Знатный повеса - Лэйтон Эдит - Страница 4

Глава 2

Семейство Брикстон покинуло бал, когда в темном еще небе наметились слабые полоски рассвета. Сайрус Брикстон всю ночь провел за карточным столом. Джентльмены сидели в специально отведенной для них комнате и вели игру на чисто символические ставки. Под утро, вконец утомленный, он сел в экипаж и, сложив руки на животе, уснул. Его жена и дочь тем временем не могли наговориться.

— Полный триумф! — в очередной раз повторила мать семейства. — Ты не пропускала ни одного танца и держалась превосходно. Попомни мои слова, помолвка состоится еще до конца сезона!

— Пожалуй, — согласилась Сесилия. — Мне понравился Джеймс Уорт, как ты догадываешься. И лорд Монтгомери тоже. Он душка! Ты не находишь? Потом ко мне подходил виконт. Сначала с каким-то длинным разговором, а затем танцевал со мной.

Ей даже не понадобилось называть имя виконта. Матушка ее заулыбалась при одном только упоминании титула.

— Он присматривает себе жену, — заметила довольная тетя Генриетта.

— Чудесно, не правда ли? — захихикала Сесилия. — Я тоже присматриваю мужа.

— Виконта Синклера?! — изумленно воскликнула Бриджет.

Женщины обернулись и с удивлением посмотрели на компаньонку.

— А почему бы и нет? — спросила тетушка. — Конечно, у нас нет титулов, но твой родной дедушка был бароном. Ты-то его, разумеется, не помнишь. Столько времени жить вдали от семьи! И предки мистера Брикстона жили в этих местах со времен Вильгельма Завоевателя.

— Н-нет, дело не в этом, — заикаясь, сказала Бриджет. — Виконт Синклер… Ведь он развратник!

— Любой джентльмен может вести себя как развратник, если на него так пялятся, — строго заметила тетя. — Считай, еще легко отделалась. Хорошо, что он только поглазел на тебя потехи ради, а не выдал что-нибудь похлеще. По правде говоря, Бриджет, ты нас сильно разочаровываешь. Слава Богу, Сесилия и раньше посещала балы, но нам есть о чем беспокоиться. Люди могут подумать, что она дурно воспитана, если имеет такую компаньонку. Лично я никогда не обольщалась на твой счет, Бриджет. Ты приехала к нам из глуши, молодой леди никогда не прислуживала. Но если раньше тебе ничего не привили, то хоть теперь учись. И заруби себе на носу: мы взяли тебя, чтобы ты оберегала нашу Сесилию, и не привлекала внимание к себе! Конечно, я знаю, тебе и в голову не могло прийти… бедняжка… с таким дефектом… И все же мы никогда не предполагали, что ты можешь столь неподобающим образом себя вести. Мы думали, ты отлично подойдешь нашей Сесилии, будешь идеаль…

…идеальным фоном для ее красоты. Видимо, эти слова не договорила тетя, хотя они таки соответствовали действительности. Поэтому Бриджет промолчала и даже задержала дыхание, опасаясь, что если к «идеальному фону» еще добавит от себя «…и ничем кроме», ее отправят обратно к сумасшедшей кузине Мэри.

Девушка с тревогой ждала, как ее тетя Генриетта закончит фразу, и услышала:

— …идеальной компаньонкой. Однако еще не все потеряно, — продолжала она. — Ты должна помнить, Сесилии нужен человек скромный и ненавязчивый. Не рохля, обрати внимание, а утонченный и сдержанный! Именно такой должна быть ее постоянная спутница. Мы рассчитывали, что при твоем недостатке ты будешь вести себя скромнее. Но, вероятно, в том нет твоей вины. Так тебя воспитали. Однако Сесилия не должна из-за этого страдать. Девочке совершенно ни к чему иметь под боком слишком энергичную молодую особу, а что касается твоих советов насчет джентльменов, то в них моя дочь совершенно не нуждается. Тебе ли заниматься подобными рекомендациями? Менее подходящего человека трудно даже представить!

Вслед за этим на Бриджет посыпался град оскорблений. Она набрала побольше воздуха в грудь, приготовившись объявить о своем уходе, хотя и не представляла, куда ей деваться после такого заявления. К счастью, тетя перешла к более спокойным назиданиям. Бриджет облегченно вздохнула.

