решил побриться. Когда он немного наклонился, чтобы ополоснуть бритву, в пояснице словно взорвалась граната. Боль стала еще сильнее, едва он попытался выпрямиться. Позабыв о бритве, Хауэлл поковылял к кровати. Несколько минут он лежал, вытянувшись на кровати, и тяжело дышал. Боль стала стихать, но когда он попытался встать, она снова подкосила его.

Преодолевая боль, Хауэлл кое-как натянул одежду, стараясь при этом как можно меньше вставать. Пока он лежал или сидел, боль была еще терпима, но стоять было невыносимой пыткой. Он сварил кофе и пристроился на стульчике у пианолы. Джон оглядел комнату. Повсюду стояли чашки и рюмки, неубранные со вчерашнего вечера.

«Слава Богу, что они поставили вчера стол на место», — он содрогнулся при мысли о том, что ему сейчас пришлось бы этим заниматься. Боль снова утихла, он взял несколько аккордов и затем включил пианолу. Старый механизм скрипнул и заиграл «Возьму тебя домой я, Кэтлин».

С утра пораньше мелодия показалась слишком сентиментальной. Он вынул валик и вставил другой, композицию Гершвина. Пианола тут же заиграла «Возьму тебя домой я, Кэтлин». Джон остановил механизм и осмотрел валик. На нем читалась отчетливая надпись «Гершвин играет Гершвина». Неужели Джордж Гершвин записал старую мелодию ирландских эмигрантов?

Хауэлл, недоумевая, поставил следующий валик. Эрл Хайнс.

Зазвучала та же мелодия. Хауэлл выключил пианолу. Должно быть, у проклятого агрегата заклинило механическую память, и он повторяет одно и то же, как испорченный музыкальный автомат в баре. Хауэллу захотелось выпить, забыв о боли в спине он двинулся к кухне и, как подкошенный, упал на пол.

Едва к нему вернулась способность двигаться, Хауэлл с трудом поднялся на ноги и, ковыляя, точно Квазимодо, добрался до фургона. Он с полдюжины раз проезжал в Сазерленде мимо кабинета врача. Теперь врач ему был необходим.

Около получаса Хауэлл листал старые журналы. Потом наконец его пригласили в смотровую, где он рассказал доктору, что с ним произошло.

— Доктор, что же со мной творится?

— Это всего лишь признаки вхождения в среднюю возрастную категорию, — ответил доктор, наполняя шприц.

Хауэлла такое сообщение не обрадовало.

— И чем вы можете мне помочь?

— По правде говоря, не многим… Я введу вам миорелаксант и дам болеутоляющее. Рекомендую несколько раз в день горячую ванну и побольше лежать.

— Сколько это может продлиться? Когда я буду двигаться нормально?

— Через несколько дней… или недель… Кто знает? — доктор вонзил в Хауэлла иглу.

— Господи, так что же меня ждет? — простонал Хауэлл.

— Медицина здесь практически бессильна. Я бы направил вас к нашему хиропрактику, чтобы он поломал вас как следует, но позавчера он отбыл в Атланту на операцию. Ламинэктомия.

— Что случилось?

Доктор улыбнулся.

— Операция на позвоночнике. Как понимаете, это последнее средство, — он положил рецепт на стол. — Принимайте каждые четыре часа для снятия боли. Учтите, что это синтетический аналог морфина, поэтому особенно не усердствуйте. Если не полегчает, дня через четыре-пять заходите, сделаю еще укол.

Хауэлл с трудом поднялся, получив предписанный укол, и поковылял к Бубе. У Бубы толпились любители выпить утром, поближе к полудню, кофейку. Не прошло и минуты, как напротив Хауэлла плюхнулся за столик Энда Маколиф.

— Как дела, Джон?

— Кошмарно, Мак, — ответил Хауэлл и, сунув в рот болеутоляющую таблетку, запил ее кофе. — Я только что от врача. Похоже, останусь инвалидом на всю жизнь.

Хауэлл рассказал адвокату, что с ним произошло.

— Да, это не подарок, — признал Маколиф. — На вашем месте, я бы сделал только одно…

— Покончил с собой?

Маколиф, сдерживая смех, покачал головой.

— Нет, не сразу… есть еще Мама Келли.

— Мама Келли?

Адвокат кивнул.

— Эта пожилая матрона — известная целительница. К ней приходят с обычными жалобами: бородавки, детское косоглазие, хромота и тому подобное. Но, конечно, цвет нашего общества не удостаивает ее своими посещениями.

Хауэлл подмигнул Энде.

— Шутите, да? Вы же не будете мне всерьез давать такие советы.

— По-моему, вы можете обратиться по поводу хромоты и кривобокости, тем более, что вы уже приглашены к Маме Келли, не так ли? — Маколиф отхлебнул кофе и криво усмехнулся. — Это вам не повредит.

— Не думаю, что я настолько плох, — ответил Хауэлл.

Лекарства начали действовать, и настроение его приподнялось.

— Не волнуйтесь, я скоро буду плясать!

— Что ж, вольному — воля… Хотя я видел парней, которых такие приступы укладывали в постель на несколько месяцев. Правда, писатели зарабатывают на жизнь, протирая штаны за машинкой… так сказать, зарабатывают собственной задницей…

— Не задницей, а мозгами, приятель. — Хауэлл заказал еще кофе и вдобавок попросил яичницу. — Жаль, что вы вчера не были у меня в гостях. Ко мне пришли люди с того берега… Мы устроили спиритический сеанс.