— Ты не знаешь ни Лондона, ни общества. Поэтому твои подсказки относительно виконта смешны. Он уже лет десять вдовец, но, естественно, мужчина в расцвете лет должен иметь отдушину. Все рассматривают его возвращение в свет как неожиданную удачу для нынешнего сезона. Завидная партия для любой девушки, несмотря на его подмоченную репутацию. Кстати, твои обязанности в том и заключаются, чтобы никогда не оставлять Сесилию с ним наедине. Во всяком случае, до тех пор, пока виконт Синклер официально не заявит о своих намерениях. Вот за чем ты должна следить! А ты что делала? Ты понимаешь, к каким ужасным последствиям могла привести твоя бесстыжая игра? Хотя все еще можно поправить. Мы объясним ему, что ты недавно в Лондоне и растерялась, увидев такого красивого джентльмена.

— Не надо, мама! — засмеялась Сесилия. — Он и так знает. Да, я уже все ему рассказала! Виконт спрашивал меня о Бриджет, пока мы с ним болтали.

Ее мать с шумом втянула воздух.

— А что в этом такого? — оправдывалась Сесилия. — Я же видела, что виконт испытывает жалость к ней. Поэтому и сказала, что мы взяли ее к себе. И после этого он очень одобрительно посмотрел на меня.

— Ах ты, киска моя умненькая!

Затем мать с дочерью обсудили предполагаемые намерения виконта и его годовой доход и выбрали наиболее подходящее платье для Сесилии для следующей встречи с ним.

Слушая их, Бриджет пыталась успокоиться. Однако, отправляясь спать, она все еще ощущала какую-то непонятную тревогу. Виконта метят в мужья для Сесилии? Прекрасно! Замечательная жизнь ожидает Сесилию: придется бедняжке выкуривать женщин из его постели, прежде чем занять место рядом с таким мужем. Но не во власти Бриджет было предостеречь тетушку или Сесилию, рассказав им, что виконт ей предлагал, потому что они все равно не поверили бы. А если и поверили бы, то сказали бы, что она сама напросилась.

Хорошо! Если она когда-нибудь снова окажется в одной комнате с безнравственным виконтом, то будет глуха как тетерев и нема как рыба. И если ему действительно вздумается ухаживать за Сесилией, она станет взывать к небу, чтобы сделаться невидимкой.

Бриджет представила реакцию виконта на женщину, старающуюся создать о себе подобное впечатление, и развеселилась. И даже как будто забыла о той насмешливой улыбке и проницательных глазах, которые мешали ей заснуть. Лишь перед рассветом она погрузилась наконец в неспокойный сон.

Спустя три дня пришло приглашение.

Сесилия уже почти потеряла надежду. Все кавалеры, с которыми она танцевала на балу, явились с визитами, виконт — нет.

— В самый раз, — удовлетворенно заметила тетя Генриетта, перечитывая записку. — Абсолютно верный расчет. Днем больше — было бы слишком поздно, днем раньше — выглядело бы чересчур нетерпеливо.

Бриджет сидела за шитьем, молча: слушая их разговоры. «Если б нечестивец стянул с Сесилии платье наполовину, прямо в вашем будуаре, — сердито подумала она, — вы, наверное, тоже сказали бы: „В самый раз“„. Она представила, как вела бы себя ее тетя, застав свою дочь в страстных объятиях монстра, и чуть не рассмеялась. Должно быть, тетя сказала бы что-то вроде: „Будь платье открыто на дюйм ниже, это был бы скандал. С другой стороны, если б декольте было выше, мы не знали бы, понравилась ты ему или нет“. Нет, скорее всего она воскликнула бы: «Поздравляю, дорогой зятек! Поздравляю!“

От этих размышлений у Бриджет совсем испортилось настроение. Еще бы! Когда Сесилия выйдет замуж, придется снова искать работу. И не окажется ли, что следующий родственник будет жить не в Лондоне и единственным развлечением для нее станет чаепитие с местным викарием?.. Сесилия тем временем перебирала наряды.

— Я надену желтое шелковое! Нет, из пестрого атласа! Пожалуй, нет, ни то ни другое. Ведь это же не вечер. Лучше новое! Да! Новое белое платье с фиалками. Приколотые веточки выглядят так мило!

— Отлично! — радостно подхватила тетя Генриетта. — Я тоже. Будем обе с фиалками, совсем одинаковые.

Вот в этом Бриджет сильно сомневалась. Сесилия была миниатюрной девушкой с миловидным личиком, окруженным венцом толстых, похожих на колбаски локонов. Безыскусная и наивная, она казалась даже глуповатой, когда открывала рот. О ее матери можно было без преувеличения сказать, что она олицетворяла собой пышность и амбиции: высокая и статная, она всегда неукоснительно следила за своей осанкой и держалась так уверенно и прямо, что ей на грудь, казалось, можно было поставить чайный поднос.